И опять он обзывал себя трусом, не забывая, однако, оглядываться назад. Прилипчивая мысль, будто собачья стая все-таки может решиться на преследование, не покидала его. Ему казалось, что даже деревья смотрят на него с немым упреком, обличая в страшном грехе — трусости. И тогда Степан решил устроить привал. Отвесно падающая скала, огромные валуны, рассыпанные под ней, показались ему удобным для отдыха местом. Он тяжело сел на покрытый черными пятнами лишайников плоский камень, перевел дыхание и, не сводя глаз с дальних кустов, из которых могли появиться преследователи, стал прислушиваться к тревожному дыханию природы. В камышах слабо шуршал ветерок, со стороны озера доносился шум воды, сверкало полуденное солнце. Природа дышала спокойно и умиротворенно. Впервые, после расставания с Петром, он громко рассмеялся. «Погоня! Вот уж действительно у страха глаза велики». Тревога его моментально улетучилась. Странные предметы, лежавшие под основанием скалы привлекли его внимание. Он сделал несколько шагов в их сторону и невольно ахнул. Такого нагромождения костей он никогда еще не видел. Можно было подумать, что их вывалили из кузова самосвала, позабыв присыпать землей. Он поднял голову вверх, перевел взгляд с безоблачного неба на вершину скалы и... замер. Красное солнышко улыбнулось ему сверху, подмигнуло. Голубая синь неба приветливо заглянула в глаза, но Степан был так далек мыслями от созерцания красот природы, что ничего этого не заметил. На скале неподвижно, отражая золотые лучи солнца, стоял лохматый рыжий пес с мощной лобастой головой и широченной грудью. Степан мгновенно поднял ружье и, не целясь, нажал на оба спуска. Дымный порох надежный, но густое облако дыма после выстрела часто мешает охоте. Вот и сейчас, не видя цели, Степан ожидал услышать звуки от падения тела собаки, но сверху только сыпались мелкие камешки и комья земли, оторванные от насиженных мест свинцовой картечью. Они шуршали, как шуршат осенние листья, сорванные бродягой ветром. Наконец дым рассеялся. Ни на скале, ни под скалой | никого не было. —Из двух стволов промахнуться,— ужаснулся Степан.—А может, показалось? Может, и не было никакого пса? К черту! Домой! Он вновь зарядил ружье, закинул его за спину и, проклиная бродячих псов, поплелся домой. ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ Прошла неделя, прежде чем Степан наведался в охотсоюз, расположившийся в одноэтажном деревянном доме. Тут же, за общей оградой, притулился магазин «Охотник», место всегда многолюдное и шумное. Пришел он, видимо, не вовремя. Председатель общества Осолодков, лет сорока пяти мужчина, недовольно покосился на вошедшего. Уткнувшись в бумаги, он, не поднимая головы, спросил: —Что вы хотели? —Мне нужно сняться с учета. —Уезжаете? —Да. —И далеко? —Нет, сто километров. Почти рядом. Поселок Соболиный. Слышали? —Слышал, как же. И охотился там не раз. Хорошие места. Хорошие. Живности много. —И здесь могла бы быть живность, кабы не бродячие псы. —Псы?—председатель удивленно уставился на Степана.— А что вам о них известно? —Несколько дней назад я охотился на Тайгале,— спокойно заговорил Степан,— леса там добрые, на озере утка есть. Да вот зверье перевелось. Вы сами посудите, бродячие псы на моих глазах за один день двух косуль задавили. Только шерсть клочьями полетела. Живут в пещерах. Своими глазами двух щенков видел. Осолодков расцвел на глазах. —Что же вы стоите? Садитесь, пожалуйста. Я так измотался, изнервничался с подготовкой облавы на псов. Шум уже такой в прессе подняли. На нас все шишки. Не уничтожим собак, ославят на весь Союз. Вот ведь какая напасть. И не только у нас. В Средней Азии бродячие псы по тугаям кабанов давят, под Новосибирском маралов порезали не один десяток, теперь у нас объявились. Время пошло такое, что голова кругом идет. Мы, значит, вперед, к прогрессу, а собаки назад, в каменный век. Ну этого мы, конечно, не допустим. Если не рядом с. нами — значит, против нас. Теперь перед нами стоит одна задача —-уничтожить бродячих псов. На Тайгале псы задрали двух косуль. Мы тут уже подобрали небольшую группу. Готовим облаву. Если вы располагаете временем, то просим подключиться. Вы ведь сможете нашу группу на собачье логово вывести? —Конечно. Как же,— поднялся со стула Степан рассчитывайте на меня непременно. У меня, с ними свои счеты. Что именно он имел в виду, Степан не стал пояснять, решив до поры до времени не рассказывать о своих приключениях. —Пещер не так уж и много. Что-то около трех десятков,—продолжал говорить он.-— Собачье логово находится в довольно крупной пещере, примерно в пятистах метрах от начала скал и метрах в сорока От озера. Там я и видел щенков. Если мы зайдем с противоположных сторон, то облава должна непременно удастся. У собак останется два выхода. Или уходить через озеро, или карабкаться по отвесным скалам. И то и другое им не по силам. Полное лицо председателя расплылось в довольной улыбке. Он долго тряс руку Степана, повторив несколько раз одну и ту же фразу: Мы очень надеемся на вас. Не подведете? —Не подведу. Не беспокойтесь,— отвечал Степан. Когда он уже был за порогом и хотел прикрыть дверь, Осолодков громко крикнул: — Подождите! Одну минутку. Мне же нужно вас записать. Степан вернулся и назвал свою фамилию. Пока председатель записывал, он успел прочитать фамилии всех участников облавы. Знакомых оказалось только двое: Петр Маслов и Вовка Симаков. К восьми утра следующего дня собрались охотники, пожелавшие поехать на облаву. Впрочем, слово ехать вряд ли уместно, если на машине придется трястись каких-то семь километров, а примерно двадцать километров с гаком идти пешком. В ожидании посадки люди шутили: «Набрали провизии на неделю, а тут, по-видимому, завтра уже дома на печи отдыхать будем». Степан не разубеждал охотников, побаиваясь прослыть трусом, однако чужих восторгов не разделял. Вспомнился рыжий пес, грозно смотревший со скалы. Незаметно промелькнули километры. Люди вылезли из машины и построились в походную колонну. Некоторые с явной завистью смотрели, как пожилой седоусый шофер, махнув им на прощание рукой, влез в кабину и покатил в город.
