стреляют?
— Ну, смотри, — я потянулся к арбалету, до последнего мгновения ожидая, что мальчишка всё поймет и вцепится в мое запястье, но он в самом деле был очень наивен. Или закономерно рассудил, что нет никакого толка от арбалета в запертой комнате.
Мои пальцы обвили приклад, и я глухо выдохнул. Это был не мой арбалет — гораздо более крупный, прямо-таки небольшая баллиста. Странно, я ведь вроде бы думал о своем… почти всё время… хотя…
Джейкоб бросил на меня удивленный взгляд, и я, быстро положив арбалет на стол, стал указывать подрагивающим от нетерпения пальцем на детали:
— Это ложе, внутри крепится спусковой механизм. На верхней поверхности ложа направляющий паз, видишь? Сюда вкладывают болт.
— Болт?
— Стрела, — я кивнул на поблескивающую стальную кучку — Подай-ка.
Он подгреб ко мне болты. Я взял один скользкими от пота пальцами.
— Сейчас я тебе покажу, как его заряжать.
Я встал, слегка пошатнувшись от пьянящего восторга, преждевременно вскружившего мне голову. Опустил арбалет, стал вставлять стрелу, на ходу комментируя свои действия:
— Видишь, я ставлю его вертикально крестовиной на землю, наступаю ногой в стремя — это называется «стремя»… Теперь, — я выпрямился, — натягиваешь тетиву так, чтобы она легла на упор. Видишь, это просто. — Я вложил болт в паз и, прижав арбалет к плечу, шутливо прицелился в Джейкоба. — Вот и всё. Теперь только нажать на спуск, и тебя пришпилит к стенке, как бабочку, парень.
— Дай я! — нетерпеливо выкрикнул он, вскочив и шагнув ко мне.
— Попробуй, — согласился я, опуская оружие. — Я тебе помогу. Иди, встань тут…
Джейкоб с готовностью подошел ко мне, не отрывая сверкающих глаз от смертоносной игрушки в моей опущенной руке. Когда он оказался совсем близко и потянулся к арбалету, я резко вскинул свободную руку, схватил его, дернул на себя и врезал прикладом ему в висок. Мне почему-то не хотелось его убивать. Не знаю почему.
Мальчишка рухнул замертво, успев отчаянно, сдавленно вскрикнуть — скорее от удивления, чем от страха. Переступив через неподвижное тело, я отошел к стене и, уперевшись в нее спиной, вскинул арбалет на плечо. Дверь уже открывалась, охранники услышали крик. Проем был узким, и я рассчитывал на то, что они, торопясь, захотят вломиться одновременно, следовательно, будут стоять друг за другом.
Я увидел перед собой широкую мускулистую грудь, защищенную лишь кожаным нагрудником, и, не размышляя ни мгновения, нажал на спуск.
Болты получились отменные, натяжение тетивы тоже не подкачало. Похоже, мои пальцы знали об арбалетах больше, чем мозг. Стрела, выпущенная из такого арбалета с расстояния в двести шагов, без труда пробивала железные латы. До тюремщиков было шагов семь, и на них не было лат. Болт вышел из спины первого и застрял в груди второго. Оба рухнули как подкошенные, не успев даже вскрикнуть.
Я опустил арбалет, тут же перезарядил его. Единственный и главный недостаток этого оружия в том, что его слишком долго заряжать по сравнению с луком. Поэтому нужно иметь запас времени. Это отличное оружие для засад и обороны. Мне же предстояла атака. Причем атака стремительная, если я собирался продвинуться хоть немного в своем более чем смелом начинании.
В коридоре было пусто. Судя по всему, мои тюремщики опрометчиво доверяли толщине дверей и крепости стен. Я неслышно прокрался до поворота, быстро выглянул. Дверь была в самом конце, возле нее стояли двое мужчин. Похоже, шума они не слышали.
Я глубоко вздохнул и, шагнув в коридор, насмешливо окликнул их, держа арбалет за спиной. Они застыли, потом круто развернулись ко мне. Я продолжал издевательски улыбаться, не трогаясь с места.
Они ринулись вперед, на ходу выхватывая мечи. Коридор был ненамного шире двери в мою камеру, и я сбил обоих одним болтом, как стражников у двери.
Пока что мне везло: охрана не поднимала крика. Я справился бы с одним, с двумя, может, с тремя противниками одновременно — не больше. Если нападать будут с разных сторон, арбалет мне не поможет — я просто не успею его перезарядить.
Я выскользнул за дверь, оказавшись перед ведущей вверх лестницей, тихо поднялся по ней до ступенек, освещаемых светом из верхнего помещения. Замер, услышав голоса, потом быстро спустился ниже, в тень, и негромко свистнул.
Первый человек вышел спокойно. Второй, третий и четвертый уже бежали. Я не думал, что их там так много, и едва успел перезарядить арбалет, зато последний болт пробил сразу троих. Надо будет рассказать Ларсу. Он утверждал, что больше чем двоих из арбалета не прострелить даже в упор. А тут было шагов десять.
Я перевел дух и двинулся дальше. За следующей дверью был двор, затянутый пеленой опускающихся сумерек. Еще одна удача: я хорошо вижу в темноте, а меня они не замечали, видимо, не предполагая, что я вот так, без шума и суматохи, проберусь на самый верх. Двор был квадратным, совсем небольшим, и в дальней стене я увидел низкую дверь, которая к тому же была приоткрыта. Похоже, меня держали не в подземной темнице храма, а в специально оборудованном подвале каких-то подсобных помещений. Всего по периметру двора было человек десять, и стояли они в основном поодиночке. Прячась за выступами стен, я снимал тех, кто находился на пути к выходу, прицельными выстрелами в рот, лишая их возможности даже захрипеть. Я безумно боялся, что арбалет вот-вот начнет таять в моих пальцах, однако старался не торопиться: у меня не было права на ошибку. Но, надо отдать мальчишке должное, он сработал на совесть. Я израсходовал семь болтов, потом бесшумно пробрался к калитке, миновав тело лежащей возле нее женщины. Прямо напротив меня, в двадцати шагах, негромко разговаривали двое мужчин, залитых светом, льющимся из открытой двери ближайшего помещения. Искушение снять их было велико, но я сдержался и, вжавшись в стену, тихонько толкнул калитку.
Снаружи была трава. И ветер. Легкий, свежий. Почти ласковый. И темные силуэты деревьев чуть дальше, в нескольких сотнях ярдов.
Я понял, что соскучился по лесам.
ГЛАВА 6
Перевернутый стул, ворох изрисованного пергамента на кровати, на полу. Списанный грифель у резной ножки стола. Отвратительная порнографическая картинка в подрагивающей от гнева руке. Шероховатая поверхность холодит пальцы.
— Какая гадость. Безымянный, сколько они времени тут просидели?! Джейкоб все это видел…
— Прекрати! О чем ты думаешь, дурак?! Надо вернуть его!
— Не могу поверить, что Проводник оказался таким… таким…
— Демон! Да замолчи ты!
— Как же можно… как можно было…
— Дай сюда!
Треск рвущегося пергамента. Разорванная пополам обнаженная женщина насмешливо улыбается с желтоватого листа — прощальная насмешка беглого Проводника. Судорожно стиснутый кулак сминает бумажную улыбку, превращая ее в гримасу боли.
— Но каков ловкач… Снял во дворе семерых. Без единого звука.
— Ты им, кажется, восхищен?! Подумай лучше, что делать дальше!
— Тела убрали?
— Конечно! Не хватало еще, чтобы Ристан пронюхал, что здесь произошло!
— Придется опять использовать Рыцаря. Один раз он уже справился с этой задачей.
— Да, но теперь он будет готов, понимаешь?
— Ты сомневаешься в Рыцаре?
Легкий вздох — выпустить гнев, выпустить пар. А лучше — переработать, перетравить — в решимость, в упорство, в уверенность. Так, как было много раз.
