не осталось ни вещей, что дарил ей Адриан, ни денег. Но Мерсье настолько замкнулась в своем горе, что даже не обратила внимания на все эти бытовые неурядицы. По ночам она все чаще видела во сне – нет, не Адриана, а свою первую и такую невозможную любовь – Питера. Он каждый раз нежно улыбался и повторял только одну фразу: «Нам с тобой пора улетать. Ты ведь согласна?». И Мишель чувствовала: это уже не Питер зовет ее, а сама смерть в его обличье.
Мишель переехала в Ниццу, где жили ее родители. На вокзале ее встречал отец. В первый момент он даже не узнал свою красавицу-дочь: та невероятно изменилась, очень заметно постарела и выглядела худой и изможденной.
Она стала жить тихо и незаметно, погруженная в себя и в какие-то неведомые мысли. Кино ее вообще не интересовало; о нем не могло быть и речи. Только однажды, гуляя по пляжу в Ницце, Мишель встретила своего знакомого, режиссера Франсуа Трюффо. Он подошел к ней и заговорил. Трюффо чувствовал, что Мишель явно не в себе, а потому решил рассказать ей интересную историю. «Вот послушай, – сказал он, – недавно мне предложили сценарий одного очень оригинального фильма. Главный герой берет себе имя погибшего родственника и через некоторое время начинает ощущать, что в нем уживаются и спорят два совершенно разных человека. Поскольку этот человек, имя которого взял герой, уже умер, то он тоже невольно стремится к смерти и саморазрушению, ведь иначе не может быть, если ты берешь на себя карму мертвеца».
При этих словах Трюффо Мишель вздрогнула, как будто он внезапно открыл ей глаза на всю несчастливую цепочку ее жизни, и она немедленно поняла, как при яркой вспышке, чем объяснить свои неудачи и несчастья. А ничего не подозревающий Трюффо все продолжал говорить и говорить. Он говорил до тех пор, пока, наконец, до него не дошло, что собеседница уже совсем не слушает его. Он говорил в пустоту. Мишель задумчиво повернулась и побрела по морскому берегу, совершенно забыв о существовании Франсуа. «Мишель!» – окликнул он недоуменно, но ей уже было не до него и вообще ни до кого на свете...
Ален Делон. Ледяное сердце
Этот человек всегда был загадкой и для публики, и даже для своих биографов: уж слишком много всего перемешано в его богатой событиями жизни. Этих сюжетов хватило бы на множество романов, притом написанных в самых разнообразных жанрах. Недаром одна из одиозных биографий этого актера так и называлась – «Тайны Делона». Ее автор, Роже Виоле, представил своего героя крайне противоречивым – и прекрасным, и отвратительным одновременно, причем и то и другое присутствовало в неравномерных пропорциях. А где же истина – до сих пор не понятно никому, а может быть, даже самому Делону. В 1996 году в интервью журналу «Телерама» он говорил: «В течение 25 лет я делал, что хотел и с кем хотел, где хотел и когда хотел... Такому человеку, как я, не прощают то, что он столько лет посылал всех подальше. И по-человечески это можно понять...»
Жизненный и артистический путь актера был очень негладким. Его личная жизнь также была весьма двусмысленной: чего только стоят предположения Виоле по поводу его бисексуальности. Да, он дружил с такими гомосексуалистами, как великий Лукино Висконти, Жан Ко, Марк Аллегре, Жан-Клод Бриали, но никто не рискнет утверждать, будто женщины в жизни Делона занимали небольшое место. Его многочисленные романы и бурные расставания всегда привлекали внимание публики и поддерживали неутихающий интерес к его личности.
Будущий красавец с ледяным сердцем родился в семье мелкого предпринимателя Фабьена Делона и фармацевта Эдит Арнольд. Основное чувство, с которым актер возвращался в годы своего детства, можно определить как крайняя обездоленность и обида. Лучшие годы в жизни каждого человека для него стали постылыми. Отец не проявлял к нему ни малейшего интереса. Он оставил семью, когда Алену было всего три года, но мальчик тем не менее навсегда запомнил боль, которую причинил ему уход отца к другой женщине. Эдит Арнольд недолго оставалась одна и вскоре вышла замуж за владельца мясной лавки. Мать и отчим целиком занялись работой, предоставив Алена самому себе, хотя не могли не понимать, что тот нуждается в постоянном присмотре. Они не придумали ничего лучше, как отдать сына на воспитание в семью охранника тюрьмы, а потому игры в тюремном дворе стали для Алена привычными. Он видел, как покидают тюрьму заключенные, как одни из них остаются в одиночестве, другие же оказываются в окружении родных и близких. Но кто бы мог тогда подумать, что через некоторое время такой жизнью станут жить большинство его героев, а сцены кинофильмов будут сниматься у таких знакомых с детства ворот?
Благодаря неуемному и взбалмошному характеру Ален менял одно учебное заведение за другим. Немного дольше он задержался в интернате иезуитов, и то, наверное, лишь потому, что обладал ангельским голосом и прекрасно пел на клиросе. В то же время святые отцы так и не смогли привить своему подопечному хоть каплю смирения. Напротив, палочная дисциплина заставила Алена бежать куда глаза глядят, а именно в Америку. Туда ему, правда, попасть так и не удалось: нерадивого ученика быстро отловили и препроводили на место учебы.
В конце концов учителя решительно отказались от Алена, и после очередного исключения ему пришлось вернуться под отчий кров, где заботы родителей о нем сводились лишь к тому, как накормить и одеть сына. А ему этого совершенно не хватало. Впоследствии известный немецкий психиатр скажет о нем: «Ужасный ребенок, это ужасно несчастный ребенок».
Ален был обделен любовью катастрофически, всеми ее проявлениями, как положительными, так и отрицательными. Родителям на него было попросту наплевать. Ему ни в чем не противоречили, ни в чем не убеждали, никогда не держали, не беспокоились. Не хочешь учиться? – ну и не надо. Помогай отцу в мясной лавке. О матери Ален говорил позже: «Знаете, что такое остаться без матери, которая тебя бросила, а потом услышать... как она тебя воспитывала и заботилась. Никому такое не пожелаю!». Неудивительно, что он решил как можно быстрее покинуть родной дом, и в 17 лет записался добровольцем (как говорил сам Делон, его «вынудили стать добровольцем») в армию. В то время Франция вела изматывающую войну в Индокитае, и ей непрерывно требовалось пушечное мясо, поэтому на 17-летнего Алена решили посмотреть как на 21-летнего, то есть совершеннолетнего. В принципе общеизвестно, что до совершеннолетия в руках молодого человека должна находиться книга, а отнюдь не ружье, но Ален тем не менее отправился в Сайгон.
Юноша получил возможность вдоволь пострелять и поиграть жизнью. Конечно, здесь было опасно, но все же не так страшно. Самым тяжелым испытанием для него оказалась дисциплина, а потому в Индокитае Ален провел всего 8 месяцев, после чего начальство, вконец раздраженное его бесконечными самоволками и угоном джипа, решило, что разумнее будет отправить его на родину. А дома его ждал сюрприз: в порту Тулона Алена встречала полиция: кто-то сообщил, что он везет с собой оружие. Оружия, правда, так и не нашли, но на 45 суток все-таки посадили, а уж из тюрьмы Ален вышел с чувством отчаянного отвращения буквально ко всему на свете. Он отправился в Марсель, город, имеющий славу самого криминогенного во Франции. Ален, красивый, да еще к тому же умеющий обращаться с оружием, имел огромный успех не только у девушек, но и у марсельских «авторитетов». В частности, он близко познакомился с Франсуа Маркантони, который в дальнейшем сыграл в его судьбе определенную роль, в частности с «делом Марковича». Этой дружбе Делон остался верен всю жизнь.
Из Марселя Ален перебрался в Канн, где и произошла встреча, перевернувшая его жизнь. Знаменитый американский продюсер Селзник обратил внимание на проходящего мимо красивого юношу и предложил ему отправиться в Рим на пробы фильма «Прощай, оружие!». На съемочной площадке Ален выглядел скованным и растерянным, но только до тех пор, пока ему не дали в руки оружие. В этот момент его взгляд приобрел осмысленность, а движения стали гибкими и уверенными. Селзнику стало ясно, что у парня великолепные задатки, но он о них даже не подозревает. Продюсер предложил Делону 7-летний контракт с Голливудом, но Ален уклончиво обещал подумать.
Из Рима Делон отправился в Париж, где познакомился с актерами Жан-Клодом Бриали и Брижит Обер. Брижит, хотя и была старше Алена на 8 лет, влюбилась в него мгновенно. Ее привлекало даже то, что юноша не знал, кто такие Моне, Ренуар и Сезанн, картины которых впоследствии он станет коллекционировать. Брижит уговорила Алена пойти на театральные курсы. Тот согласился, но вскоре, естественно, сбежал. Что же касается Бриали, то именно он замолвил слово за своего друга перед Пьером Гаспаром Юи, искавшим главного героя для своего нового фильма «Кристина». Режиссер сумел увидеть в молодом непрофессиональном актере поразительную фотогеничность. Он решил, что Делон составит прекрасный дуэт с немецкой кинозвездой Роми Шнайдер.
Делону пообещали, что он будет играть с очаровательной партнершей; Роми в свою очередь пребывала в полной уверенности, что станет играть с молодым и очень талантливым актером. Ален даже не подозревал, насколько популярна Роми в Германии. Ему всучили охапку белых роз, чтобы он достойно встретил юную звезду в аэропорту, и предупредили, что немочка не знает практически ни слова по-французски. Ален же твердо понял только одно: за съемки она получит 75 миллионов старых франков, а он – 300 000.
Самый знаменитый любовный роман столетия начался отнюдь не с влюбленности с первого взгляда, а с откровенной взаимной неприязни. Роми
