которым в потолке колесо через которое пропущена цепь, удерживающая заключенного за руки, закованные в кандалы. Именно длиной этой цепи определялась относительная свобода каждого заключенного, которого при необходимости могли даже подвесить к потолку, вытянув через открытое окно решетки. Некоторые так и висели. Их тела были покрыты многочисленными кровоточащими рубцами от недавних ударов плети или хлыста. Видимо подвешивали так заключенных в основном для наказаний. Рядом с каждым заключенным было каменное возвышение, взобравшись на которое, если позволяла длина цепи, можно было сесть, выбравшись из вонючей грязи, или даже, скорчившись, лечь.
- Милое местечко ты выбрал для сына, - тихо проронила Къяра.
- Я надеялся, что, подержав его здесь пару месяцев, приведу в чувство.
- Я сумею быстрее, - усмехнулась он, и в глазах ее вновь блеснул огонь азарта. - Где он?
Сарес прошелся по решетке чуть в сторону и кивнул на одного из стоящих заключенных. Цепь у него была выбрана настолько, что ему даже приходилось держать поднятыми руки.
- Совсем подвешивать не стал?
- Совсем не стал, а раз в день его поднимали сюда, пытаясь образумить при помощи плети, - тихо ответил маг, внимательно глядя на Къяру.
- Пусть его поднимут, - приказала она.
- Как скажешь, дорогая, - Сарес обернулся к охранникам и сделал знак рукой.
Те тут же откинули решетку над головой заключенного и начали вращать ворот, за руки поднимая узника. Вытянув его, они по очереди окатили его двумя ведрами воды, а потом, закрыв решетку, спустили чуть ниже, дав возможность встать на нее ногами. Принц, даже не взглянув на них, молча встал, потупив голову, и замер. На его теле виднелись многочисленные следы, оставленные плетью.
- Он твой. Поступай с ним, как сочтешь нужным, - Сарес указал на сына.
- Недурно… - Къяра придирчиво осмотрела стоящего перед ней принца, затем повернулась к супругу: - Ему ничего не повредили, и выглядит он вполне сносно для данного места… у меня, как я посмотрю, есть неплохие возможности для проведения воспитательной работы с ним… Пусть его подготовят.
Сарес махнул рукой охранникам: - В камеру его и к станку.
Сбив кандалы, охранники увели принца.
Проводив сына взглядом, Сарес обернулся к Къяре:
- Тебе помощь палача понадобится?
- Нет. Я люблю в одиночестве развлекаться.
- Как пожелаешь, - кивнул он, и они вслед за ушедшими охранниками покинули подвал.
Остановившись у дверей камеры, Сарес вопросительно взглянул на супругу: - Мне подождать тебя или уйти?
- Можешь подождать, если наблюдать не станешь. Я вообще не терплю, когда за мной следят, - в глазах Къяры мелькнуло раздражение. - Поэтому если любопытство гложет, постарайся его преодолеть, а то не ровен час, под горячую руку попадешь…
- Дорогая, ну что ты… я не посмею. Все будет так, как ты пожелаешь. Никто не помешает тебе. Я буду ждать здесь. Если что-то потребуется - лишь скажи.
- Учту, - холодно кивнула Къяра и, дождавшись, чтобы охранники вышли из камеры, зашла туда и плотно закрыла за собой дверь.
Тайлер, низко опустив голову, стоял, привязанный за руки и ноги к металлической раме, и на ее появление никак не прореагировал.
- Тебя видно плохо учили в детстве, малыш, если ты не знаешь, как нужно приветствовать собственную матушку, - Къяра с усмешкой за подбородок приподняла его голову.
- Не смей так ко мне обращаться! - в глазах принца полыхнула злоба.
- Я буду к тебе обращаться так, как посчитаю нужным, малыш, - рассмеялась она в ответ, - а вот тебе, придется величать меня матушкой, и никак иначе.
- Не дождешься, стерва, - принц со злобой скрипнул зубами.
- Да неужели? Малыш, ты меня очень расстраиваешь, - Къяра ласково потрепала его по волосам.
Тайлер дернул головой, пытаясь сбросить ее руку.
- Какой я тебе малыш, девчонка! Я - воин!
- Воин? Ты? Может, до этого ты и был воином, а теперь ты мой пасынок, и будешь ты, мой мальчик, теперь себя вести соответственно этой роли. Это мое непреложное требование.
- Не дождешься! Плевать я хотел на твои требования!
- Ты огорчаешь меня все больше и больше… Ну разве можно говорить такие слова собственной матушке? Это недопустимое поведение. Особенно для принца крови… Или твоя родительница была простолюдинкой, которую лишь за способность к деторождению мой супруг решил признать достойной продолжательницей его рода?
- Чтобы ты подавилась собственными словами, злоязычная гадина! Ты можешь даже запытать насмерть, но матерью такую тварь, как ты, я не назову! И к твоему сведению, моя мать была принцесса!
- Судя по твоему поведению - не скажешь. У тебя не чувствуется благородства в крови… к сожалению. Ты ведешь себя подобно рыночному подзаборнику, кривляющемуся, перед тем как быть повешенным. Достоинства это тебе не прибавляет, учти.
- Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Считаешь, что благородны лишь те, кто в ногах у тебя валяется, подобно моему отцу, считай.
- А ты перед кем валялся? Никак перед своей веринигской зазнобой? Это ее колечко кстати? - Къяра указала на кольцо на руке принца. - Какое милое… Надеюсь, ты не очень расстроишься, если я заберу его.
- Тебе придется отрубить мне палец, чтобы забрать, - усмехнулся принц, - оно не снимается.
- Зачем отрубать? Я и так сниму.
Къяра прищелкнула пальцами, и кольцо, слетев с пальца принца, оказалось в ее подставленной ладони.
- Милое, очень милое колечко… - распевно произнесла она, подбрасывая его в воздух, - особенно учитывая, что может рассказать о своей хозяйке.
Кольцо зависло над ее ладонью, а вокруг заклубился магический туман, в котором по мановению ее руки появилась картинка:
Хрупкая женщина с темной толстой косой, уложенной вокруг головы, сидит на полянке, держа на коленях светловолосого карапуза. Рядом стоит невысокий лысый толстячок в богатых купеческих одеждах, и что-то говорит ей. Слов не слышно, но по напряженным лицам понятно - разговор непростой. Затем толстяк хватает женщину за плечо. Та, подхватив ребенка на руки, поднимается и пытается сбросить с плеча руку собеседника. Но тот уже двумя руками хватает ее, привлекая к себе и пытаясь поцеловать. Однако это ему не удается, вывернувшись, мать с ребенком на руках отбегает к краю полянки. Толстяк что-то гневно начинает говорить ей, но та лишь отрицательно мотает головой, а потом срывается с места и убегает в чащу леса. Толстяк раздраженно плюет себе под ноги, а потом собирает разложенные на полянке вещи и тоже уходит.
Принц замер и не отрывал взгляда от разворачивающихся событий, под скулами его ходили желваки, но он молчал.
Къяра прищелкнула пальцами, и картинка тут же изменилась:
Мать с ребенком на руках бредет по лесу. Накрапывает дождь. Она осунувшаяся, платье, вымокшее и местами разодранное, ребенок, прижимаясь к плечу, плачет взахлеб.
- Как ты думаешь, им лучше сгинуть в лесу или попасть в руки твоего отца? - Къяра вновь прищелкнула пальцами, и картинка пропала, а кольцо упало ей на ладонь.
- Ты все лжешь! - зло выдохнул Тайлер, переведя на нее взгляд, полный боли и ненависти.
- Я не могла бы солгать, даже если бы хотела, - она усмехнулась. - Я никогда не видела твою пассию и, пока не получила ее вещь, ничего не знала о ней. А вот сейчас я не только о ней все могу узнать, но могу вычислить, где она с точностью до метра.
- Отцу скажешь? - принц нервно сглотнул и отвел взгляд. Губы его дрожали.
- От тебя зависеть будет. Покоришься и будет послушен, не только не скажу, но и помогу им покинуть
