– Ничего я не придумывал! Как было, так и сказал!
– А зачем вы про меня спросили? Вы бы про деньги спросили. Если Олег смог вены себе вскрыть, значит, он и писать мог. Ну, и набросал бы вам схемку, где деньги зарыты...
– А они зарыты?
– Чего не знаю, того не знаю.
– Знаешь!
– Я понимаю, вы можете мне устроить здесь веселую жизнь. Если очень захотеть, тот же Хохол со своей кодлой меня когда-нибудь сделает. Я хочу домой, я хочу выйти отсюда живым, но я не знаю, чем купить себе свободу. Потому что не знаю про деньги... Ничего мне Шаповалов не говорил. Ничего!
– Врешь! Говорил!
Тимофей вздохнул и развел руками. Ну не знал он ничего! И если его будут пытать, ничего, кроме небылиц, он сказать не сможет.
– Ну, если вы считаете, что я вру, можете мне нового помощника дать, вместо Шаповалова. Если следовать вашей логике, то я обязательно ему про деньги расскажу. Чтобы он потом тайник нашел и себе все забрал. Мне же деньги не нужны. И Шаповалову тоже...
– И где тайник?
– Гражданин майор, идея у меня! Логика у вас железная, базара нет. А давайте вы мне бабу в помощники дадите! Красивую бабу, грудастую, задастую... Уж ей-то я точно все расскажу!
Какое-то время Берушин зло, исподлобья смотрел на Тимофея, затем процедил сквозь зубы:
– Пошел.
– Что?
– Пошел вон отсюда, урод! – заорал майор.
Но это было бессильное бешенство. Берушин понял, что зашел в тупик. Если Шаповалов ничего ему не сказал, то Тимофей и подавно не расколется. Хотя бы потому, что нечем ему заслужить начальственную милость. Он понятия не имел, где спрятаны деньги... А о том, что Шаповалов действительно участвовал в ограблении, более того, руководил им, он говорить не стал. И никогда не скажет. Ведь если Олег признался ему в одном, то он мог открыться и в другом. Тогда Тимофея точно не оставят в покое. А так хоть какой-то шанс выжить...
Из кабинета начальника оперативной части его вернули в камеру штрафного изолятора, а через пару суток отправили в отряд. Но в тот же вечер поднялся сильный ураган, порвал электрические провода, и Тимофею пришлось отправляться в генераторную, где он безвылазно провел трое суток за работающей станцией. Никто его там не трогал.
И в отряде все было спокойно. Первая ночь в общежитии прошла без происшествий, вторая, и в конце концов стало ясно, что Берушин оставил его в покое...
И вот тогда Тимофей начал сожалеть об упущенной возможности воспользоваться похищенными миллионами. Он мог бы открыть свой бизнес, выбиться в люди, обзавестись надежными людьми, чтобы с их помощью взять за жабры Фокса. Этот подонок оформил ему путевку в неволю, и он должен ответить за это.
Впрочем, он может добраться до Фокса и без денег, и без наемников. Сам подкараулит его в темном углу, возьмет за грудки и вытряхнет всю душу... И все равно жаль, что из-за своей упертости он отказался от шальных денег. Ведь они действительно могли стать его собственностью. Могли, но увы...
Глава 16
В пьяном дурмане все легко и просто. Надоел Слава, тошнит уже от него, но под кайфом он кажется самым красивым и желанным мужчиной на свете. И он в полном восторге. Потому что в постели Марьяна угождает ему во всем. И еще она не знает усталости...
Но Слава выдохся первым. Распластался на спине, раскинул руки и с умиротворенным наслаждением смотрит на Марьяну. А она все еще сидит на нем, чуть выгнув спину. Все напоказ, и ему это нравится...
– Что-то не так? – с кокетливым сомнением спросила девушка.
– Все так. Даже более того... Я никогда не любил рыжих. Но ты особенная. Ты меня так заводишь... Я думал, ты мне быстро надоешь. А ты не надоедаешь.
– Это плохо?
– Да, плохо...
– Почему?
– Потому что мне не нравится твое поведение, – вдруг нахмурился он. – Я смотрю, ты в бутылку залезла... Пьешь как лошадь...
– Да, но не нажираюсь как свинья...
– Пока нет, но у тебя все впереди.
– Спасибо.
– Да нет, спасибо себе говори...
– Понимаешь, в чем дело, – начала и запнулась Марьяна.
Она терпела, она пыталась перебороть себя, но тяга к наркотикам не утихала. Той, прежней остроты уже не было, но душа ныла. А тут Тамара предложила ей выпить, раз, другой, и Марьяна поняла, что коньяк – это отличное лекарство.
– Понимаю. И даже знаю, кто тебя надоумил... Тамара?
– Тамара?.. Ты даже не представляешь, как я ей благодарна! Она такая хорошая, она так меня понимает...
– Понимает. И накормила тебя сытно, и коньячком лечит... А там, глядишь, и стрихнинчик в ход пойдет...
– Это ты о чем?
– А о том, что я много повидал в этой жизни. О том, что тишины уже хочу и покоя. Но не на кладбище, а здесь, в своем доме. Проблемы у меня...
– Что за проблемы?
Обычно Слава не делился своими секретами. Все, чем он занимался, оставалось там, за пределами дома. Да и у Марьяны вовсе не было желания загружаться его проблемами. Она понимала, что не все с ним чисто, поэтому старалась следовать принципу: «меньше знаешь, крепче спишь».
– Да так, ничего особенного... Все как обычно...
Не хочет говорить, и не надо. Пытать его Марьяна не собиралась. Да и глаза уже слипаются. Возбуждающая фаза уже прошла, настала усыпляющая. Нет, если Слава захочет, то она продолжит, а если нет... Но он ничего не требовал, и девушка уснула...
Слава разбудил Марьяну поздно, в районе полудня.
– Пить надо меньше, – не очень тепло улыбнулся он.
– Хорошо, не буду.
– Конечно, не будешь. Тамары больше нет.
– Как нет?
– Домой уехала, в Украину.
– Чего так?
– Развод и девичья фамилия.
– Да ладно! – Марьяна пыталась скрыть свою радость, но, похоже, не очень удачно.
Во всяком случае, Слава усмехнулся, глядя на нее.
– Что-то в ней не то. Червоточина какая-то...
– А во мне?
– А ты завтра домой поедешь.
– Как домой? – возмутилась девушка. – Не хочу я домой!
– Со мной хочешь?
– С тобой... Ты меня приручил, теперь ты за меня в ответе.
– Ну, если так, то можешь остаться, – согласился он. – Только никакого коньяка... А то уволю. И без выходного пособия.
– А что, есть выходное пособие?
