– Говорил? – обречённо закончил Том.
Адриан опасливо кивнул.
– Я… попытался. Ну ты сам подумай, ты меня уже целый месяц тут держишь! – внезапно разозлившись, выпалил он. – Я человеческого лица всё это время не видал, кроме твоей рожи, а от тебя меня тошнит уже!
Ещё вчера он непременно получил бы за эту вспышку крепкий подзатыльник. Но сейчас Том не двинулся с места, всё так же глядя на Адриана ясными, абсолютно непроницаемыми глазами. Будто ждал.
Злость Адриана моментально прошла. Он снова сгорбился и отвёл взгляд.
– Я крикнул им. Чтоб подождали… чтоб помогли мне отсюда выбраться, – мрачно закончил он, уже не заботясь, что ему за это будет.
– А они, однако же, не помогли, – жёстко усмехнулся Том.
Адриан посмотрел на него с ненавистью.
– Ладно, Адриан. Что было, то было. Эти люди ушли, а ты всё ещё здесь. Как они выглядели?
– Это были не каторжники, – сказал Адриан, думая, что именно эта опасность ввергла Тома в такое странное состояние. – Я потому так и удивился. Обычные люди, хорошо одетые… слишком даже хорошо. И бороды у них были аккуратные, словно вчера подстригали.
Том неотрывно смотрел на него. Адриан растерялся.
– Я правду говорю!
– Какого цвета на них была одежда?
– Что?
– Отвечай! – закричал Том и с силой ударил кулаком по столу – так, что тот качнулся.
– Фиолетовая… фиолетовая с жёлтым, – помертвевшими губами ответил Адриан. – На всех троих.
Том расхохотался.
Он смеялся долго, будто услышал очень хорошую, свежую шутку. Всё ещё смеясь, снова налил себе вина – на сей раз не до краёв, а половину кружки. Потом выпил. Его плечи всё ещё подрагивали от смеха.
– Чудо-то какое, – проговорил он наконец, ни к кому не обращаясь. – Ну просто чудо! Эх, Адриан Эвентри! Видать, и правда…
Он умолк. Даже тени улыбки не осталось на его лице. Он быстро протянул руку и крепко сжал запястье Адриана, так, что едва не хрустнули кости.
– Что они сказали? Когда ты закричал, что они тебе ответили?
– Н-ничего, – выдавил Адриан, почти не чувствуя боли в стиснутой руке – гораздо сильнее был недавно пережитый страх, в этот миг нахлынувший с новой силой. – Они… убить меня хотели…
– Убить? – переспросил Том; его глаза чуть расширились, словно от удивления, хотя потрясённым он вовсе не выглядел. – Это как? За что?
– Почём я знаю! – бросил Адриан и попытался вырваться, но Том тут же сжал его запястье с такой силой, что тот застыл, боясь, как бы этот сумасшедший в самом деле не сломал ему руку. – Я правда не знаю, Том. Я им крикнул, чтобы они подождали меня, что я хочу спуститься с ними…
– Ты назвал им своё имя?
– Нет… я не успел. Они сначала просто на меня смотрели, и лица у них были такие странные… вроде совсем обычные, один даже на отца чем-то походил, и в то же время они так странно глядели, что я пожалел… пожалел, что заговорил с ними.
– Правда? – с улыбкой спросил Том. – Правда пожалел?
– А то, – совершенно искренне ответил Адриан. – Они меня послушали, потом перемолвились между собой, и один из них вытащил меч. Ну, я и испугался, конечно! Не знаю, чего это они…
– А я знаю.
Адриан осёкся. Какое-то время они с Томом смотрели друг на друга. Их лица находились очень близко. Адриан мог разглядеть каждую морщинку возле глаз Тома, даже в полумраке, чувствовал влажный запах его мокрых волос. Снаружи беспечно свистела птица, и внешний мир внезапно показался Адриану ужасно чужим и далёким.
Том выпустил его и выпрямился.
– Эти люди, Адриан, из клана Гвэнтли. Судя по всему, сам лорд с братом и старшим сыном.
– Гвэнтли? – моргнул Адриан. – Здесь? Но они же… зачем же они…
– У поклонников Молога есть обычай, – продолжал Том, подливая себе вино. – В смутное время трое старших членов клана обращаются к нему с просьбой о заступничестве. Молог зол, но честен, и, дав слово, держит его. Однако надо твёрдо знать, даёт он это слово или нет. Старшие члены клана надевают родовые цвета и идут к тайному алтарю Молога – хорошо бы, конечно, в главном святилище. Гвэнтли повезло, что оно находится на их земле. Там они приносят жертву и просят отца-Молога о заступничестве. Свои одежды при том окропляют кровью. Ты не заметил на них крови?
– Н-нет…
– Что ж, значит, аккуратно окропили. Им ведь надо было пройти через собственные земли, в собственных цветах… Возвращаясь, они должны молчать, не глядеть друг на друга и не прекращать молитв до тех пор, пока кто-нибудь, встретившийся по дороге, не обратится к ним с просьбой. Если это будет женщина – значит, Молог отринул их молитву. Если мужчина – значит, Молог молитву принял.
Он смолк и надолго приложился к кружке. Адриан пытался осознать то, что только что услышал.
– Так значит… они теперь…
– Накануне, – невозмутимо перебил его Том, – Гвэнтли объявили набор в ополчение. Они знали, что война неизбежна, вопрос был лишь в том, на чьей стороне выступать. Молог принял их, и теперь они рассчитывают на Молога. Теперь они не побоятся воевать с Фосиганами.
– Но ведь Гвэнтли поклоняются Гвидре, сыну Матери-Гилас!
– Ты хорошо знаешь историю своей страны. Молодчина.
– Но как же…
– Это не первый случай, когда клан меняет богов. И уж совсем не редкость, когда он берёт себе бога того клана, чьим септой становится.
– Гвэнтли примкнут к Одвеллам? – еле слышно спросил Адриан.
– Уже примкнули. И погляди, как всё отлично складывается! Теперь им достаточно перекрыть перевал через Уивиелл, и армии Фосигана придётся делать огромный крюк, чтобы подтянуться на север. По меньшей мере они выиграют для Одвеллов несколько недель. А те за эти несколько недель успеют присоединить ещё пару-тройку кланов…
Адриана колотила дрожь. Он стиснул руки под столом в кулаки, и всё равно не мог её унять. Дело было даже не в том, что говорил Том. Намного хуже было то, как он при этом на Адриана смотрел.
– Но я же не виноват, – прошептал Адриан. – Я же не знал… я не хотел!
– Конечно. Ты не знал и не хотел. Но ты виноват. Ты в ответе за это.
– Да они могли какого угодно мужика встретить по дороге! Какая разница, я или…
– Они бы не встретили мужика. Они бы встретили женщину. Все мужчины сейчас, подчиняясь приказу, уходят из деревень. А женщины остаются, и одна из них узнала бы своих лордов и кинулась бы им в ноги, прося не забирать мужчин в самый разгар жатвы. И они бы выполнили эту просьбу, потому что женщина – это Гилас, и Гилас говорила бы голосом этой женщины, предостерег их от союза с Мологом. Они не посмели бы ослушаться.
– Я не виноват, – повторил Адриан. – Я же не…
Том вздохнул. Это был самый обычный вздох, короткий и усталый, но на Адриана он подействовал будто ушат холодной воды. Том отставил кружку, встал и прошёлся по хижине, ероша мокрые волосы. Адриан пытался понять, о чём он думает, какое решение собирается принять, – и чем больше пытался, тем меньше ему хотелось что-либо понимать. Хотелось забраться с головой под медвежью шкуру, свернуться под ней и заснуть… и спать, спать, пока всё это не закончится.
– Адриан. Слушай меня очень внимательно. То, что я сейчас скажу, очень важно. Я не собирался говорить тебе это так скоро, но ты не оставляешь мне выбора. Я не знаю, поможет ли это… Не знаю, способен ли ты вообще думать о том, что делаешь, или всё впустую. Но теперь я скажу, и ты уже не сможешь отнекиваться, будто не знал и не виноват.
