Нам ведомы все языки Упорядоченного, сколько б их ни было. Чего ещё ты бы хотела узнать?
– Где вы? Откуда вы? И… зачем всё это? Эта война?
То, что ты называешь «войной», для нас так же естественно, как дыхание для твоих ещё живых соплеменников.
Это переустройство. Мы – не просто великий инструмент Творца. Мы – сам Творец. Тебе известно, кто это такой?
– Эльфийские летописи именуют так первоначало, давшее жизнь Упорядоченному…
Правильно именуют. Лишнее доказательство того, что мы не ошиблись, обратившись к тебе. Кровь Богов будет твоей, вся, без остатка. И мы можем сделать тебя живой, если ты пожелаешь. Влага из жил Познавшего Тьму и Её же Владыки, хоть и бывшего, – огромная сила. Ты понимаешь нас?
– Я понимаю, – прошептала Эйвилль. Внутри всё трепетало, словно в пустой груди и впрямь билось настоящее, живое сердце.
Познавший Тьму велел тебе выследить нас, верно?
– Верно, – выдохнула эльфка.
И ты выследила. Вернее сказать, мы привели тебя в то место, где можем поговорить без помехи. Мы знали, что рано или поздно Хедин прибегнет к этому способу.
– Так вы всё знали? С самого начала?
Разумеется. Мы ждали, когда Хедин отрядит на поиски нужное нам сознание. Твоё. Что он велел тебе ждать, когда мы побежим из этого мира и искать наши отнорки?
– Да, – одними губами.
Мы побежим, не сомневайся. Всё будет почти по-настоящему. Ты встанешь на наш след… и он приведёт в ещё один мир. Закрытый мир. Хедин должен спуститься туда. Он уже бывал в нём, летал соколом, дорога ему ведома. Ракот должен быть с ним.
– Трудно будет убедить, что…
Мы понимаем. Новые Боги коварны и недоверчивы. Но слишком уж верят собственной хитрости, не допуская даже мысли, что кто-то мог составить план более глубокий, чем у них. Это нам и поможет.
– Чего вы хотите? – И откуда только взялись силы настаивать?
Мы ничего не «хотим», – терпеливо-безжизненно пояснил голос. Мы просто существуем. Хедин и Ракот должны уйти.
– Они уйдут, – вдруг заупрямилась Эйвилль, – но кто придёт на смену?
Это уже не будет иметь никакого значения. Возмоно те, кого они свергли. Возможно, кто- то иной. Наше преназначение от этого не изменится.
– Но в чём оно? Я могу знать?
Можешь, хотя среди твоих сородичей это назвали бы «страшной тайной». Мы узнали понятие «секрет» от вас среди нас нет ничего подобного. Так вот, Эйвилль, Упорядоченное готово исполнить своё великое предназначение…
Вампирша замерла, не в силах унять трясущую её дрожь.
…Своё великое предназначение. Всё, что рождалось умирало в нём, радовалось и страдало, теперь даст жизнь совершенно новой сущности. Поистине великой, и твой разум, Эйвилль, не в силах объять ее величия. Ты думаешь, что Упорядоченное, его миры, Межреальность и прочее – всё лишь фон для кровавой драмы, которую разыгрывают бесчисленные балаганные актёры, именующие себя «разумными»? Нет, Эйвилль. Упорядоченное призвано породить нового Творца, истинную Монаду, вечную, несотворимую и неразрушимую…
Эльфийка чувствовала, как начинает кружиться голова; перед глазами всё плыло.
Мы, как уже было сказано – повивальная бабка новго Творца, Эйвилль. Пусть тебя не смутит, что мы говорим «порождении» новой Монады, которую сами же называем «вечной и несотворимой». Она действительно несотворится, она пребывает среди нас, а может, в океанах бесконечного Хаоса. Тамошние Лорды всегда, с первого мига Упорядоченного, боролись против неё, тщась вернуть отпавшие владения. Не удалось. В их власти лишь одно – удерживать великие творящие Монады вне их собственного осознания, размытыми пятнами колыхающиеся на высших, не доступных смертным, бессмертным или воплощённым иным способом существам, уровнях бытия. Бесконечные ряды порождёных Упорядоченным сознаний рано или поздно должны были объединиться в новое качество, в новую сущность. Эта новая сущность и нуждается в нас, последнем акте творения. Того, кто создал всё, окружающее тебя. Он знал, что другие монады дремлют, опутанные Хаосом. И всё Упорядоченное – лишь утроба, долженствующая породить ещё одного Творца. Великая война между Хаосом и Порядком не останавливается ни на миг и никогда не остановится. В ней не может быть победы, ибо Хаос так же необходим, как и ненавистный ему Порядок. Но помочь родиться новому Творцу Упорядоченное может, только освободившись от Новых Богов. Они – как запруда, что мешает спокойному течению реки. Поэтому мы против них. Ваши чувства, такие как «злоба», или «зависть», или «жажда власти» – для нас ничто. Нам они знакомы как совершенно чуждые, как ваши понятия. Отсюда вытекает один-единственный вопрос: ты поможешь нам, Эйвилль? Потребуется очень немногое. Всего лишь, как мы уже сказали, привести братьев-Богов в указанный нами мир.
– Но… если вы настолько могущественны, то почему не…
Почему мы не сделаем это сами, ты хочешь сказать? Ответ прост. Почему твоему бывшему повелителю нужны вы, многочисленные подмастерья? Не ученики, нет, как вы привыкли считать, – а именно подмастерья?.. Ты задумывалась когда-нибудь над этим, Эйвилль? Богу нужны руки. Его могущество ограничено неумолимыми и бездушными законами Упорядоченного. Мы, конечно, говорим о Законе Равновесия. А нужны эти законы, их смысл в том, чтобы никакие силы, боги, маги и так далее не помешали бы Упорядоченному исполнить своё сакральное предназначение. Поэтому мы сами не в силах сокрушить Хедина. Несмотря на то, что мы – сами по себе инструмент рождения Творца.
– А что же случится с Упорядоченным после того, как Он родится? – Эйвилль с трудом решилась на этот вопрос.
Решительно ничего плохого. Что плохого случается с матерью, когда она даст жизнь ребёнку?
– Иногда в родах можно и умереть…
Верно. У вас, смертных и бессмертных, наделённых телами, множащихся после соитий, это так. И для того, чтобы Упорядоченное не умерло, исполняя своё предназначение, нужны мы, Дальние. Повивальные бабки, если говорить вашими словами. Наша война с Хедином имеет одну-единственную цель – убрать его с дороги, чтобы не мешал.
– А Неназываемый? Сейчас его сдерживают Хедин Ракотом, что, если они исчезнут?
Эйвилль, Неназываемый не хочет никому никакого зла. Ему это понятие вообще недоступно. Он просто стремится вернуться к себе домой, в свой собственный континуум, где его существование совершенно естественно и не таит никакой угрозы сущему. Его не надо сдерживать, с ним не надо бороться. Он лишь пронзит Упорядоченное, а на границе его с Хаосом откроет портал в свои владения, исчезнув навсегда. Увы, Хедин и Ракот этого не понимают, а ведут бесконечную войну, причиняя обитателям Упорядоченного неисчислимые страдания.
– Хедин говорил, что в тот миг, когда Неназываемый достигнет пределов Хаоса, Упорядоченное исчезнет, съёжится, как проткнутый мяч…
Познавший Тьму не говорил бы такое, познай он Её на самом деле. Ему просто требуется оправдание его собственных деяний, ничего больше.
– Но что, если он прав? Кто может познать Неназываемого? Кому открыто Его имя?
Нам, Эйвилль, нам. Мы не ограничены телесной оболочкой, что связывает всех вас, не исключая даже Хедина и Ракота. Мы способны проникать сквозь завесу новосотворённой пустоты, что и впрямь некоторое время сдерживала Неназываемого – до тех пор, пока Он не нашёл, как обойти эту преграду, пока не появились козлоногие и их слуги, пока по Его воле не начала меняться сама плоть миров, принимая угодную Ему форму. Мы, Дальние, познали Неназываемого. Да, барьер пустых миров – благое
