Жажда снящих (Сборник)

Мамору открыл глаза. Странно – в них читалось нечто больше, чем простое сочувствие.

– Вы употребили слово «свобода».

– Я думаю, оно больше всего подходит в этом случае, – спокойно сказал я.

– Вы знаете, в моей стране когда-то был обычай: человек, решивший уйти из жизни, просил друга ассистировать ему. А завтра кто-то мог помочь вчерашнему ассистенту. В этом нет ничего дурного.

– В вашей стране люди уходят из жизни по другой причине.

– Вы думаете? – Мамору слабо улыбнулся. – Все люди уходят из жизни только по одной причине. Только, к сожалению, никто её не знает. Иначе бы проблема давно была решена. То, что вы делаете… это своеобразный ритуал, не так ли?

Я вспомнил мозги Артемьева, разлетевшиеся по пластиковой перегородке, обманувший мои надежды ствол и костюм от Юдашкина. Честно ответил:

– Не знаю.

Мамору опустил взгляд. Потом сказал:

– Валерий… вы говорили, что ещё не научились извлекать наноробота из организма.

«Ох, чёрт, только не продолжай», – подумал я, но он уже продолжал:

– Мы подключаемся к этой программе не в последнюю очередь с целью научиться его извлекать. Сколько у вас ещё времени? У вас лично?

Я откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза ладонью. Улыбнулся.

– Не очень много.

– Постарайтесь продержаться.

– Хорошо.

– Обещаете?

– Да.

Я всё ещё не смотрел на него, но знал, что его лицо изменилось, когда он произнёс следующие слова:

– Ваше время ещё не пришло. Поверьте мне. Вы не понимаете. Суицид не средство. Это – цель. И если вы не можете осуществить его как цель… в нём нет смысла. Вы не готовы.

– Я не готов, – прошептал я, хоть это и не имело никакого значения. Не готов, но, чёрт возьми, я так устал. Когда у меня два дня не бывает припадков, я расцениваю это как настоящие каникулы. Мне всё время больно. Мне больно даже сейчас, потому что и сейчас я думаю о том, что скоро всё прекратится. Скоро. Но не так скоро, как хотелось бы. И разве имеет значение, что я почти научился не замечать эту боль?

– Извините, мне надо идти, – проговорил я и встал. Мамору смотрел на меня из кресла снизу вверх. Его поблескивающие голубые глаза казались влажными.

– Валерий, мы научимся извлекать их, – сказал он. – Обязательно.

– Да, – ответил я. – Да, разумеется. Если есть что извлекать.

«Всё-таки линзы, – подумал я с нелепым триумфом, когда глаза японца широко распахнулись, и стали видны тоненькие ободки по краям радужек. – Так и знал. А ты вот, приятель, не знал, похоже…»

– Плацебо?.. – прошептал он.

Да какая разница, в самом деле? Эта мысль давно приходила мне в голову – ну не верилось, что дорогущих нанороботов за просто так внедряют в кровь кому попало. Ведь что нам вводили? Прозрачный раствор. Может быть, там была эта электронная тварь размером с молекулу. А может быть, витамин В. Или просто дистиллированная вода. Как я уже говорил, психика – штука странная… Если мы верим, что нечто начинает убивать нас, когда мы хотим убить сами себя – так и будет. А масштабность… что – масштабность? Учитывая размах рекламной компании «Анти-Суицида» – в массовом психозе нет ничего сверхъестественного. Человечество видало и не такие чудеса.

Так что вы, Мамору-сан, можете просто ввести клиентам «АС» снова тот же самый витамин В, сказав, что он вытравит из них эту дрянь – и они поверят вам. Дерзайте, пробуйте, а вдруг? Они заплатят вам за это втрое, вдесятеро больше, чем платили за сыворотку. Они снова поверят вам – и будут спасены.

Только вот я вряд ли успею вам поверить. Я даже не уверен, что смог бы. Теперь. Зная всё то, что обречён знать.

Ведь, может быть, я не прав, и это никакое не плацебо.

Прощаясь, мы пожали друг другу руки. Я видел, что Мамору озадачен не на шутку. «Странно, похоже, эта простая мысль о плацебо ни разу не приходила ему в голову. Впрочем, вряд ли он размышлял обо всём этом хотя бы вполовину столько, сколько я. Полагаю, даже на моём месте он думал бы не о том и не так. Японцы, мать их. Суицид – не средство, а цель… Скажет тоже. Цель… цель, к которой надо быть готовым. Даже если очень больно. Даже если курок спускаешь не ты».

Я думал об этом, возвращаясь в Q-отдел, снимая роскошный костюм от дома Юдашкина, в котором меня, может быть, похоронят, принимая душ, выходя за пластиковую перегородку, только теперь с другой стороны. Думал и всё никак не мог решить, верю в это или нет. Есть ли у меня время поверить?

– Готов?

Есть ли у меня время поверить…

– Готов?..

Есть ли у меня время…

– Готов?!

Я не готов, но есть ли у меня время это понять?

Киберджейн

– Мне жаль, – сказал Джон. – Я… я не думал, что… это так. Мне правда очень жаль.

Она ответила:

– Я знаю.

Он стоял на коленях, спиной к ней, и чувствовал, как вжимается в затылок дуло. Она держала пистолет обеими руками, но не из страха, что дрогнет. Что-то скользнуло по его щеке, и даже не открывая глаз он знал, что это было перо из её крыла.

– Я знаю, – повторила Джейн и спустила курок.

За восемь месяцев до этого она лежала на столе, голая, изломанная, мёртвая. То есть это была не совсем она, нет, даже вовсе не она – то, из чего её предстояло сделать. Уголь, который превратят в алмаз, земля, из которой вырастут цветы. Изначальное сырьё. Джон стоял рядом, рассматривая её, и в который раз поражался тому, что собирался сделать.

– Нет, я всё же не понимаю… немыслимо… как из этого … – в голосе императора было больше отвращения, чем недоумения.

– Пусть ваше величество доверится мне, – не отводя глаз от мёртвой девушки на столе, сказал Джон. – Это именно то, что нужно. То, что мы так долго искали.

– Но она же уродлива! Она и при жизни была уродливой… К тому же – она рабыня.

– Больше нет, – сказал Джон и взял девушку за сломанное запястье. Тонкие косточки выпирали под белой, почти прозрачной кожей. Она работала на лесах и упала, сломав себе всё, что только могла сломать. Джон совершенно случайно увидел, как несут её тело, поддался голосу интуиции – и после беспрерывных пятидневных замеров понял, что ему наконец-то повезло. Он нашёл то, что безуспешно искал три года, с тех самых пор, как Светлейший Император решил, что нет на свете женщины, достойной стать его невестой, потому таковую надобно создать. Джон знал, как, но у него не было подходящего материала. А материал, оказывается, всё это время находился рядом, в рабских бараках. Некрасивая, неуклюжая, хромая девушка- рабыня, на которую не позарился никто из её сословия. Но именно в ней был весь необходимой набор того, из чего Джон вскоре создаст Богиню.

– Не важно, кем она была, – проговорил он. – Пусть ваше величество смотрит на это не как на мёртвое тело. Как на исходное сырьё, не более того. Ведь ваше величество не интересует, чем удобряют поля, на которых произрастает виноград.

– Но я всё же не понимаю, как…

«И не поймёте», – подумал Джон, а вслух сказал:

– Достаточно просто верить мне, Светлейший. В этом убогом с виду существе есть все частички, из которых состоит божество. Просто они объединены неправильно. Я разберу их на составляющие и сложу заново – так, как они должны были сложиться, но не сложились из-за злой шутки небес.