не больше, чем прежде.
– Зачем вы говорите мне всё это? – наконец спросил он.
Лукас снова вздохнул. Как же прямодушен этот мальчик… Порой Лукасу становилось даже жаль, что с ним не надо вилять, пытаясь ввернуть ответ на незаданный вопрос. Если у мальчишки есть вопросы, он их задаёт. Вот так-то. Лукас снова ощутил прилив гордости, а потом подумал: какого беса, ведь вовсе не я его этому научил.
– Чтобы ты понял, – ответил он.
– Понял что?
– Что я даю тебе шанс. Ты что, всё ещё не сообразил, кого патрицианцы послали тебя убить?
Парень соображал хотя и неплохо, но несколько медленно; ход мыслей так явно отображался на его лице, что наблюдать за сменой выражений на нём было чистым удовольствием. Лукас неотрывно смотрел в его расширившиеся глаза и довольно кивнул, подтверждая правильность хода его мыслей.
– Но вы сперва заявили, будто вам велено доставить в Таймену меня и наследника!
– Велено. Но разве я сказал, что живыми?
Марвин не сводил с него глаз. Лукас ждал, когда же его рука наконец потянется к рукояти меча – было бы обидно пропустить такой момент. По-хорошему, сам Лукас на месте Марвина уже давно бы сообразил, что единственный разумный выход – это устранить преследователя и со всех ног мчаться в Таймену. Но Лукас никогда не оказывался на месте Марвина. К тому же не был им.
Никогда.
Именно эта мысль теперь вынуждала его делать то, что он делал.
Какое-то время только капель барабанила за окном. Лукас снова принялся раскачиваться на задних ножках стула. Наконец Марвин сказал:
– Я вам не верю.
Ножки со стуком опустились на пол.
– Я тебе когда-нибудь лгал? – прямо спросил Лукас.
К его удивлению, Марвин не стал думать над ответом:
– Не лгали. Но вы всегда говорите то, что расходится с истиной именно в том месте, где одно от другого не отличить. Почему вы просто не убили меня и наследника?
– Марвин, я не могу тебя убить, – мягко сказал Лукас. – Неужели ты до сих пор не понял? Я слишком много сил в тебя вложил. Прошу тебя, поступи наконец-то разумно и правильно. Ну что ты упрямишься? Где ты видишь подвох в моих словах?
– Вы предаёте тех, кому служите.
– И что, ты сильно удивлён?
– Вы… у вас нет оснований… – он стиснул зубы, будто пытаясь удержать рвущиеся слова, о которых потом будет жалеть. Лукас с интересом наблюдал за этой внутренней борьбой, отражавшейся на его лице так же ясно, как если бы он думал вслух. Потом покачал головой:
– Марвин, просто прими это. Я намеренно добился, чтобы за вашими головами послали меня. Я хотел дать тебе шанс. Тебе, а не королю, мне плевать на короля, если уж на то пошло, и ты что, поверил бы, если бы я стал уверять тебя в обратном? Но мне не плевать на тебя. Ты задирист и глуп, как молодой петух, но из тебя ещё может получиться человек. И мне это стало очевидно, как только я тебя впервые увидел.
– Когда вы оплеух мне надавали? – грубо перебил тот. Лукас расхохотался.
– Ещё злишься? Ну! Глупый ты щенок, с чего ты взял, что я бы тебе их надавал, если б мне было на тебя наплевать? Интересу-то – с бестолочью всякой возиться?
– Так я, стало быть, не бестолочь, – сказал Марвин, всё больше закипая.
Улыбка, которую Лукас ему послал, была совершенно искренней.
– Нет, – ответил он.
И умолк, потому что если бы продолжил, ему пришлось бы говорить правду. А правда могла всё испортить… всё, чего он уже почти достиг.
Какое-то время Марвин кусал губы, стискивал кулаки и постукивал ногой об пол. Последнего он, кажется, и сам не замечал.
– Ладно, – сказал он. – Допустим. Допустим, я… поверю вам. А вы что будете делать?
Лукасу захотелось вздохнуть – полной грудью, очень глубоко и шумно, выдавив сухой хрип из груди – то, что никогда не станет криком, хотя никакой крик не смог бы вместить его облегчения.
Но он неимоверным усилием подавил это желание и сказал, зная, что ему осталось жить несколько минут:
– Не беспокойся об этом.
Несколько мгновений прошли в полной тишине.
– Вы приходили к Ив, – сказал Марвин. Очень медленно, как будто давая Лукасу шанс передумать, или, может, переубедить его – обмануть его. «Интересно, – подумал Лукас, – а сам-то ты хочешь, чтобы я тебя обманул?»
Он прикрыл глаза, позволив себе насладиться всплывшим в памяти лицом, и ответил:
– Приходил.
