большего из двух поселений, сканируя при этом все до единого атомы планеты, пассажиры его буквально разрывались от противоречивых чувств. До такой степени противоречивых, что сердца у них едва не плющились об грудную клетку, а мозги готовы были выплеснуться из черепной коробки наружу.
Итак:
Неужели это любовь? Неужели??? Возможно ли, чтобы я — после всего пережитого — случайно столкнулась в разгар планетарной катастрофы с мужчиной и увлеклась им?
Но он ведь не человек, правда? Господи, подруга, ты ведь даже не знаешь, кто он. У тебя нет ни малейшего представления ни о том, что за тип этот Гавбеггер, ни даже о его физиологии. Представляешь, какие сюрпризы могут ожидать тебя в брачную ночь! Твои родители в гробу перевернутся от хохота, если твой свежеиспеченный муженек будет ждать от тебя, что ты снесешь на ковер яйца, чтобы он их оплодотворил…
Ох… Нет, это уже слишком. Не могу я так. Не могу.
Но почему не можешь? Ты в свое время с головой отдалась Зафоду, а ведь ты его даже не любила. Вот теперь тебе выпал шанс обрести счастье, а ты воротишь нос.
Мой нос… Нос… Артуру мой нос нравился. Может, мы с Артуром еще могли бы… Уж наверняка это было бы славно.
Но ты не любишь Артура. Ты его никогда не любила, да и он сам, кроме Фенчёрч, ни о ком не думает.
И как быть с Рэндом? Ты ей сейчас нужна. Ты ведь бросала ее уже, не забывай. Ты обещала, что будешь жить ради дочери.
Но если я откажусь от своего счастья, сделает ли это ее счастливой?
Ну… обычно это помогает…
Но я люблю его. Мама дорогая, я его люблю!
Кого это ты называешь мамой? Держи себя в руках, подруга.
Я могла бы любить двоих. Такое разрешается.
Возможно. Но Рэндом должна занимать первое место.
Запихнуть меня в чертову зеленую трубу, да? Ну, я им покажу. Мистер Бессмертный думает, что он бессмертен, так? Может, ему стоило лучше порыться в суб-эта-сети. Может, если бы его компьютер не был занят, строя глазки моему папаше, он мог бы откопать почти незаметную страничку на почти незаметном сайте, в которой рассказывается история Пинтолаги, шестипалого бессмертного с Сантрагинуса, заполучившего бессмертие в качестве проклятия от обиженного им электронного пояса-массажера. И как его в конце концов убили.
Значит, говорите, Тяверик Гавбеггер мечтает умереть? Ну, если так, не могу же я оказаться неблагодарной сволочью и не помочь ему в этом?
[и тише]: ты была политиком. Любящей женой. Президентом Галактики… и ты собираешься помочь этому типу угробиться?
Я потеряла мужа, работу и надежду на будущее. Пора подумать и о себе.
[снова тихо]: что ж, справедливо. Тогда убей его.
Неужели это любовь? Неужели?
Ну же, Гав-Гав, это голос темной материи.
Нет. С темной материей во мне я справляюсь. Не первый год летаю на этом корабле. Нет, кажется, я и правда люблю эту женщину. Такое же все время случается, чуть не в каждом фильме. Нежданные связи, любовь с первого взгляда… как гром среди ясного неба.
Но это не кино. Вот послушай новости хоть немного — сразу станет ясно, к чему приводит любовный гром среди ясного неба.
Но это
Ты заслуживаешь смерти. Разве не ее ты искал все эти годы?
Да, искал. Но только потому, что ничего другого в моей жизни не встречалось. Вообще ничего — кроме компьютера на краденом корабле. А теперь что-то появилось. То есть кто-то.
Не отвлекайся. У тебя появилась реальная возможность сделать так, чтобы тебя убили. Не профукай ее из-за смертной.
Я сам был когда-то смертным. Не такие уж они и плохие.
Да, правда? Скажи, кто ты теперь и что ты сделал с настоящим Тявериком Гавбеггером? Можешь, конечно, меня поправить, если я ошибаюсь, но разве не мы с тобой провели несколько последних тысячелетий, оскорбляя смертных? Разве не ты собрал полный комплект «Полнейшей Энциклопедии Придурков»?
Да, но…
И разве тебе прежде ни разу не казалось, что ты влюбился?
Да, но там все было по-другому. Мне казалось, будто я влюблен, но теперь я понимаю: это было всего лишь отсутствие отвращения. А у Триллиан много замечательных качеств.
Триллиан. Если это, конечно, ее настоящее имя.
Вот теперь ты просто цепляешься к мелочам.
Все, что я знаю — это что впервые за Зарквон знает сколько лет у тебя появился шанс умереть. Не слишком большой, но все-таки шанс. Если этому идиоту Библброксу удастся прорваться, вполне реальный шанс. Ты готов рисковать этим из-за какого-то увлечения смертной?
Да. Если она согласится принять меня, рискну. А нет — возвратимся к плану «А».
Какому это?
Оскорблять всех на этой планете в надежде, что кто-нибудь меня да убьет.
Что ж, аминь.
Бред какой-то. Провести большую часть перелета, разговаривая с компьютером?
Ну вообще-то ты разговаривал сам с собой. Компьютер всего лишь роется в твоей памяти и подбирает подходящие реплики из уже имевших место разговоров. Прислушайся хорошенько — и услышишь щелчки в месте склеек.
Знаю, знаю. Но трудно оторваться от этого. Я уже терял один раз Фенчёрч, и едва не умер из-за этого. Даже сейчас, через столько лет не могу не думать о ней.
Столько лет? Не так уж и много времени прошло.
С учетом виртуальной жизни — много. Я ведь черт знает сколько прожил на том пляже, рисуя портреты Фенчёрч.
Помню. Чудовищные портреты. Надо двигаться дальше.
Ты хочешь сказать, до тех пор, пока вогоны не уничтожат и эту новую планету?
Или до тех пор, пока я ее не спасу. Не забывай, мне приходилось ведь уже спасать планеты.
Сдается мне, приятель, это наша с тобой последняя жизнь. Сколько мы еще можем спасаться при уничтожении планет? Вряд ли еще хоть раз.
Вогонов может утихомирить Гавбеггер. Или Тор — кто уж там из них победит. В конце концов. Вселенная велика, а мы часть ее. Не хотелось бы провести остаток жизни за виртуальным флиртом с набором плат и проводов.
