оплатить.
«Я знаю, некромант, я знаю. Твой груз поистине тяжек. Но я готов разделить его с тобою. Я приму его на себя, Кэр. Я знаю – грядёт моя последняя война. Впрочем… чего я еще утаиваю… У меня было трое потомков, Фесс. Один из них Эртан. Другой – Редрон. А третьей – была Кейден. В Аэсоннэ течёт моя кровь, Фесс. Пусть это звучит кощунственно для Хранителя Кристаллов, но я поставлю жизнь моей внучки выше блага и счастья целого мира. Можешь осудить меня, некромант. Я готов. Я приму твоё проклятие. Но спаси Аэсоннэ. Не отдавай её ни Хаосу, ни Спасителю. А я взамен расскажу тебе всё, что знаю».
– Всё, что знаешь о чём? Или – о ком?
«О друзьях Салладорца. И о той, кого ты называешь Атликой».
– Неужели ты знал её, о дракон? – поразился некромант.
«Знал её? Конечно же, нет. Она появилась на Пике Судеб в облике Салладорца, отвела глаза нам всем. Я видел серый щит, однако он не показался неодолимым. Обычная магическая защита, нам не раз и не два приходилось ломать такую – пока чародеи Эвиала не поняли, что нас следует оставить в покое, раз и навсегда. Я, конечно, имею в виду чародеев-дуоттов».
– Дуоттов, премудрый Чаргос?
«Их, их, молодой некромант. Наша служба началась давным-давно, когда ещё не отгремели войны Быка и Волка; после разгрома иные змееглавцы вообразили, будто смогут поставить доверенное нам себе на службу. Глупцы; ничего удивительного, что люди, эльфы и гномы опрокинули их».
– Люди, эльфы и гномы?! Был такой союз? Никто и никогда не говорил мне, что нарнийцы или подданные Вейде сражались вместе с людьми!
«Конечно. Дуотты угрожали всем новоприбывшим в Эвиал, и эти новоприбывшие объединились. Но плодами победы воспользовались люди; гномам, в общем, было всё равно, на их горы человеческие королевства претензий не предъявляли, да ты гномов и сам знаешь – погулять, пива выпить, песни поорать, подраться и помириться – легкий на душу народ. Не то, что эльфы. Эти обиды копят веками. Молодая королева Вейде эту обиду не простила. Не простила, разумеется, магам Ордоса и Волшебного Двора. И вступила в союз с их злейшими врагами, Святой Инквизицией. Но это случилось, конечно, уже после Первого Пришествия. Однако я отвлёкся. Так вот, Атлика прикрылась таким же щитом, что некогда использовали волшебники-дуотты. По крайней мере внешне. Я обрадовался. Мой отдалённый прадед помнил времена и Быка, и Волка, будучи тогда совсем ещё молодым Хранителем, даже без собственного Кристалла. Он «сказал мне и моей крови», как выражается Аэсоннэ, что нужно сделать. Мы составили кольцо и ударили. Очень хорошо ударили, наверное, даже лучше, чем под Скавеллом, когда убивали Червя. Щит выдержал. Мы только изранили окрестный камень. Сфайрат и Эртан закричали, что надо атаковать пламенем; Менгли с Редроном – что следует вызвать лавину. Все слишком высокого о себе мнения, старших слушать совсем перестали… – дракон сбился на недовольное ворчание. Я едва навёл порядок и вновь спросил свою кровь. Предок ответил, что должно изменить наше кольцо, связать его с четырьмя стихиями; мы, драконы, стихия сама в себе, пятое начало, скажу без лишней скромности, и не любим одалживатъся у земли, огня, воды или ветра. Но иного выхода я не видел. Мы воззвали к стихийным силам. Никогда, даже под Скавеллом, мы не собирали такой мощи. Я думал, наш удар обрушит весь Пик Судеб, промахнись мы хоть на волос. Мы не промахнулись. Глаз у старого дракона пока ещё верен, прости мне это хвастовство, молодой некромант.
Я едва держался в воздухе, Кэр, глаза ничего не видели, кольцо отдало всё – а то, что казалось нам Салладорцем, продолжало себе забуриваться в гору, щит только полыхнул – и ничего больше. И тут… кое- кто из Хранителей потерял голову. Бросались на врага с когтями и клыками, поливали огнём. Всё напрасно. Он… вернее, она – даже не потрудилась отогнать нас. Настолько презирала.
Мне пришлось сесть. Крылья подвели. Остальных урезонивала Аэсоннэ. И – молодец, внучка – успокоила. Но пока мы приводили себя в порядок, ты уже со всем покончил. Браво, молодой некромант. Аплодирую, как сказали бы в старом эбинском сенате. Напитать Аркинский Ключ силою Кристалла Магии – я бы не додумался, Кэр, несмотря на все прожитые годы.
А теперь – о главном, молодой некромант. Известная тебе под именем «Атлика» родилась не в Эвиале. И у неё не было настоящей матери. Она не вышла из женской утробы, Кэр».
Фесс невольно поёжился.
– Ты смог понять, как она появилась на свет, многомудрый?
«Избавь меня от пышных титулований, Кэр, оставь это для Сфайрата, он болезненно тщеславен и, словно эбинский нобиль, обожает интриги, никогда не скажет ничего напрямик, только если я уж очень попрошу… Как Атлика появилась на свет – нет, я не понял. Почувствовал лишь одно – она дочь свободной магии, мощи, разлитой по всему сущему, дающей звёздам силы светить, а всем нам – жить. Эта мощь оживляет неживое, некромант, понимаешь?.. впрочем, чего я, конечно, ты понимаешь. Ты из Долины Магов, должен был учить всё это. Не удивляйся, что мне ведомо о вашем укромном уголке – пока я не имел Кристалла, тоже довелось постранствовать, как и Сфайрату. Только я не заводил шашней с вашими чародейками, да ещё и приняв облик их погибших возлюбленных. Тьфу, позор! – Дракон и в самом деле плюнул вниз длинной огненнокипящей струёй. – Так вот. У Атлики – оставим ей пока это имя – нет ни отца, ни матери. Она имеет начало, но не порождена никем из обладающих плотью, неважно, смертных или бессмертных. Она возникла, не имея тела, возникла, как некое начало, воплощённое желание, напитанное страстями стихий. И не было ничего, что заставило бы её утишить эти страсти. Они как кипели, так и кипят. Вот что я почувствовал, некромант, пока мы удерживали её призрачную сущность. Атлика возникла там, где потоки волънотекущей силы сталкиваются с иными магическими сущностями, великими сущностями, недоступными нашему пониманию. Драконы-Хранители шёпотом говорят о наших сородичах, именуемых Драконами Времени, чей дом – великая незримая река, катящая свои воды от будущего через настоящее к прошлому. И в том исчезающем промежутке, где всё свершающееся становится «прошлым», они и обитают, не знающие иной пищи, кроме животворной силы. Вольная Мощь насыщает воды этой реки, что не имеет ни начала, ни конца, ибо замкнута в петлю с одной лишь поверхностью. И где-то там, ощутил я, в сущее явилось названное Атликой. Там у неё, конечно, было совершенно иное имя. У неё были братья и сестры, такие же, как и она, порождённые свободной силой, не имеющие ни отца, ни матери. Они знали молодость, но не ведали детства».
– Ты провидел на удивление многое, Чаргос! – со всей возможной почтительностью выговорил некромант.
«Благодарю тебя. Мои сородичи любят поиграть словами, правдой и полуправдой, полагая себя властелинами судеб, – особенно всё тот же Сфайрат! Но во мне это умерло. Умерло давным-давно. Что же до «провидел на удивление многое»… нет, не многое. Я искал её истинное имя, её истинное место во Вселенной. Искал тех, кто с ней, их имёна и чувства. Ничего не нашёл, только почувствовал. Их немного, десятки… Как и для Драконов Времени, магия – их единственная истинная пища, хотя, облекшись в тела, они не чужды ничему плотскому. Не знаю, кто нашёл кого первым – она Салладорца или наоборот, но так или иначе союз состоялся, и в этом ничего удивительного: пара получилась просто на загляденье. И знаешь, что у них общего, некромант?»
Когда дракон задает вопрос, лучше ответить. Даже неправильно.
– Свобода страстей? – рискнул Фесс. – Салладорец тоже не ведает и не видит преград.
«В точку, – одобрительно отозвался дракон. – Свобода страстей. И объявление врагом любого, кто встанет на пути у этой страсти, неважно, на что направленной».
– Но зачем этим «безотчим» помогать Эвенгару? Ведь он задумал выпустить Западную Тьму из клетки, оседлать тёмный прилив и совершить Великую Трансформу. Так по крайней мере он излагал мне свои планы – тогда, еще в Салладоре.
«Зачем им помогать Эвенгару? Ты слишком многого хочешь от старого, немощного Хранителя, которому давно уже пора на покой. Но что, если Эвиал оказался у них на пути? Что, если его надо разрушить, а для каких целей – нам, в нём живущим, уже не так и важно. И тут как нельзя кстати подвернулся Салладорец…»
– А ещё раньше – ордосский мор, причину которого мы так и не нашли, – вдруг вспомнил некромант. – Те твари из бездны… бездны, где пылает зелёное пламя… которых мы вышвыривали из города поодиночке, после того, как Даэнур забил их крысиный лаз…
«Быстро соображаешь, некромант. „А ещё раньше ордосский мор“, объяснения которому долго не могли найти даже мы, драконы. Эвиал – закрытый мир, Фесс. Это значит, что сюда так просто не попадёшь
