спасения.
И те, и другие не замедлили появиться и задержали дерьмометательные машины и их водителей. Правда, водители, не моргнув глазом, предъявили честь по чести оформленный договор от имени… самого Гарельского. Именно на «разбрасывание поэтической субстанции». Сам «великий мэтр», бия себя кулаком в испачканную нечистотами грудь, уверял, что имел в виду цветы!
— Не знаю я, что он там имел… — хмуро ответил бригадир, командовавший всем этим безобразием. — Какие машины нам подогнали — на тех и поехали.
— Но у вас что — своей головы на плечах нет? Запаха не чувствовали, что ли? Как навоз может быть «поэтической субстанцией»?! — взвился начальник полиции.
— Хм, — ухмыльнулся бригадир. — А это что?
И он указал на композицию с унитазом, расположенную в самом начале выставки.
— Ежель это — высокое искусство, так и наши грузовики тут в самый аккурат пришлись…
Словом, работяги вышли сухими из воды. Штраф им, правда, выписали, но вот карьера и будущее «нового гения изобразительного искусства» была угроблена напрочь! Скандал вышел грандиознейший! Ноги об Гарельского не вытирал только ленивый! А обиженные посетители выставки, подзуженные ушлыми адвокатами, вломили ему коллективный иск на такую сумму, что новоявленный «творец прекрасного» мгновенно исчез с глаз долой.
Барлоу пострадал дважды. Гарельский был его протеже, и сокрушительный провал «великого мэтра» больно ударил по тщательно проработанным планам. Да и на выставке он оказался слишком близко около навозоразбрасывателей…
Гость, поджав губы, поправил пиджак. Данное воспоминание ничуть не прибавило ему оптимизма. Да и настроение испортило основательно, помимо всего того, что уже наговорил ему собеседник.
— Да и у вас, любезный Олег Николаевич, тоже нечем хвалиться! Ваши прикормленные политики обделались ничуть не хуже!
— Что делать? — неожиданно покладисто сказал тот, пожимая плечами. — Нет в жизни совершенства! Сколько волка ни корми — а он всё ест!
— Э-э-э… а разве не в кусты смотрит?
— Так тоже можно сказать! — кивнул хозяин кабинета. — Смысл от этого не сильно поменяется… Да, политики наши тоже проявили себя не с лучшей стороны, увы!
— Особенно это, как его… ну, тот, которому мы обязаны появлением Имперца.
— Это Погонин-то? Да — он редкостный мерзавец, это вы правы! Ещё и трус, к тому же. Когда перед ним замаячила перспектива сесть по коррупционной статье, он прилетел сюда! Едва ли не бегом прибежал — так сидеть не хотелось! Мы, естественно, слегка спедалировали это дело, обошлось штрафом. Так от этого — он вообще едва не умер.
— От чего же? Ведь не посадили же?
— Так ведь платить пришлось! Штраф по этой статье — в кратном размере от суммы взятки исчисляется! Его прямо на суде чуть кондрашка не хватила!
— Заплатил?
— Куда б ему деваться-то? Стонал, что твой Плюшкин!
Гость вопросительно приподнял бровь.
— Есть у нас такой литературный персонаж — патологически жадный и неопрятный тип — ростовщик! А страховая компания такие случаи не оплачивает, как, кстати, и лечение этого типуса. Провели данные травмы, как последствия теракта — и всё! А в данном случае с них взятки гладки — иди, судись! Он, с горя, аж заболел. Пришлось съезжать из московского офиса.
— А вы жестокий человек, Олег Николаевич! — покачал головой иностранный гость. — Всё-таки, он работал на вас…
— Тупой и жадный дурак! Так бездарно прос…ать всю игру! С такими козырями! Мы ему отдали самую благодатную тему — девяносто первый и девяносто третий годы, предательство армии! Но он — и тут обделался, показал всю свою тупость! Даже написанный для него текст — и тот переврал, как последний идиот! С такими аргументами — да об армию бы ноги уже вытирали! А этот… — хозяин кабинета махнул рукой.
— Вы его уволили?
— Щас! Он-то и не против, да кто ж ему даст? Пахать будет, как миленький — есть у меня на него виды, есть… да и нам с вами — тоже не до отдыха!
— Это вы правы, мой друг…
Гость задумчиво посмотрел в окно.
— По нашей просьбе, управление делами президента сейчас устраивает приличную выволочку вашим полицейским. Не спорю, среди них есть весьма грамотные профессионалы, но вот поймать этого негодяя они отчего-то не могут.
— Да не очень-то и хотят, откровенно говоря…
— У вас есть и такие данные? — глаза гостя внезапно оживились и заблестели.
— Конечно, — пожал плечами собеседник. — Нет, генералы-то всей душой с нами! Они хорошо вписались в существующие порядки и им есть, что терять! Но ведь не генералы сидят в засадах и производят задержания — это удел лейтенантов! А вот они-то, в основной массе, молча сочувствуют имперцам.
— И вы можете это доказать?
— Легко. И что после?
— Ну… — гость как-то даже растерялся. — Да уволить их! Вот и всё!
— И на завтра всю страну захлестнет вал бытовой преступности. Генералов на улицу пошлём, мистер Барлоу? От вспомогательного корпуса в этом деле — толку чуть. Армейскими патрулями с квартирными кражами бороться невозможно.
— Что — так много надо будет уволить? Это же — офицеры полиции!
— Выросшие в этой стране. Они ещё кое-что помнят… к сожалению…
— А ваши… спецслужбы? ФСБ… да и других хватает.
— А сюда лучше и вовсе не лезть — в подавляющем большинстве они и сами с удовольствием спихнут вас в обрыв, если только им представится такая возможность.
— Вот как? Тогда — вы сильно рискуете, мой друг! Ведь именно с ними-то вы общаетесь достаточно часто!
— У вас есть иное предложение? Нет? Тогда, мистер Барлоу, не мешайте нам работать…
Прошипели дверцы старого автобуса, выпуская на улицу пассажиров. Водитель вышел вместе с ними и приоткрыл багажный отсек. На какое-то время пассажиры столпились около него, разбирая свои вещи. Потом толпа разбилась на несколько ручейков, которые потянулись к окрестным улицам. Следом за всеми, таща на плече сумку, пошел и я. Шедшие слева от меня две дородные тетки неплохо прикрывали от стоявшего неподалеку полицейского автомобиля.
— Может быть, вам сумку поднести? — интересуюсь у той, что постарше.
— И то! Только не надорвись!
М-м-да… воистину, они их там что — кирпичами грузят? Или чугунными утюгами? У меня, в общем-то, и своего железа хватает!
Тетка насмешливо фыркнула.
— Тяжко?
— Терпимо…
— Ладно, — сжалилась она. — Давай свой мешок — он-то полегче будет. До того дома, что с синей крышей, дотащишь, а там я и сама…
Мой рюкзак перекочевал ей за плечо.
Сворачиваем за угол — опа!
Ещё один полицейский автомобиль. И трое помогальников чуть в стороне. Ага, стало быть и фургон ихний где-то тут… Улица перегорожена легким барьером, оставлен только неширокий проход. И около него переминаются с ноги на ногу двое полицейских — местные. Вон, на рубашках герб города.
