корпус, в течение 25 и 26 июня частью
Такие рассуждения Артуправления губительно сказываются на ходе боевых действий, тем более что доставлять боеприпасы автотранспортом нет возможности, ввиду
Через Военный Совет фронта нами принимаются меры к доставке боеприпасов в части различными путями <… >
…22 июня с. г. по просьбе командира 10-й стрелковой дивизии генерал-майора Фадеева командиром 10-го стрелкового корпуса генерал-майором Николаевым было обещано дать 2 танковых батальона 23-й танковой дивизии.
22 июня генерал-майор Николаев дал устное распоряжение командиру 23-й танковой дивизии полковнику Орленок предоставить 2 танковых батальона из своей дивизии в распоряжение командира 10-й стрелковой дивизии для поддержания пехоты при наступлении для нанесения контрудара противнику с его последующим уничтожением и занятием прежнего положения на госгранице <…>
Командир 23-й танковой дивизии полковник Орленок командиру 10-й стрелковой дивизии заявил, что он предоставит в распоряжение дивизии 2 танковых батальона к 5–6 часам утра 23 июня. В связи с этим все части были предупреждены о том, что наше наступление будет поддерживаться 2 танковыми батальонами, что воодушевило весь личный состав частей, с желанием уничтожить противника <…>
Командир 23-й танковой дивизии полковник Орленок не только не прислал эти 2 батальона к 6 часам утра 23 июня, но даже не счел нужным поставить своевременно в известность командира дивизии. Наступление было отложено до прихода батальонов. 23 июня полковник Орленок приехал на командный пункт 40-й стрелковой дивизии в 23 часа 30 минут и заявил, что командующий 8-й армии не разрешил ему дать 2 батальона танков для 10-й стрелковой дивизии и приказал ему выполнять первое свое приказание <… > На самом деле эти 2 танковых батальона были присланы в распоряжение 10-й стрелковой дивизии и находились в районе Плунге и в течение полутора суток бездействовали. Но
Командование дивизии, зная, что дивизии никаких танков не придавалось, а танки 23-й танковой дивизии были приняты за танки противника, в результате чего создалось тревожное положение, что противник перерезал дивизии путь на Тяльшай [Тельшяй] и дивизия находится в окружении. На самом деле никаких танков противника не было, и это были 2 танковых батальона 23-й танковой дивизии. Наступление 23 июня для дивизии было самым удобным моментом, противник всего имел 2 пехотные дивизии и 2 дивизиона артиллерии и уже вечером 23 июня, по показаниям пленных, противник в нашем направлении подтянул еще 2 пехотные дивизии и несколько артполков и повел активное наступление.
Кем конкретно давалось приказание этим батальонам идти в распоряжение 10-й стрелковой дивизии не установлено. Действия командира 23-й танковой дивизии, повлекшие за собой создание исключительно тяжелого положения для дивизии, являются преступно-халатными.
По данному вопросу проводится расследование, результаты сообщим дополнительно» <…>
Этот случай с двумя танковыми батальонами 23-й танковой дивизии – яркое доказательство того, что войска Красной Армии в приграничных округах в последние дни перед началом войны были разделены на две категории: войска, участвующие в Великой транспортной операции, и войска, прикрывающие границу от ударов нежданных врагов.
Первые получали новую форму и личные медальоны, их части и соединения готовились к транспортировке: сдавали на склады боеприпасы и горючее, личному составу объясняли, что они едут на совместные учения, возможно даже за границу. Однако некоторые части готовились к переброске через границу своим ходом, к их числу, наверное, относились и входящие в 12-й мехкорпус 23-я тд (командир полковник Орленок, по другим документам Орленко) и 28-я тд (командир полковник Черняховский). Об этом косвенно свидетельствует и то, что у этих соединений горючее не изымалось, а напротив, им выделялось дополнительное. В приказе командующего Прибалтийским особым военным округом № 00229 от 18 июня 1941 г. имелся пункт 10: «Отобрать из частей округа (кроме механизированных и авиационных) все бензоцистерны и передать их по 50 % в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения 21. 6. 41 г.».
Именно существование этих двух категорий воинских частей стало причиной срыва назначенной на 23 июня атаки, потому что 2 танковых батальона 23-й тд в указанное время находились в назначенном районе, но
Кстати, абсолютно неизвестно, где с рассвета до середины дня 22 июня 1941 г. находилась 28-я тд Черняховского. В книге И. Бунича «Операция “Гроза”. Ошибка Сталина» сообщается о том, что утром 22 июня, вскрыв красный пакет, Черняховский двинул свои танки в атаку в направлении Тильзита и продвинулся на 25 километров на территорию Восточной Пруссии. В книге «Великая тайна…» я подробно рассмотрел вопрос о возможности пребывания дивизии Черняховского или одного из ее полков на территории Германии в первый день войны (кстати, сын дважды Героя Советского Союза генерала армии И. Д. Черняховского генерал-майор Олег Иванович Черняховский, с которым я неоднократно беседовал, подтвердил этот факт). Если же это действительно было так, то отсутствие информации в советской прессе о таком подвиге свидетельствует лишь об одном – 28-я танковая дивизия перешла границу до начала войны, скорее всего 21 июня, своим ходом через организованный в границе коридор для погрузки на немецкой железнодорожной станции. Ее подвигом стал прорыв через границу на свою территорию после начала войны.
Западный фронт (ЗапОВО)
Согласно донесению уполномоченного 3-го отдела 10-й смешанной авиадивизии Леонова от 27 июня, «в 12 часов ночи 22 июня 1941 г. со стороны Германии в районе Бреста (крепости и полигона)
Я впервые сталкиваюсь с информацией о сигнальных немецких ракетах вечером 21 июня 1941 г. И не могу расценить их иначе, как сигнал советским войскам – мол, готовьтесь, начинаем. Но это же бред, ведь нападение немцев было внезапным. Прочтите следующую фразу, написанную особистом через 5 дней после 22 июня 1941 г., тогда, возможно, это предположение покажется вам не столь уж бредовым.
Начсостав и члены их семей в крепости считали, что происходит учение германских войск, никаких мер предосторожности командованием Брестского гарнизона предпринято не было.
Командиры и члены их семей
Вполне вероятно, что намечавшиеся в одно время с двух сторон границы учения могли быть совместными, а значит, и наши, и немецкие войска могли перебрасываться через границу. Тогда вполне возможна подача световых сигналов.
После сигналов на стороне противника в 1–2 часа ночи в городе Бресте
А это тоже большой вопрос: как это удалось диверсантам почти на целый день 22 июня 1941 г. прервать все виды связи в нашей армии, включая проводную и радио, в том числе международную из Москвы, ибо в военном дневнике начальника генштаба сухопутных войск генерала Гальдера за 22 июня имеется такая запись: «12.00 – поступили сведения о том, что
