ждать, но Онтеро, уже готовый к этому, закрылся от него, оставив лишь маленькую щелочку, через которую не могло пройти достаточно много энергии, чтобы сломить его. Менее опытный волшебник, наверное, закрылся бы полностью, и сидел бы в такой «раковине», пока не поверил бы, что опасность миновала, но толстяк имел давний навык в подобной борьбе. И сейчас это окошко позволяло ему проследить за противником и выбрать момент для ответного удара. И когда этот момент настал, волшебник собрал в кулак все свои силы и ударил ими неизвестного противника. Он не стремился подчинить противника, для этого было слишком смало сил и слишком мало времени для подготовки. Он бил так, чтобы поразить неизвестного врага, и сквозь струю изливающейся энергии почувствовал боль и ярость соперника, который тут же отступил и вдруг неожиданно исчез, оставив Онтеро ломать голову над произошедшим и ожидать новой атаки.
Для смертельного удара, как и для подчинения, у Онтеро было недостаточно сил, да и чревато использовать энергию, чтобы убивать кого-бы то ни было. Значит, враг умел маскироваться не хуже, чем сам Онтеро, а это было искусство, известное немногим, очень и очень немногим… В воздухе остался какой- то неуловимый запах неизвестного врага, который тоже напоминал старому волшебнику что-то до боли знакомое, но что? Перед глазамии вставали старые, давно забытые картины жуткого поля боя, усыпанного мертвыми и ранеными, боевыми животными и оружием, и шатер под черно-серым флагом, стоящий на краю этого поля. И еще, маленькую группу рыцарей и пехотинцев, чудом оставшихся в живых и спешно пробирающихся под спасительную тень леса… Он тогда был среди этих людей, и враг, только что разгромивший древнюю империю, теперь искал его, и над полем витал тот же незримый для непосвященных запах этого колдуна. Онтеро вспомнил.
Когда Дастин с Тичем вернулись уже без движимого имущества, зато с приличной суммой денег, Ильмер уже сидел рядом с волшебником и помогал ему оправиться после перенесенной схватки. Онтеро грустно улыбнулся друзьям и начал:
— Герцог…
— Ильмер, — перебил его тот, — Сейчас нам не до титулов. И если придется туго, я не хочу соображать, ко мне вы обращаетесь или нет. Сейчас надо верить друг другу и иметь короткие имена под рукой… В схватке можете обращаться ко мне просто Иль.
— Ильмер, — улыбнулся снова Онтеро, и продолжил, — нашел корабль отплывающий через полтора часа. Нужно торопиться в порт, мы отплываем.
— Зачем же такая спешка? — поинтересовался Дастин, — Разве мы не хотели чуть отдохнуть в безопасности?
— Безопасности! — Еще грустнее усмехнулся толстяк, но теперь в его голосе было больше жизни и прежней бодрости, — Да, мы выбрали самое гиблое место, которое могли найти во всем Вильдаре! Слыхал о том, кто разрушил древний Глант? И волшебник внимательно посмотрел на менестреля, а когда тот кивнул, резким выдохом закончил:
— Так вот, он — здесь.
Из порта Ирнара выходил корабль. Эта было небольшое однопалубное судно с косым парусом на невысокой мачте. Возле нее стояло четыре человека и напряженно вглядывались в удаляющиеся постройки порта. А в тени старой башни у самых причалов стоял человек в черном плаще с капюшоном и свежим ожогом поперек лица. Он провожал взглядом это судно, и если бы ненависть могла бы хоть что-то согреть, то вода вокруг корабля должна была бы кипеть…
Часть II. Острова
Глава 1
Море. Бескрайняя равнина, покрытая густыми сине-зелеными волнами, всегда приводила в восторг одних и пугала других. И не без оснований. Море обладает таинственной красотой, бередящей душу человека и заставляющей ее испытывать наслаждение, сравнимое с немногим. Только на две вещи в мире любит человек смотреть не переставая часами и находить в этом занятии удовольствие и отдых. Эти две вещи — вода и огонь. С разными количествами, впрочем. Огонь манит, когда его немного. Когда это — костер, защищающий тебя от холода или освещающий, кажущийся таким надежным и безопасным пятачок света во тьме ночи, или огонь в печи, дарующий дому тепло, уют и мягкий живой свет в уголке, зажатом между стеной и печью. Лесным пожаром не полюбуешься… Вода же — дело другое. Никто не пялится тупо в ведро воды или в чашку с кипятком. Воды чем больше — тем лучше. Ручей с родником красивы, речка, текущая мимо тебя, дарит спокойствие и тишину, но ничто не может сравниться с морем. Особенно, когда смотришь на него с берега и оно не кидает корабль, на котором находишься ты сам, из стороны в сторону, заставляя выворачиваться внутренности наизнанку…
Дастин с позеленевшим лицом вновь бросился к борту корабля. Жуткие звуки, которые издавал менестрель в связи с протестом его внутренних органов против немыслимой качки утлого суденышка на волнах залива, вызывали приступы бурного хохота у Тича, который устроился на носу корабля.
Судно носило имя «Бравый Реут», хотя вид его отнюдь не соответствовал названию. Корабль имел совершенно неизвестную конструкцию, а вернее, просто жуткую помесь различных конструкторских новаций мореходов всех времен и народов. Если фок-мачта была позаимствована с гирлинских нерулантов, то капитанский мостик смахивал на мостик кану-арвианского галеона. И тем не менее, при всем том, что эта посудина теоретически должна была бы потонуть сразу после выхода с лесов, она не только не тонула, а к тому же резво летела с попутным ветерком, и казалось даже, что быстрее «Бравого Реута» может быть лишь только ветер.
Капитан «Реута», низкорослый крепыш по прозвищу Мясник Вуди, вышел на палубу, щуря свои маленькие глазки и прикрывая их мозолистой ладонью. Грязная, огрубевшая от морской соли роба и обветренное лицо говорили о том, что этот морской волк побывал во многих передрягах, равно как и то, что его память хранит сотни захватывающих историй для рассказов в портовых тавернах, иногда правдивых, но зачастую все же далеких от истины. Глядя на Вуди, на его неторопливые движения и равнодушное лицо, можно было подумать, что он весьма медлительный и молчаливый. Однако, стоило кому-то из матросов сделать что-то не так, как капитан тут же оказывался возле незадачливого моряка, с необычайной скоростью и силой отпуская тому тумаки и подзатыльники, и при этом обильно осыпая виновника самыми невероятными оборотами морского ругательного диалекта. Нет, Вуди определенно был настоящим морским волком, и он явно не страшился неприятностей: капитан всей душой любил море и свой корабль, как настоящий мореход презирая «сухопутных крыс».
— Не нравится мне эта затея, колдун, — мрачно сказал герцог Ильмер, пристроившийся на кольцах свернутого толстенного каната. — Зачем нам нужно плыть на Эст-Арви? Ведь ты же сам говорил, что тебя там не очень-то любят. Или ты надеешься, что этот Аргунор… Аргилар…
— Аргвинар, — устало проговорил Онтеро, устремив взгляд куда-то вдаль, где ветер играл вечно танцующими волнами.
— …Аргвинар тебе поможет? А может статься так, что твой друг просто сдаст нам островным колдунам или того хуже — властям Островов, а там уж будь здоров — нас в кандалах отвезут в Леогонию, и когда прибудем, даже я тебе не помогу.
Онтеро неожиданно обернулся, в его глазах горели гнев и удивление.
— И это мне говорит герцог, дворянин, бесстрашный воин? Ильмер, ты только взгляни, во что ты превратился! Где же твоя честь, где твоя отвага? Или теперь ты уже смирился с тем, что все кончено с твоим герцогством, кончено со всем, что ты имел прежде…
— Колдун, — тихо процедил сквозь зубы Ильмер, — Я не знаю на какой помойке тебя воспитывали, но имей в виду, что дворянство и титул это прежде всего ответственность за других людей. И от этой
