алкогольным бизнесом, а эта сфера принадлежала практически полностью Капоне. Правда, одно неудачное покушение на жизнь Торрио было сделано соратниками погибшего О’Баниона. Устроив засаду, они обстреляли из автоматов автомобиль Торрио, но погиб при этом только шофер, а Джону только прострелили в двух местах шляпу. На этом дело не закончилось, и не прошло и трех дней, как ирланцы подстерегли Торрио в подъезде его дома. Они выпустили по Грозному Джо не менее 50 пуль, но цели достигли только три. И все же их оказалось достаточно: Джо попал в больницу, находясь на грани между жизнью и смертью. Выйдя через месяц из клиники, он заявил, что окончательно решил оставить все дела и сделать своим преемником Аль Капоне, пообещав помогать ему советами в случае необходимости. Так Аль Капоне стал королем гангстерского Чикаго.
Через год, когда от бесконечных войн и перестрелок все порядком устали, Аль Капоне созвал съезд, на котором присутствовали все представители преступных группировок Чикаго – и враги и друзья. Собрание проходило в небольшом, но уютном ресторане. Аль Капоне, человек со шрамами на холеном лице, с руками, унизанными золотыми перстнями, произнес короткую речь. Он знал: чем короче говоришь, тем дело важнее, тем скорее люди понимают тебя. «Мы – представители большого бизнеса, – заявил Капоне. – Так не стоит превращать дело в детскую игру в войну. Я предлагаю считать все прошлые дела закрытыми. Больше не должно быть ни стрельбы, ни мести в Чикаго».
Он говорил как настоящий хозяин города, и все поняли: теперь больше не существует ни официальной власти, ни авторитетов какого угодно рода, ни, тем более, сицилийского союза. Глядя на этого человека, весомо и размеренно говорящего о мире, почему-то делалось страшно от ледяного и безразличного выражения его глаз, которые не выражали ровным счетом ничего – ни радости, ни гнева. И каждый понимал: так может говорить только хозяин.
И все же борьба между мафиозными группировками Чикаго продолжалась, и это было естественно, поскольку никто не хотел отдавать нечто большее, чем деньги, – власть, даже если человек, который произносил такие неуловимо пугающие слова о мире, выглядел устрашающе самоуверенно. Ирландская и итальянская мафии на время, казалось бы, прекратили свои разборки, но все-таки то там, то здесь происходили столкновения между «черными и „белыми“ бандами.
И тогда Аль Капоне решился на крайние меры. Ему особенно досаждал главарь банды Северного Чикаго Моран по прозвищу Багз. Впрочем, если разобраться, то у Багза было множество причин для того, чтобы, мягко говоря, обижаться на Капоне: в перестрелках погибли его лучшие люди и соратники – О’Банион, Вайсс и Друччи. Однако он упустил из виду одну важную деталь: если Капоне к тому времени обладал отличной, почти по-военному отлаженной организацией, то у Морана не было ничего, кроме шайки обыкновенных головорезов.
Принято считать, что известная во всем мире гангстерская разборка под названием «резня святого Валентина» была организована именно Капоне, хотя это было не совсем так. Дело в том, что он предпочитал все свои дела вести тихо, не вызывая никакого шума и стараясь лишний раз не встречаться с представителями власти.
Основной причиной резни явилось совсем другое. Как известно, в синдикате Капоне большими правами пользовался Джек Макговерн, правая рука короля Чикаго, который одно время испытывал к нему нечто вроде слабости, вероятно уважая человека, который не побоялся изувечить его когда-то. Однако со временем видно что-то «сломалось» в Макговерне, и этот человек стал наводить ужас на весь Чикаго, причем подчас действуя во вред собственному хозяину. Если происходили громкие убийства, так или иначе связанные с организацией Капоне, можно было не сомневаться: в этом непременно замешан и Макговерн. Подчас он даже не удосуживался спросить согласия у шефа, имеет ли право совершить тот или иной поступок. И это Капоне еще прощал ему, хотя все чаще начинал просто выходить из себя, услышав об очередной затее Макговерна, проведенной без его участия. «Я умоляю тебя, – говорил Капоне Макговерну, – ничего не делай, не переговорив со мной. Ты убиваешь и калечишь направо и налево, как будто бес в тебя вселился. Запомни, все это закончится крайне плохо». «У всех нас все закончится плохо», – только и сказал в ответ Макговерн.
И вот, видимо, для Макговерна прозвенел первый звонок, но он не смог бы пожаловаться на то, что не был предупрежден. Моран много думал о том, как бы разделаться с самим Капоне, но отдавал себе отчет, что вряд ли сможет сделать это: силы слишком неравны. Тогда, недолго думая, он решил нанести удар по Капоне, убив самого близкого ему человека – Макговерна.
Фрэнк и Питер Гузенберги, профессиональные убийцы из банды Морана несколько дней выслеживали почти неуловимого компаньона Аль Капоне и наконец сочли удобным тот момент, когда Макговерн разговаривал по телефону в одном из отелей. Он прекрасно был виден сквозь стекло холла и представлял собой идеальную мишень. Гузенберги выпустили по нему несколько очередей и скрылись, пребывая в полнейшем убеждении, что дело сделано. Однако докладывать о своих подвигах Морану было еще рано.
Макговерн упал на пол не сразу после первых же выстрелов, а от следующих: дверь телефонной кабины защитила его, оградив, как щит, хотя и весьма ненадежный. К тому же отель – место людное, а потому к раненому немедленно вызвали врача. Он находился буквально на волоске от смерти, и все же помощь подоспела вовремя: врачи вытащили Макговерна буквально с того света.
Теперь Моран находился в крайне сложной ситуации. Он не смог убить одного из самых влиятельных и опасных людей из организации Капоне, а это грозило ему самому и его людям весьма тяжелыми последствиями. Макговерн выжил, а это было скверно: теперь если не Капоне, то сам Макговерн был просто обязан ответить ударом на удар.
В том, что вендетта неизбежна, Капоне не сомневался. Он был настолько уверен в том, что разборка произойдет в ближайшее время, что предпочел на время вовсе покинуть Чикаго, так что в День святого Валентина его в городе не было.
Макговерн действовал быстро. В больнице у него было достаточно времени, чтобы тщательно спланировать уничтожение банды Морана – всей сразу, одним ударом. В качестве помощников он взял двух людей из команды Капоне, славившихся своей жесткостью и непримиримостью – Джона Скализи и Альберта Ансельми, а заодно Фрэда Бурка из чикагской группировки и еще одного приятеля со стороны, который не входил ни в одну из банд, но чисто по-приятельски никогда не отказывался помочь Макговерну, если тот просил.
Этот друг Макговерна представился Морану как торговец канадским виски, и на встрече, устроенной с мнимым «продавцом» люди Багза убедились, что все чисто. «Торговец» вел себя правильно и ни разу не прокололся, сказав, что доставит товар в то место, которое укажет Моран. Тот предложил использовать в качестве следующей встречи место в гараже, принадлежавшем компании SMС, и заявил, что лично принесет деньги. Он назначил также день и час – 14 февраля, половина одиннадцатого утра.
Остальных участников действа Макговерн нарядил в полицейских. Им предстояло разыграть облаву. Была в этом деле лишь одна неприятная деталь: подручные Макговерна понятия не имели, как выглядит главарь шайки, которую им предстояло уничтожить.
Итак, 14 февраля, в праздник святого Валентина, когда принято преподносить любимым подарки, делать признания в любви, дарить открытки в форме очаровательных сердечек, стояла погода на редкость ветреная и промозглая, из-за чего казалось, что градусник показывает не –8° С, а как минимум на 10? С меньше. Потому и народу на улице было немного, если не считать явно ждущих кого-то людей в полицейской форме. Заметив человека, одним из последних вошедших в гараж, кто-то из приятелей Макговерна сказал: «Я узнал его, это точно Моран». Тогда Макговерн подал сигнал к атаке. Он не знал, что Моран случайно опоздал на эту роковую для его людей встречу, и это спасло ему жизнь.
Взревела полицейская сирена, и машина затормозила у гаража, где притаились семеро бутлегеров. Обыватели, привлеченные звуками облавы, приникли к окнам. Они хорошо видели, как из машины показались шестеро человек – четверо в полицейской форме и двое в штатском.
Тем временем эти четверо «полицейских» и двое в штатском действовали стремительно. Они вломились в гараж с криками «Все арестованы!». Фрэнк и Питер Гузенберги, Джеймс Кларк, Джон Мэй, Вайшенк и Шиммер буквально оцепенели от ужаса. Они не могли двинуться с места, как будто их уже обдало ледяное дыхание смерти.
Они послушно выполнили приказания «полицейских» встать лицом к стене и закрыли глаза. Через
