А вот еще...

жители. Им бы только крови.

— Это неправда, Зафод. Вовсе мы не все кровожадные монстры.

— Ох, правда? — фыркнул Зафод. — Как же вы тогда взорвали к черту всю свою планету?

— Не взрывали мы своей планеты! Это сделали вы! Вы, пришельцы!

— Вот так бы сразу. Поговорим о твоих обидах.

— Моих обидах? Да это ты готов к тому, чтобы человека убили за то, что он обозвал тебя толстожопым.

Зафод побледнел.

— Как обозвал?

Артур повернулся к коленке Тора.

— А вы готовы убить человека только ради того, чтобы получить работу.

— Со мной на эту тему говорить бесполезно, — заявил Тор, подергивая себя за бороду. — Я человеческую жизнь ни в грош не ставлю. Если тебя интересует мое мнение, ценности в людях не больше, чем в муравьях. И не в больших, жутких муравьях-мутантах, а в обычных, маленьких. Честно говоря, возобновление моей карьеры волнует меня гораздо больше, чем чья-то там отдельно взятая жизнь.

— И потом это нельзя считать настоящим убийством, правда? — добавил Зафод тоном, таким покровительственным, что одно это настораживало. — Он сам хочет, чтобы мы его убили.

— Больше не хочет, — сказал Артур.

— Правда? Ты уверен?

Тор отступил на шаг.

— Почему бы нам его самого не спросить?

Гавбеггер грянулся о землю с такой силой, что бессмертие вылетело из него подобием потустороннего призрака, оставив измочаленную смертную оболочку лежать в неглубокой воронке.

— Ох, — произнес он. — Это… Ох… Болеутоляющего ни у кого нет?

Форд вытянул из сумки полотенце.

— Пососите угол, — посоветовал он, протягивая его Гавбеггеру. — Вон ту, голубую полоску. Должно помочь.

Тор поднял Мьёльнир.

— Скажешь что-нибудь напоследок?

Гавбеггер выплюнул полотенце.

— Сделка отменяется. Мне нужно жить.

— Ага, вот, видите? — сказал Артур. — Он хочет жить. Не можете же вы сейчас убить его.

Тор усмехнулся; звук вышел такой, словно прокашливался огромный медведь, только что проглотивший несколько хорошо упитанных людей.

— Я не могу? Кто говорит, что я не могу? Ты?

Сквозь толпу вдруг протолкалась Триллиан и бросилась на колени у воронки с лежавшим в ней Гавбеггером.

— Нет, это я говорю, чудище здоровое. Я люблю этого мужчину, пришельца, кем бы он ни был, и тебе его у меня не забрать.

— Что-то ты мне смутно знакома, — сообщил Тор, но удара не наносил. Ему хватало проницательности, чтобы понять, насколько малосимпатичным будет выглядеть на экране то, как он опустит молот на раненого мужчину, не обращая внимания на защищающую его безоружную женщину.

— Зарк меня подери, Заф! — простонал он. — Это провал. А я так надеялся!

Зафод стиснул зубы. Впрочем, хоть маленькую победу из этой ситуации он извлечь еще мог.

— Ладно, по крайней мере отрекись от Сыра.

Гавбеггер закашлялся и застонал.

— Легко. Терпеть не могу Сыра.

Будем довольствоваться тем, что есть, подумал Зафод. Он повернулся к толпе и жестом профессионального проповедника воздел руки.

— Гавбеггер побежден, — возгласил он. — Он отрекся от Сыра и принял в качестве бога Тора.

Хиллмен Хантер торжествующе рубанул воздух ладонью, а Бафф Орпингтон бросился в самую гущу сыромантов и принялся пинать всех, кто подвернулся ему под руку.

Зафод мгновенно перевел дух.

Отлично. Беспорядки. Беспорядки мне всегда на руку. Я — агент Хаоса, подумал он. И Разрушения. Из всех богов Вселенной эти двое поют наиболее слаженно. Можно сказать, в унисон. Может, надо завербовать обоих в помощь Тору.

Триллиан поцеловала Гавбеггера в лоб и вытерла у него со рта голубую светящуюся кровь.

— Ты останешься со мной?

Гавбеггер улыбнулся, и это обошлось ему недешево.

— Так долго, насколько смогу. Этот молот выбил из меня бессмертие. Возможно, мне осталось меньше половины жизненного срока.

— Сойдет и столько, — сказала Триллиан и махнула отцу своей дочери, чтобы тот помог будущему отчиму ее дочери выбраться из воронки.

Рэндом искоса поглядывала на происходящее; к объятиям и прочим соплям она была пока не совсем еще готова.

Это темная материя? Спрашивала она себя. Или это я сама?

Эта мысль на краткий миг расстроила Рэндом, но вскоре ее вытеснила другая, более приятная: что ей, возможно, удастся воспользоваться ситуацией для того, чтобы выбить из Артура какие-нибудь полезные подарки.

Артур. Точно не папа. Ну, разве что па…

* * *

После того как Триллиан с Гавбеггером наскоро попрощались с друзьями, Тор отнес экс-бессмертного обратно на «Тангриснир» — к большой радости бортового компьютера.

— Привет, Тор. Я по тебе соскучился.

— Извините за компьютер, ребята, — смущенно сказал Тор полумертвому мужчине, которого он нес на руках, и молодой даме, цеплявшейся за руку полумертвого мужчины. — Папа запрограммировал корабль на поклонение мне и запечатал программу своим магическим глазом так, чтобы я не мог стереть ее. Это главная причина, почему я продал это корыто. И потом, зачем мне корабль? У меня есть Мьёльнир.

— Я здесь, — сказал компьютер. — Я слышу, что ты говоришь, детка. Но я тебя прощаю.

— О'кей, — кивнул Тор, торопливо укладывая Гавбеггера на выросшую из пола кушетку. — Подержите его недельку на плазменной постели, и он будет здоров, насколько это вообще возможно для смертного.

— Смертного, — прохрипел Гавбеггер. — Ты уверена, что ты этого хочешь, Триллиан?

— Сойдет и так, — шмыгнула носом Триллиан.

— Вот и замечательно, — сказал Тор, испытавший внезапный приступ клаустрофобии. — Оставляю вас наедине друг с другом. А мне пора на банкет — кто-то зажарил просто жуткое количество говядины. Развлекайтесь, ребята.

— Нет, — взмолился корабль. — Не бросай меня!

— Уже опаздываю, — отозвался Бог-Громовержец и пулей вылетел из корабля.

— Нееееееет! — хныкал компьютер. — Нееееееееееет! Только не эээээто!

Триллиан, вспомнив свою степень астрофизика и опыт перелетов на «Золотом сердце», быстро оторвала «Тангриснир» от земли и вывела в стратосферу.

Гавбеггер чувствовал себя в коконе оздоровительной плазмы уже немного лучше.

— Куда летим? — поинтересовался он.

— Куда угодно, только вместе, — просто ответила Триллиан.

Гавбеггер рассмеялся, хотя это и причиняло ему боль.

— Очень романтично. Уверена, что тебе это будет нравиться и дальше?