чем-то это даже было плюсом – там могли легко укрыться бойцы группы захвата.
— Не нравится мне этот домик… — столичный генерал опустил бинокль. — Всё вроде бы и в норме… но… что-то не так!
— Да дом как дом, — пожал плечами начальник Воронежского УР. — Сведений о каком-либо негативе в этом районе отсутствуют, тихо тут… Судя по всему, достаток у людей есть – вон, даже окна заменили!
— Угу… — кивнул Городнянский. — Окна я заметил. А вот участок у них весь зарос… почему?
— Ну… мало ли… может, хозяин в земле ковыряться не любит?
— Может… — согласился столичный гость. — И так день-деньской в доме сидит?
— Отчего это?
— Вот и я говорю – с чего бы? Беседка стоит, видишь её?
— Вижу.
— Вся мусором завалена – присесть негде! А на улице – жарко. Или дождь. В доме – душно, а там в самый раз посидеть-поговорить. Отчего никто беседку не расчистил? Там-то получше будет!
— И дорога к крыльцу только одна – тропинка узкая.
— Угу… а в кустах, поди, тоже мусору хватает… всякого тут… ноголомного. Тихо не пройти.
— Ваши парни пройдут? — покосился на гостя начальник УР.
— Эти? Они – пройдут. Еле-еле, в час по чайной ложке… но пройдут.
Он снова приложил к глазам бинокль.
— Комфорт хозяин любит – вернее, сквозняков не хочет… оттого и окна новомодные воткнул.
— Угу… — кивнул главный местный сыщик.
— А за участком не смотрит…
Начальник УР вскинул голову.
— Ну, это же не повод, чтобы человека подозревать?
— Не повод… поэтому мы действовать будем аккуратно.
— Думаете, они откроют?
— Подрывник дал этот адрес. Сказал – машину собирали здесь. А он в доме спал. Еду приносила женщина – лицо закрыто. Во двор выходить нельзя, только вечером или когда совсем темно. В дождь тоже можно – видимость плохая. Оттого, наверное, и не знают про них соседи ничего, раз на улице никого чужого не видели.
— Но навряд ли его здесь ждут?
— Не ждут. Но ведь и форс-мажора они не предусматривали.
— В смысле?
— А не сработал заряд. Бывает… Собрали некачественно, лопухнулись… За это кто-то ответить должен. И серьёзно, тут народ не в игрушки играет. Так-то он должен был после взрыва уехать – билет уже в кармане лежал. Но куда несработавший заряд девать? На улице не бросишь – мало ли кто его найдёт?
— Вот оно как… — покачал головою начальник местных сыщиков. — Ловко придумано, уважаю…
Пискнула рация. Генерал нажал тангенту манипулятора.
— Здесь 'шестой'.
— 'Облако' на связи. По плану. Повторяю, по плану.
— Понял вас. Работаем. Ну, вот, — повернулся столичный гость к собеседнику, — а ты сомневался! Прошли они – и прошли тихо.
Тот только руками развел, признавая правоту гостя.
— 'Конвой'? — снова поднес ко рту манипулятор Городнянский.
— На связи.
— Начали. Журналиста попридержите, пусть вперед не суется.
— Принято, выполняем.
Прошло минут пять… За домами негромко заработал мотор, и к воротам участка подкатил тот самый ветеран японского автопрома. Остановился и коротко просигналил.
— Так вы что, подрывника за руль посадили? — удивился начальник УР.
— Нет, это наш сотрудник. Переодели в его одежду и наскоро загримировали. Вблизи, конечно, поймут – но если через камеру разглядывать, подмену сразу не различить. Да и навряд ли его тут многие в лицо знают. Женщина, что еду носила, ну, ещё, может быть, один человек – тот, который его инструктировал… да и всё тут.
— А есть камера?
— Вон там, слева, посмотри. На столбе коробочка висит. Мои технари её срисовали одномоментно.
— Да… — пробормотал сыщик, разглядывая коробочку в бинокль. — Подготовился народ…
— Ну, и мы – тоже не лыком шиты. Всё, встречают его!
Действительно, вышедший из калитки человек, коротко кивнув, начал открывать ворота. Водитель спокойно сидел за рулем, постукивая пальцами по баранке. Дождавшись, когда створки распахнутся полностью, он включил передачу, и машина неторопливо заехала внутрь двора.
Встречавший остался возле ворот, закрывая створки. Присел на корточки, потянувшись к нижней задвижке, и не успел заметить неприметного движения руки водителя.
Хлопок тазера – и обитатель дома рухнул на землю, как подкошенный. Прикрытый корпусом автомашины, упавший человек был совсем незаметен для наблюдателей, если таковые и присутствовали. Из глубины сада, прижимаясь к земле и стенам дома, рванулись черные фигуры.
Водитель, не торопясь, вышел из машины и потянулся. Шагнул к дверям.
До них оставалось всего пара метров, когда они распахнулись.
— Ты что, сдурел?! — на пороге появился здоровенный мужик в тренировочных брюках и майке. — Зачем сюда эту хреновину притащил?!
Но внезапно его лицо исказилось, он резко протянул руку в сторону, собираясь что-то достать.
Бу-бух!
Выстрел резиновой пулей калибра 23-мм с близкого расстояния – тот ещё аргумент в ближнем бою! Мужика в майке словно ломом огрели – он скрючился и рухнул на землю. Почти тотчас же его быстро выдернули из дверного проема и уволокли куда-то в сад. Нападавшие хорошо знали свое дело…
Ничуть не хуже, как тотчас же выяснилось, знали его и оборонявшиеся. Почти синхронно брызнули стекла в окнах, и автоматные очереди вспороли кустарник. Ничком упал на землю один из тех, кто утаскивал оглушенного мужика из-под огня. Но оставшийся успел-таки выволочить вырубленного террориста туда, где его уже не могли задеть пули. А уже там на него быстро надели наручники и в темпе потащили к появившемуся на улице черному фургону.
Команда – и в окна дома полетели газовые гранаты. Сизые хвосты потянулись изо всех щелей – а их было много. Стрельба изнутри стала несколько беспорядочной, зато на улицу выбросили несколько осколочных гранат.
— Машина-то не жахнет? — забеспокоился начальник УР.
— Обижаешь… нечему там жахать – вынули всё ещё около суда. Под видеозапись и с понятыми, так что – не переживай! Черт, не думал я, что у них гранаты есть… побить ребят могут!
— Моих пустить?
— Обожди… что-то мне эта картина не нравится.
Отброшенные разрывами гранат от дома, нападавшие оттянулись в сад и залегли в густой траве. Только в сенях держались трое штурмующих. Но – сидели тихо, никак себя не обозначая. Их можно было понять – одной брошенной изнутри комнаты гранаты хватило бы для того, чтобы разом похоронить их всех.
Выскользнувший из машины Огнев, таща за собою оператора, пробрался к углу старого сарая, откуда открывался вид на поле битвы.
— Давай! — отчего-то свистящим шепотом сказал он человеку с камерой. — Вот так и становятся знаменитыми!
