— Нет, Пелитье.
— Да он такой же Пелитье, как я Синебрюхов! Плеткин он, я его уже лет пять, как помню… трепло!
— Ага! Ну, значит, совесть вас мучить не станет… Отрубайте его!
— В смысле?
— Чтобы в эфир не шел! Совсем! И по всем каналам запускайте Огнева! Новостные отключайте, развлекательные — вообще, всё подряд! Можно же сделать так, чтобы кто куда не сунулся — а везде эта передача!
— Ну… можно. А зачем?
— Посмотрите — поймёте! Ну что?!
— Хм… а по заднице? Вместе огребём?
— Мы — первыми станем. А там… глядишь, некому и стучать станет. Олежка! Обеспечь!
Второй специалист, бросив несколько слов в телефон, вытащил из своего портфеля два автомата. Бросил второй своему товарищу, который стоял у двери. Тот выскользнул в коридор и присел около угла.
— Николай Иванович! Ребята передают — электрощитовая и аппаратные — под контролем!
— Во как? — начальник службы мониторинга оглядел своих гостей. Бывает же такое! Два дня вместе сидели, чаи (хм…) гоняли — и нате вам!
— Терроризировать кого собираетесь, господа?
— Информировать. Сейчас у Огнева в программе выступит Имперец. Хотим, чтобы его увидело как можно большее количество людей.
— Так вы не из органов?
— Из них. Только там не все думают, как сверху предписано. И не только к вам мы пришли — у ваших коллег в других компаниях сейчас то же самое происходит. Тут уж — кто первый, да самый быстрый окажется…
Инженер встал, подошёл к ящику и достал оттуда бутылку коньяка. Плеснул себе в рюмку. Подумал и налил старшему «эровцу».
— Вздрогнем!
Звякнуло стекло рюмок.
Начальник службы мониторинга поставил опустевшую рюмку и, протянув руку за шкаф, вытащил оттуда настоящий шаманский бубен. Отбарабанил пальцами какой-то мотив и бережно убрал бубен назад.
Сел за стол и придвинул к себе клавиатуру.
— Ну! Понеслась душа в рай!
Где-то в Москве.
— Мужики! Сигнал пошел!
По комнате, где сидели компьютерщики, словно ветер пронесся. Загрохотали отодвигаемые стулья, народ, лихорадочно дохлебывая на ходу кофе, бросился к рабочим местам. Минута-другая, и в помещении воцарилась напряженная тишина.
— Митяй! Перехватываем Центральный округ! На тебе рекламщики.
— Принято!
— Леха! Со своей группой берешь юг Москвы.
— Заметано, шеф!
— Гришка! Все действуем по варианту два, как обыгрывали! Вы с Михаилом по часовой стрелке от Лехи. Четвертая группа берет на себя транспорт. Пятая и шестая — блокирует возможное противодействие. Седьмая — резерв!
Некоторое время в помещении ничего не происходило. Тишина нарушалась только сосредоточенным щелканьем клавиш и короткими междометиями, которыми обменивались программисты.
— Есть! Сломали рекламщиков! Запускаю картинку!
— Синхронисты! Давайте «бегущую строку»!
Доклады посыпались один за другим. Слаженная команда сработавшихся специалистов понемногу брала под свой контроль все экраны столицы. Внезапно погасли многочисленные рекламные щиты, на которых демонстрировались очередные видеоролики, призывающие народ покупать самые современные женские прокладки и очередное чудо-средство от перхоти. По ним пробежали полосы, а уже через несколько мгновений появилось изображение Останкинской телестудии. Звука не было: далеко не все рекламные щиты были оборудованы аудиосистемами. Подобные новшества трудно пока приживались на российском рынке. «Отсталое» население никак не желало понимать того, что несущиеся круглые сутки из динамиков рекламные слоганы являют собою вершину песенно-поэтического мастерства. В мэрию градом сыпались жалобы на назойливое буханье рекламных кричалок. Скрепя сердце власти вынужденно демонтировали большую часть аудиооборудования. Динамики остались только там, где поблизости не было жилых домов: на площадях, в парках и привокзальных территориях. Но если бы кто-то из городских властей мог предвидеть, для какой цели будут использованы многочисленные щиты, расставленные по всему городу, он бы сам с ножовкой в руках бросился подпиливать их основания. Увы, своевременно этого сделать никто не догадался. И теперь из уцелевших динамиков грохотала прямая трансляция телепередачи. Там же, где динамиков не было, изображение дополнялось «бегущей строкой».
Моргнули и переключились на трансляцию из Останкино все установленные в городском автотранспорте мониторы. В свое время, стремясь монополизировать рекламный рынок Москвы, мэрия добилась того, что все идущие по ним ролики транслировались только из пары-тройки мест. И теперь бледные инженеры технического обслуживания лихорадочно пытались восстановить хоть какой-то контроль над вышедшим из повиновения оборудованием. Однако по мере того, как они вслушивались в звучащие с экрана слова, эти попытки становились все менее и менее уверенными.
Телецентр.
— Итак, дамы и господа, спешу сообщить вам, что небезызвестный Имперец пообещал нам сегодня рассказать нечто совершенно неожиданное. Более того! С минуты на минуту мы ожидаем прямое включение: он согласился выступить в прямом эфире!
— Вопрос с места! — вскочил в первых рядах вертлявый парень.
— Представьтесь, пожалуйста! — протянул ему микрофон ведущий.
— Николай Светличный, «Еженедельное обозрение»!
— Слушаю вас, господин Светличный!
— Каким образом будет организовано прямое включение? Ваши операторы нашли Волина? Где он находится? И почему об этом никто ничего не знает?
— Нет! Это будет сделано иным путем.
— Каким же?
— Не торопитесь! (Знать бы самому…) Вы все увидите своими глазами!
Громадный экран в студии неожиданно моргнул. По нему побежали полосы, мелькнуло изображение стены, и в следующую секунду большую часть экрана заполнило лицо Имперца. Картинка была четкой и ясной.
— Добрый день, уважаемые труженики пера! — Волин усмехнулся. — У нас с вами сегодня день вопросов и ответов. Но сначала я хотел бы вам кое-что рассказать. Ручаюсь, подобные сведения, переданные вами своим руководителям, способны очень многое изменить в понимании ими картины окружающей действительности. Впрочем, вы можете задавать вопросы по ходу моего рассказа. Я постараюсь ответить вам максимально подробно.
По залу пронесся вдох.
— Вы хорошо нас слышите, господин Волин? Или прикажете называть вас Имперцем? — поднес ко рту микрофон ведущий.
