— Я посрамлена, — шутливо призналась Лена. Аня притихла, глядя в окно на проносящийся мимо пейзаж.
Лена села вполоборота, чтобы лучше рассмотреть подругу. На первый взгляд Аня не изменилась. Немножко пополнела, вернее избавилась от чрезмерной спортивной сухости, и это ей шло. Но Лена сразу же — еще в аэропорту — отметила в ней напряженность, внутреннее беспокойство. Тогда она приписала их влиянию непривычной обстановки, волнению от встречи, усталости после перелета. Однако и здесь, в машине, где все свои и так успокоительно журчит негромкая мелодия из плейера, было заметно, что Анька никак не расслабится. И вот еще: появилась жесткая складка у губ, которой раньше не было.
— Ты чего меня рассматриваешь? Изменилась? Постарела?
— Радуюсь, что вижу тебя, — ушла от ответа Лена. Лена чувствовала по письмам, а теперь по состоянию подруги, что Аня чего-то недоговаривала. И с деньгами непонятно: в письмах писала, что все на грани краха, полная катастрофа, а потом как-то вдруг обошлось…
«Расспрашивать не стану, сама расскажет, если захочет», — подумала Лена.
Они проехали несколько небольших городков, звучные названия которых дышали древностью и напоминали лекции по истории итальянского Возрождения.
— Ленка, что за прямоугольные участки, залитые водой? — спросила Аня, глядя в окно.
— Рисовые поля.
— Рис в Италии? — удивилась Аня.
— По-твоему, в Италии должны расти только апельсины?
— Да нет, у меня просто со школьной скамьи остались фундаментальные знания: рис растет в Китае, и все китайцы едят рис.
Лена рассмеялась.
— А итальянцы едят только спагетти? Так, что ли?
— Да, пожалуй, — призналась Аня.
— В Италии рис очень распространен, причем разных сортов. Они обожают его и едят со всякими приправами и соусами из овощей, мяса, грибов.
— Да, — откликнулся Франко, — ризотто, очень хорошо!
— Вот завтра я приготовлю, попробуешь. У нас по плану завтра вечером гости.
— Бог мой, Ленка, зачем так сразу?
— Завтра воскресенье, а с понедельника, сама понимаешь, начинается рабочая неделя. Но ты не беспокойся — ничего грандиозного, так, человек сорок, не больше…
— Ленка, ты с ума сошла! Лена рассмеялась:
— Я ждала именно такой реакции. Ну не сорок, не сорок, успокойся, придет примерно двадцать пять — тридцать.
— А когда же нам потрепаться?
— Сегодня.
— И еще два месяца, — весело заметил Франко.
— Умница ты моя, — ласково произнесла Лена и погладила Франко по плечу.
— Лен, он все понимает, может, мне лучше по-русски с ним говорить? — спросила Аня.
— Конечно, понимает — я ведь с Роберто разговариваю только по-русски. Но тебе лучше, как я сказала, иначе не развяжешь язык. Потом, когда наслушаешься итальянской речи, перейдешь на итальянский. Они, кстати, не очень любят английский.
— Лен, я заметила, ты уже несколько раз сказала «они».
— Ну и что?
— Ничего, я просто отметила.
— Странно было бы за каких-нибудь два года… — начала Лена.
— Что ты хочешь сказать? — не поняла Аня.
— Видишь ли… несмотря на все, итальянцы пока остаются для меня «они». Не знаю, как тебе объяснить…
Аня подумала, что здесь речь идет о чем-то достаточно сложном, глубоко засевшем в подсознании, и не стоит сейчас фиксировать на этом внимание.
Они проскочили надпись «TORINO» и теперь мчались по улицам города, совсем непривлекательным, похожим на те, что уже встречались на пути.
— Это и есть Турин? — разочарованно спросила Аня.
— Мы въезжаем с северо-востока, тут новые пригороды. Центр и исторические кварталы южнее. А нам сейчас по набережной и на холмы на высоком берегу По — помнишь такую реку из уроков географии?
— Ленка, ты из меня совсем дурочку не делай. — Аня прилипла к окошку, за которым мелькнула река в густой зелени деревьев.
— Машин немного, — заметила Аня.
— Суббота. Франко, чуть помедленнее, хорошо? Вот собор Гран Мадре ди Дно, посвященный Божьей Матери. Здесь похоронены павшие в Первую мировую войну. Франко, сделай, пожалуйста, круг у собора. Вот смотри, там на углу гостиничка, милая чистенькая трехзвездная гостиничка. Видишь? В ней я остановилась в самый первый приезд в Турин, и сюда меня провожал Франко…
Они выехали на набережную, проехали немного вдоль реки и свернули на улицу, ведущую в гору. Довольно скоро Франко остановился у ограды. Ворота бесшумно растворились, как в кино, они въехали во двор трехэтажного дома, за которым отлого поднимался вверх по склону просторный зеленый участок с двумя фонтанами-брызгалками.
После раскаленного воздуха на шоссе, врывавшегося в машину, здесь все дышало прохладой, зеленью, чистотой.
— Дом на холмах — наше спасение. Там, внизу, летом невозможно, — объясняла Лена, вылезая из машины. — В доме шесть квартир, соседи — милейшие люди.
Франко остался с машиной, а женщины поднялись на третий этаж. Лена открыла дверь в квартиру, и Аня увидела чудо!
Чудо стояло посреди просторного холла, держась за палец курчавой сероглазой девушки, и совершенно не походило на те фотографии, что присылала в письмах Лена.
— Роберто, поздоровайся с тетей Аней, — обратилась к нему Лена по-русски.
Чудо улыбнулось, закивало головой и что-то вякнуло, похожее на «Ня-ня».
— Ленка, он вылитый ты! — воскликнула Аня.
— Как будто ты меня помнишь в его возрасте. Аня присела на корточки.
Роберто отпустил палец девушки и доверчиво пошел к ней. «Боже мой, неужели вот это волшебное существо — Ленкин сын, кусочек ее, настоящий, не на фото? — думала она, глядя, как топает Роберто толстыми крепкими ножками по мраморному полу. — Разве может быть что-нибудь выше счастья смотреть на него каждое утро и целовать на ночь каждый вечер?»
Она поцеловала упругую, нежную щечку, выпрямилась, взглянула на Лену вдруг заблестевшими глазами и сказала:
— Веди меня в ванную, приму с дороги душ, переоденусь, и отпусти свою няньку на все время моего пребывания здесь
Когда Аня наигралась с Роберто, нацеловалась, натискалась, поражаясь, как открыто и бестрепетно он пошел к ней и принял ее, Лена провела ее по квартире.
Но мысли Ани были все еще заняты Ленкиным сыном, его запахом, ощущением его литого тельца, его нежностью и доверчивостью, и поэтому она не сразу поняла, что ей отведена отдельная комната.
Всего комнат в квартире было четыре плюс огромная кухня-столовая, называемая кучина, почти как по-русски, и еще одна комнатушка для спортивных тренажеров.
— Сгоняю вес, — с гордостью заявила Лена, — иначе зарасту жиром. Впрочем, тебя подобная проблема не волнует.
Потом они вернулись в Анину комнату. Лена открыла шкаф. Там висели два платья, костюм из тонкого хлопка и шелковые брюки.
— Подарки от меня и Франко тебе. Я выбирала на свой вкус, но, думаю, подойдет.
Аня прослезилась.
