пьют, да, сержант?
— Пасть закрой. — профос поставил бочонок на попа и вынул затычку. Пахну?ло бренди. Он забил пробку обратно, — Мне приказало не допускать никаких сношений с внешним миром.
— Неужели вы не позволите бедным джентльменам смочить горло, сержант? — заныл Харпер.
— Закройся, сказал. — сержант выудил из горшка бокалы, — Вали давай, а офицеры твои и водой обойдутся.
— Да, сержант. Как угодно, сержант. Спасибо, сержант. — Харпер, подобострастно кланяясь, юркнул в дверь.
Оказавшись в комнате, он расправил плечи и ухмыльнулся Шарпу:
— Фу, ну и дубина, сэр! Бочонок доставлен по назначению. Я и дверь за собой не притворил, а олухи уже начали.
— Будем надеяться, не остановятся. — высказался Фредериксон.
— Два часа, — уверил Харпер, — и троица будет в зюзю. Я их даже бокалами снабдил.
— Сколько отдал за бренди? — спросил Шарп.
— Всё, что вы мне выделили, сэр. Парень с кухни зуб давал, что это самый лучший бренди, какой у них только есть.
Лучась самодовольством, Харпер вкратце описал то, что рассмотрел по пути. Кроме трёх профосов у двери, других часовых на этажах Харпер не заметил. Караулку на первом этаже охраняли два солдата с сержантом.
— Они не профосы, сэр, так что помех нам чинить не будут. Я заглянул к ним поздороваться. Наши пушки там.
Парадный вход со стороны площади стерегли два рядовых.
— Этим, сэр, на входящих-выходящих начхать. Внизу сегодня какая-то попойка. Пьяные постоянно шастают на улицу облегчить мочевой пузырь. А ещё, сэр, на нашем этаже огроменный книжный шкаф, и книг в нём — тысяча, не меньше!
— Конюшню видел?
— Конюшня заперта, как и ворота двора.
— Лошадей-то взять сможем?
Харпер подумал и помотал головой:
— Вряд ли.
— Мы же пехота. — усмехнулся Фредериксон, — Бог с ними, с лошадьми.
— А если они кавалерию пустят по нашему следу?
Капитан фыркнул:
— Мы французскую конницу обставляли, неужто наших пентюхов вокруг пальца не обведём? Да и откуда им знать, в какую сторону мы направились?
Шарп потянулся и размял плечи:
— А в какую сторону мы, кстати, направимся?
— С этим-то всё понятно. В Аркашон.
— Аркашон? — изумился Шарп.
Аркашоном назывался непримечательный городишко неподалёку от форта Тес-де-Буш. Шарп совершенно не представлял, на кой чёрт им туда идти.
Пока Харпер бродил с горшком, Фредериксон обдумывал создавшееся положение. Теперь он изложил свои соображения друзьям. Доказать, что золота в форте не было, когда Тес-де-Буш захватили стрелки, значит, доказать свою невиновность.
— Надо отыскать коменданта Лассана. Не верится мне, что рапорт написан им. Скорее, это работа Дюко. — за дверью грянул взрыв пьяного хохота, — Похоже, профосы распробовали ваше бренди, сержант.
— Почему вы считаете, что рапорт Лассана — фальшивка? — спросил Шарп.
Фредериксон с помощью трутницы раскурил короткую чёрную сигару:
— Вы помните его жилище?
Шарп мысленно вернулся к нескольким суетным дням, проведённым в Тес-де-Буш:
— Книг, помню, у него много было. Грамотный парень, хоть и вояка — не фонтан.
— А помните, какого рода литература преобладала?
— Я их не листал.
— Я листал. Подборка любопытная. Досадно, что пришлось пустить её на пыжи да картузы для патронов. Пара сборников рассказов, а прочее — труды отцов церкви, богословские сочинения. Наш комендант Лассан — не просто грамотей, а весьма благочестивый грамотей.
— Ясно, почему мы его так легко побили. — сделал вывод Харпер.
— Коль набожный, — продолжал капитан, — то, скорее всего, добродетельный. Конечно, качества эти не всегда сопутствуют друг другу. Знавал я одного полкового капеллана. Ханжа был редкостный, а потом растратил казённые средства и со срамной девкой удрал. Хочется надеяться, что наш Лассан не такой. По- моему, американец говорил вам, что комендант — человек чести?
— Говорил. — признал Шарп.
— Дай Бог, чтобы так оно и было. Дай Бог, чтобы не убили его по пути домой. Дай Бог, чтоб оказался сговорчивым. Штука нехитрая: найти парня и убедить поехать в Лондон.
Со слов Красавчика Вильяма задача казалась лёгкой и простой. Шарп повернулся к окну. Сумерки мягко тушевали город. Лимонная корка молодого месяца накололась на чёрные иглы мачт, встающих над ломаной линией тёмных крыш. Окна кое-где подсвечивались огоньками свечей. Вереница факелов отмечала улицу, по которой двигалась процессия кандальников.
— Почему Аркашон? — Шарп испытующе взглянул на Фредериксона, — Думаете, комендант родом оттуда?
— На такую удачу я даже не рассчитываю. Я исхожу из того, что человеку образованному сложно в захолустном гарнизоне найти интересного собеседника и партнёра по шахматам (а у Лассана имелся набор). Впрочем, если вспомнить о склонности Лассана к духовному совершенствованию, догадаться, кого он выбрал себе в наперсники, не составит труда: священника. Священника ближайшего городка, то есть Аркашона. Святой отец и подскажет нам, где искать Лассана. Логично?
— Безупречно логично. — искренне восхитился Шарп.
— Нам, недалёким армейцам, нечасто доводится слышать похвалы блестящих штаб-офицеров. — с усмешкой склонил голову Фредериксон.
— Зачем же Дюко подделывал рапорт? Если Лассан — чистоплюй, ложь ведь может раскрыться?
— Найдём Лассана — узнаем.
— Выберемся отсюда — найдём. — включился в разговор Харпер, — Профосов мне бить можно?
— Не до смерти. — предупредил капитан, — Иначе свиньям не нужно будет искать повод отдать нас под трибунал.
Фредериксон прижал к двери ухо:
— Бренди-то действует!
Три узника замолкли, пытаясь по звукам в коридоре определить, что там происходит. Невнятный говор регулярно прерывался характерным журчанием.
— Полчаса, и они готовы. — решил Шарп.
Тридцать минут тянулись нескончаемо. Колокола церквей отбили десять раз. Им с небольшим опозданием вторили часы на первом этаже. Шарп скорчил серьёзную мину и взялся за ручку двери:
— Только после вас, сержант.
Майор потянул на себя створку, и их бегство началось.
На торжественном ужине, затеянном командированными в Бордо чиновниками департамента путей сообщений, подполковник Вигрэм был почётным гостем. Приглашённые сытно отрыгивали жареной бараниной да печёными сливами, и стол уставляли полные бутылки бренди вперемешку с пустыми кларетными. Подполковнику Вигрэму предложили сказать речь.
Речи он любил. Устроители были штатскими, присланными во Францию помочь армии отбыть на родину. Дни они проводили, договариваясь с судовладельцами, распределяя полезную площадь трюмов и
