Операции английского флота в мировую войну

который еще не знал об обстановке, пришло сообщение, что он посылает для охраны 4-ю флотилию и что Тэрвиту с двумя его флотилиями разрешается произвести поиск к Гельголанду для прикрытия отхода Lion. Но последнее распоряжение осталось невыполненным. Опасность подводной атаки при буксировке неизмеримо возрастала, и охрана требовалась максимально возможная. Почти одновременно с получением приказания адм. Джеллико оба отряда Гранд-Флита пришли на видимость друг друга. Оценив положение, адм. Джеллико решил все миноносцы использовать для охраны.

Не считая эту меру достаточной, адм. Джеллико еще раньше, в 2 ч. 15 м., приказал 2-й эскадре легких крейсеров, отправленной на присоединение к 3-й линейной эскадре, итти в распоряжение Битти. Обе легкие эскадры перестроились в линию кильватера со стороны Гельголанда в расстоянии 10 миль от Lion, и весь отряд пошел на N. В 4 ч. 30 м. главнокомандующий повернул и пошел в Скапа.

Час спустя были окончены работы, и Lion был взят на буксир. Темнота быстро сгущалась, каждую минуту могли появиться германские миноносцы; однако, Битти только тогда оставил опасный район и направился в Росайт, когда окончательно убедился, что все необходимое для помощи подбитому крейсеру сделано. Ночь прошла в большой тревоге. Вскоре после ухода адм. Битти машины Lion окончательно перестали действовать. Indomitable с буксиром более семи узлов развивать не мог. Казалось невероятным, чтобы противник не предпринимал попытки нападения, и ночью курс был изменен с расчетом пройти вне прямого пути к N от тайнского заграждения.

Часы шли, но никаких признаков нападения не наблюдалось, и опасения, что оно может быть отложено до рассвета, увеличились с наступлением утра. До ближайшего порта все еще оставалось свыше 100 миль, причем и утром Lion попадал в район деятельности немецких подводных лодок, весьма удобный для поджидания противника.

Когда рассвело, миноносцы в ожидании подводной атаки подошли ближе, но неприятель не появлялся. По мере откачивания затопленных отсеков ход Indomitable постепенно увеличивался, и с рассветом 26 января Lion благополучно стал на якорь в Ферт- оф-Форт. Хорошая «морская практика» спасла крейсер.

Так закончилась вторая робкая попытка немцев доказать, что старый боевой дух британского флота угас. Правда, мы жаждали не такого конца, старый дух не мирился с подобной победой, но все же результат был немалый. В продолжение долгого периода противник не отваживался повторить выход. Прошло несколько месяцев, пока германское правительство опубликовало подробный отчет о бое, и это молчание, в связи с неточностью сообщения, достаточно ясно говорило, каково было моральное впечатление удара. Утверждение, что наши силы состояли из «тринадцати больших кораблей и семи малых крейсеров», по меньшей мере непонятно.

Адм. Шеер в своем описании боя достаточно точно указал состав нашей эскадры, и мы вынуждены притти к заключению, что документы, которыми он располагал, или не попали в свое время к составителю правительственного сообщения, или же были искажены. В сообщениях также говорилось об отсутствии всяких повреждений на крейсерах, исключая Блюхера. Надо думать, что на Зейдлице, Мольтке и Дерфлингере об этом читалось не без изумления. Указания на наши потери, хотя и неверные, все же имели основания. Немцы видели, как эскадра Гудинафа дважды с ними сближалась и дважды отходила, как бы сильно пострадавшая; они видели попадания в Lion, его выход из строя с большим креном и одновременный поворот остальной эскадры, производивший впечатление прекращения боя. Кроме того, они дважды брали под тяжелый обстрел наши миноносцы, а командир их миноносца V-5 уверял, что он удачно выпустил торпеду по одному из линейных крейсеров. Заблуждение противника усиливалось донесением цеппелина, бросавшего бомбы в плавающую команду Блюхера. По его донесению, с места боя ушло только 4 больших английских корабля[54]. Все это вместе взятое убеждало германские власти верить, вероятно, вполне искренне, что наши потери были гораздо больше, чем мы признавали. Но нам скрывать было нечего. За исключением повреждения Lion, остальные потери были ничтожны. Meteor пришел на буксире Liberty в Хембер, потеряв четыре человека убитыми и двух ранеными, остальные миноносцы попаданий не имели. Lion потерял 11 человек ранеными; на Tiger были убиты флагманский инженер-механик и 9 матросов, 5 человек ранено. В другие линейные крейсеры не попало ни одного снаряда. Потери неприятеля на одном только Блюхере доходили свыше 1026 человек: убитых и утонувших было 792 человека, а раненых 45, оставшиеся 189 человек попали в плен. В результате одного меткого попадания Зейдлиц потерял 159 человек убитыми и 39 ранеными. На Кольберге было убито трое и ранено двое. Зейдлиц снова вышел в море 1 апреля, а Дерфлингер, также сильно поврежденный, — 17 февраля.

Пленные показали, что на Блюхере сверх комплекта в 880 человек находилось 250 человек с Фон-дер-Танна. На других крейсерах тоже были лишние люди. Дерфлингер имел 1600 человек.

Заслуживающие доверия датские источники указывали, что в гамбургские госпитали были доставлены 1 500 раненых и что Дерфлингер стал на ремонт на заводе «Вулкан» с большими повреждениями. Зейдлиц в Вильгельмсгафене свез на берег 260 раненых. Наблюдавший бой капитан норвежского парохода утверждал, что видел гибель двух миноносцев. Даже допуская значительное преувеличение в этих сообщениях, нельзя отрицать, что они свидетельствовали о крупном поражении.

Скрывая поражение, немцы во всяком случае его ощущали.

В то время как наши корабли продолжали операцию до конца, они укрылись за своими минными заграждениями.

ГЛАВА VI ОСТАВЛЕНИЕ ИДЕИ НАСТУПЛЕНИЯ В БЕЛЬГИИ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ АТАКОВАТЬ ДАРДАНЕЛЛЫ 28 ЯНВАРЯ

Карта 3

Бой на Доггер-банке показал правильность новой дислокации флота, примененной, во-первых, для укрепления нашего господства в Северном море и, во-вторых, для уменьшения возможностей десантных операций на побережье Англии, которые соблазняли противника при прежней дислокации. Вопрос о количестве войск, необходимых непосредственно для Англии, терял свою остроту. Столкновения на фронте, происходившие в ближайшие дни после боя, как мы уже знаем, уменьшили беспокойство за наше положение во Фландрии.

28 января, через 4 дня после последней операции в Северном море, правительство приняло окончательное решение об операции против Дарданелл. Хотя Карден получил уведомление, что план его одобрен, тем не менее вопрос в целом все еще оставался открытым. Комиссия, назначенная для выбора операционного направления, наиболее подходящего для использования новой армии, все еще не вынесла определенного постановления, а события последних дней, по всей видимости, склоняли большинство к мнению о желательности нанесения удара на Балканах через Салоники. 23 января начались переговоры с Грецией относительно ее вступления в войну на стороне Сербии на условиях территориальных компенсаций, и 27 января от нее был получен ответ. Греция соглашалась начать военные действия при условии выступления Болгарии; если же Болгария ограничится благожелательным нейтралитетом, то Греции требовалась тогда помощь Румынии. В случае невозможности гарантировать болгарский нейтралитет Греция, кроме содействия Румынии, желала обеспечить себя такими силами союзников, которые обезопасили бы ее со стороны неустойчивой соседки. Для последнего, по заявлению Венизелоса, требовалось 2 английских или французских армейских корпуса.