Сказки и легенды маори

любить море больше земли. Однажды вождь пошел к тохунге и спросил, как ему помешать жене и сыну уйти в море.

— Это совсем нетрудно, — уверил его тохунга. — Подожди, пока они заснут, и положи им на тело вареную пищу. Тогда они никогда больше не уйдут в море.

Вождь так и сделал, но — увы! — его хитрость обернулась бедой. Попытавшись удержать жену и сына, он потерял их навеки. Паниа веяла ребенка на руки, вошла в море, и больше их никто не видел. Младенец превратился в танифу — акулу, которая устроила себе жилище в подводной гавани при впадении в море реки Ахурири, недалеко от того места, где утес Хукарере упирается в морское дно.

Сердце Паниа окаменело от горя. Она не хотела покидать мужа, но вареная пища заставила ее расстаться с ним. Паниа превратилась в скалу. Под левой подмышкой у нее водится морской ерш равару, под правой — рыба тамуре, а между ног морской окунь хапуку. Теперь к скале часто приплывают рыбаки.

Каменная Паниа стоит в море, протянув руки к возлюбленному. Во время отлива она видна почти вся с нот до головы.

Великаны и людоеды

Великан Матау

Дочь арики, красавица Маната, и ее возлюбленный Матака-ури шили в горах Отакау (Теперь графство Отаго на юге Южного острова.). Отец Манаты не разрешал им пожениться. Он хотел отдать Манату в жены одному могущественному вождю из Таиери.

Однажды утром Маната исчезла. Бесследно исчезла, не взяв с собой ничего: циновка, на которой она спала, и ее плащ остались лежать там, где она их бросила, покидая дом. Ее исчезновение казалось чудом, пока один воин не увидел отпечаток огромной ноги на мягкой глине у берега реки, а другой не вспомнил, что ночью дрожала земля.

— Теперь я знаю, кто похитил мою дочь, — сказал арики, когда ему об этом рассказали. — Ее унес Матау.

Люди старались держаться поближе друг к другу, когда слышали страшное имя Матау, потому что злой демон Матау был великаном. Он жил высоко в горах, среди снежных вершин, и наводил ужас на всю округу.

— Тот, кто спасет Манату, станет ее мужем, — пообещал убитый горем вождь.

Но мужчины остались глухи к его словам — все, кроме Ма-такаури. Не проронив ни звука, Матакаури торопливо вышел из дома и поднялся по горным уступам к логову Матау. При ярком свете дня он заметил, что на берегу реки сидит Маната и обливается слезами. Увидав своего возлюбленного, Маната побежала к нему навстречу и спрятала лицо у него на груди.

— Я пришел за тобой, я хочу увести тебя домой, — сказал Матакаури, обнимая Манату.

— Возвращайся назад, дорогой! — ответила Маната. — Я не могу уйти с тобой. Если великан проснется, он убьет тебя.

Матакаури улыбнулся:

— Пока дует теплый северо-западный ветер, Матау будет спать. Он проснется, только если ветер переменится.

— Ты не знаешь, что он сделал. Смотри, Матау привязал меня к себе. Привязал ремнем из шкуры двухголовой собаки. Этот ремень нельзя перерезать.

Матакаури засмеялся, заранее радуясь победе. Он достал свой деревянный нож маипи. Но, несмотря на все свои старания, так и не смог перерезать ремень. Маната нагнулась над ремнем, и слезы полились у нее из глаз. Одна слезинка упала на ремень, и — о чудо! — ремень разорвался. Маната была свободна.

Улыбаясь сквозь слезы, Маната помогла возлюбленному сделать плот, вдвоем они связали лозой ветви чайного дерева мануки и переплели их стеблями льна корари, чтобы он лучше держался на воде. Потом влюбленные прыгнули на плот и поплыли вниз по реке к дому Манаты.

Отец Манаты встретил их так, будто они вернулись из страны мертвых. Он сдержал слово, и Маната стала женой Матакаури.

Но Матакаури не мог забыть об угрозе, которая нависла над ним и его женой. Он боялся, что Матау снова спустится с гор и унесет Манату. Пока Матау был жив, ни Маната, ни другие молодые женщины в каинге не могли чувствовать себя в безопасности.

— Я не довел дело до конца, — сказал Матакаури. — Сейчас дует северо-западный ветер, но скоро ветер переменится и великан проснется. Тогда все мы лишимся покоя. Лучше захватить его врасплох, пока он спит.

Никто не решился пойти вместе с Матакаури. Он снова поднялся в горы один. Матакаури нашел место, где Маната сидела и плакала. Дальше путь указывал ремень: сначала он вел Матакаури вдоль низкого берега реки, потом вверх по горе, тень от которой падала на долину. Матау крепко спал, его голова лежала на одной горе, а ноги — на другой, возвышавшейся далеко к западу от первой. Матакаури понадобилось несколько дней, чтобы обложить великана папоротником и сухой травой, Но в горах по-прежнему дул теплый северо-западный ветер и Матау спал.

Доведя работу до конца, Матакаури потер палочки для добывания огня и поджег папоротник. На вершинах гор вспыхнул такой большой костер, что облако дыма закрыло солнце.

Языки пламени начали лизать тело Матау, но он не проснулся, а только подтянул к себе колени. Матау так и не успел очнуться ото сна и задохнулся в густом дыму.

Пламя пожирало его жир и разгоралось все ярче и ярче. А тело великана постепенно уходило под землю, из-за чего образовалась узкая расселина — длинная и глубокая. Матау сгорел дотла, уцелело только его сердце, которое продолжало биться на дне расселины, ставшей могилой великана.

Ветер стих. Хлынул дождь, потоки воды низвергались с небес. А по склонам гор к впадине демона Матау побежали ручьи, потому что от жара огромного костра на вершинах растаял снег. Вода до краев наполнила расселину, и в ней образовалось озеро, сохранившее очертания лежащего великана с подтянутыми коленями.

Сердце Матау до сих пор бьется в глубине озера, иногда так сильно, что волны в ярости набрасываются на берега. Но чаще вода в озере спокойна. Она медленно поднимается и опускается в такт неторопливому биению сердца Матау. Вот почему меняется уровень воды в озере Вакатипу (Вакатипу — озеро в южной части Южного острова, очертания которого напоминают лежащего человека с подтянутыми коленями; первоначальное название озера Факатипуа — 'Впадина злого демона'.).

Тоангина

Вождь Тоангина был грозой Уаикато; сильный, огромного роста — его справедливо называли великаном. Остальные воины не доходили ему до плеча. Недалеко от своей деревни Тауран-гануи он привязал к верхушке дерева длинную лиану и, раскачиваясь на ней, летал над рекой, где вверх и вниз плыли лодки. Во время этих полетов он разглядывал мужчин и женщин, которые собирали моллюсков на берегу и в воде. Выбрав несколько человек, Тоангина прокрадывался сквозь кусты, хватал их и уносил к себе или убивал тут же на месте. Но хуже всего было тем, кто плыл по реке. Стоило каким-нибудь безрассудным смельчакам или беззаботным путникам приблизиться к деревне, как Тоангина раскачивался на лиане и, пролетая над лодкой, хватал кого хотел. Лиана доставляла на берег двойную ношу, а Тоангина уже высматривал новую жертву. Иногда великан поднимал в воздух лодку со всеми путниками и тащил к