Когда настала очередь Исфендияра, Тимур покосился на Шеву. Та твердо сжала губы. Но повелитель полумира не забыл об их разговоре перед битвой.
— Исфендияр, сын мой, я прошу тебя остаться подле меня. Отдохни у шатра. Ночь тепла, слуги вынесут тебе ковер. Ты скоро понадобишься мне.
Арктур молча кивнул. Чеканное лицо его не выразило ни тени каких бы то ни было чувств. Затем Тимур попрощался с остальными соратниками, последним из которых ушел верный Саиф-ад-дин. Слуги проворно убрали чаши и кубки и тоже исчезли, оставив Шеву наедине с Тимурленгом.
— Ты тоже можешь идти, — произнес Тимур, уставив взор в землю перед собой.
— Сначала я хочу получить Исфендияра!
— Ты полагаешь, я могу предать его после всего того, что он сделал сегодня?
— Это не предательство, а возмездие. Этот человек свершил много злодеяний, прежде чем встал под твои знамена. И он пришел к тебе не ради этой победы. Он охотится за копьем, получив которое сумеет завладеть миром!
Тимур устало посмотрел на Шеву.
— Я думаю, все это сказки. Я владею копьем вот уже более полувека, но все еще недостижимо далек от того, чтоб получить власть над миром.
— Просто ты не умеешь использовать его силу. Ты берешь ничтожные крохи от того могущества, которое дарует копье. Но человек, спрятавшийся под личиной Исфендияра, знает, как извлечь из него всю силу.
— Но почему ты решила, что Исфендияр не тот, за кого себя выдает? — хмуро поинтересовался Тимур.
— Вот это устройство. — Шева продемонстрировала Господину счастливых обстоятельств генетический сканер. — Оно создано только для того, чтобы найти этого человека. Оно способно разглядеть внутреннюю суть, не обращая внимания на оболочку.
— Душу? — спросил Тимур.
— Да, — подтвердила Шева, решив, что не стоит читать подробную лекцию по основам генетики. — Оно спит и никак не проявляет себя, если направить его на тебя, меня или любого другого человека. Когда же я направила его на Исфендияра, оно проснулось и вот здесь, — Шева указала пальцем, где именно, — зажегся зеленый огонек. Это тот человек, которого я ищу, и у меня нет сомнений.
— И ты хочешь, чтобы я позволил тебе убить его?
Шева протестующе мотнула головой:
— Нет. Мир, из которого я пришла, не признает смертную казнь. Мы не убиваем преступников. Мы изолируем их. — Заметив, что Тимур не понял последних ее слов, Шева пояснила: — Сажаем в темницу.
— Исфендияр — воин, а для воина лучше смерть, нежели сидеть на цепи, — заметил Тимур.
— Мы не сажаем на цепь. Наши темницы очень удобны. Они ничем не отличаются от хорошего дворца.
— Какой смысл содержать преступников во дворцах?! — с кривой усмешкой спросил Господин счастливых обстоятельств.
— Мы не мстим своим врагам. Главное наказание для них — лишение свободы.
— А вот я мщу. — Тимур устало откинулся на подушки. — И строю дворцы не для врагов, а для себя и своих друзей.
«Есть ли у тебя друзья?» — захотелось спросить Шеве, но она не стала давать волю своим чувствам. Сейчас ее занимало только дело.
— Я жду твоего решения!
Тимур задумчиво потеребил пальцами узкий клинышек бороды.
— Ты много сделала для меня. Ты спасла мне жизнь, и я обязан тебе. Но я не хочу расставаться с Исфендияром, и ты должна сама понимать почему.
— Я понимаю, — подтвердила Шева.
— С другой стороны… — Тимур умолк и покосился на Охотницу. — У тебя очень сильное оружие. И я подозреваю, ты здесь не одна. Поэтому ты можешь забрать Исфендияра силой. Так?
— Да, так, — согласилась Охотница.
— Почему же ты спрашиваешь моего дозволения?
— Я не хочу применять силу. Это изменит течение времени, а я не вправе влиять на время.
Тимур понял далеко не все из сказанного Шевой и слегка ошеломленно покачал головой.
— Чудно! Насколько я понимаю, ему нужно копье?
— Да. Он хочет завладеть его силой.
— Так забери копье, мне оно ни к чему. Но оставь Исфендияра. Я обязан ему.
— Не могу. Я ничего не выгадаю, забрав копье. Человек, за которым я охочусь, переместится в иное… — Шева замялась и не очень решительно прибавила: — В иное время и вновь попытается завладеть копьем.
— Он демон, если умеет летать из времени во время?
— Нет, он самый обычный человек. Но он, как и я, обладает знанием, которое недоступно ни тебе, ни кому другому из людей твоего времени. Мне нужен именно он. Лишь в этом случае я могу быть уверена, что моему миру не угрожает никакая опасность.
— Что ж, твои слова звучат убедительно. Ты обещаешь, что Исфендияр не умрет?
— Да, — твердо сказала Шева. — Единственной карой, которая его постигнет, будет лишение свободы.
— Хорошо, раз он будет жить, я сдержу свое слово. Ты помогла мне, я помогу тебе. Ты можешь забрать Исфендияра. Ни я, ни мои люди не будут препятствовать этому. Если ты опасаешься, что Исфендияр нападет на тебя, я могу дать тебе охрану.
— Нет, у меня есть излучатель.
— Тот блестящий предмет, с помощью которого ты спасла нас от всадников?
— Да.
— Могучее оружие!
Шева подумала, что сейчас Тимур попросит подарить ему излучатель, и поспешно произнесла:
— К сожалению, я не могу дать его тебе.
Завоеватель устало улыбнулся.
— Оно мне не нужно. Я предпочитаю лук. Он надежнее, чем бездушный кусок металла. И потом, что скажут мои враги, если я стану убивать их лучом света? Человек не вправе брать себе силу Аллаха. Это гордыня. — Тимурленг сделал паузу и прибавил: — Гордыня, порождающая прекраснейших женщин!
— Спасибо, — пробормотала Шева. — Я польщена такими словами.
— Эх, будь я помоложе… — Тимур многозначительно улыбнулся. — Ну ладно, ступай. Утром ты уедешь вместе с Исфендияром. Или ты исчезнешь, словно прекрасная Анка[41] ?
— Да, — согласилась Шева. — Я исчезну. Я хочу попросить тебя еще об одном одолжении.
— Каком? Тебе нужно копье?
— Нет, я прошу отпустить со мной одного из пленных.
Тимур одарил Шеву пристальным взглядом.
— Уж не того ли самого воина, который вел отряд османов?
— Его.
— Он — перебежчик. Воины узнали его. Он будет казнен!
— А нельзя ли в честь великой победы подарить ему жизнь? — осторожно, но вместе с тем настойчиво поинтересовалась Шева.
— Это тот человек, с которым ты проникла в мой лагерь?
— Да, — после небольшого раздумья призналась Шева.
— Так если он столь дорог тебе, забирай его и оставь мне Исфендияра.
— Не могу.
— В таком случае и я не могу отдать тебе этого человека. Жизнь за жизнь, по-моему, это
