начнёт делать каждый, мы не управимся до утра.
– И точно, какая разница, – заметил кто-то.
– Разница есть, – отрезал лорд Флейн. – Этот мальчишка призывает вас, лорды, к войне. Не междоусобной распре, которыми все вы тешитесь со скуки, а к большой войне, в которой победителем будет либо Грегор Фосиган, либо Дэйгон Одвелл. Но не вы. И не я. Ни один из свободных бондов, потому что когда один из этих двоих подомнёт другого, не останется свободных бондов.
И вновь поднялся крик. Виго кричал, лорд Флейн кричал, лорд Ролентри говорил громко, но совсем неслышно в общем гуле, надрывались и остальные, многие из которых вскочили тоже. Своды хлева тряслись от ора. Том прикрыл глаза. Он примерно так и представлял себе всё это – и, мельком обернувшись на Адриана, усмехнулся. Мальчишка растерянно глядел на бесновавшееся собрание. Вряд ли то, что он услышал сегодня о своём клане, пришлось ему по душе. Об Эвентри говорили теперь лишь как о поводе – поводе к войне, которой одни хотели, а другие нет. Но война будет всё равно, это Том видел ясно. Весь вопрос в том, вспомнит ли в ходе её кто-нибудь об Эвентри, или нет.
– И даже если предположить! – надрывался лорд Тартайл. – Даже если предположить, что мы объединимся и ударим по Одвеллу…
– По Фосигану! – крикнул Пейреван.
– По обоим! – рявкнул Карстерс.
– …то как вы это воображаете на практике, лорды? Под чьим началом мы пойдём? Под чьи знамёна встанем? Кто поведёт нас?
– Не я, это уж точно, – сказал лорд Флейн и, схватившись за поясницу, заохал. Он стоял на ногах уже с час и как будто вспомнил, что в его возрасте это неприлично. – Не те годы…
– Тебя никто и не просит, старый хрыч! – гаркнул его недруг с другого конца стола, и Флейн погрозил ему кулаком.
– Если благородные лорды позволят, я мог бы… – начал лорд Ролентри, но прежде чем нестройный хор голосов поддержал его, ещё более нестройный выразил яростное нежелание становиться под сине-чёрные знамёна. Том вздохнул про себя. Виго был прав. Присутствие здесь было полезно – для Адриана, чтобы не питал лишних иллюзий, и для Тома, чтобы перестал терзаться чувством собственной вины за давние провинности… Нет, не он один был во всём виноват. Благородное собрание свободных бондов как было сворой брехливых псов, так ею и осталось, и ныне здесь не было человека, способного их усмирить.
– Вам легко говорить, друг мой, – нарочито громко сказал своему соседу лорд Флейн. – Вам, молодёжи, только бы бучу заварить – а расхлёбывать потом кто станет? Кому потом за всё это держать ответ?
– Мне, – сказал молодой и звонкий голос, при звуке которого Том вздрогнул всем телом и обернулся. Обернулись и остальные: одни – с удивлением, потому что говоривший не сидел за столом, а стоял в тени хлева среди слуг, а другие – потрясённо, потому что тоже узнали его.
– Мне держать ответ.
Адриан вскрикнул, и его возглас потонул в едином вздохе лордов, поднявшихся с мест. Том сгрёб мальчишку за плечо, и, силой удержав на месте, выдохнул ему в ухо:
– Стой! Ни звука! Не мешай ему!
Это главное – только ему не мешай…
«Мне держать ответ» – так сказал Анастас Эвентри, шагнув на свет, выйдя к тингу из полумрака, где он стоял всё это время, слушая, как оскорбляют его клан и память его погибшей родни. И Том был единственным здесь, кто совершенно точно знал, что этот бедный, глупый, отважный юноша ошибается. Не лжёт, но, увы, не говорит правду. В ответе за всё быть не ему – другому.
«И, – вновь подумал Том, глядя на него, – как жаль, боги, как жаль, что это не ты».
Лорды повскакивали с мест, выкрикивая его имя: кто изумлённо, кто – враждебно. Он стоял меж них с непокрытой головой, с неподвижным, спокойным лицом, с твёрдым ясным взглядом. Он был в своих цветах – те, кто не мог узнать его в лицо, без сомнения, узнали его клан. Он не собирался больше прятаться. Он знал, что скажет им.
– Наглец! Мальчишка!
– Как только посмел?!
– Ты не имеешь права быть здесь! Ты не свободный бонд!
– Отчего вы так уверены в этом, мои лорды? – спросил Анастас Эвентри невозмутимо.
Эдгар Ролентри смотрел на него слегка расширившимися глазами. Виго Блейданс стоял, тяжело опершись на стол и, как все прочие, не сводя с Анастаса взгляда, но Том не мог видеть, каким был этот взгляд. Юный лорд Эвентри поднял голову и посмотрел поверх стола на распорядителя тинга.
– Лэрд Сафларе, рад приветствовать вас. Знаю, что я нарушил установленный порядок, но соблаговолите выслушать. Я, Анастас, лорд Эвентри, пришёл сюда как глава своего клана. Клан Фосиган, с которым связал себя клятвой мой отец, не выполнил условий, на которых была дана эта клятва, и на правах главы клана я объявляю, что беру её назад. Ныне я – свободный бонд, и прошу дозволения участвовать в тинге.
Сказав это, он, как требовала традиция, преклонил колено, снял с пояса ножны и поднял их на вытянутых руках, присягая, что не обнажит меча на тинге. Он стоял так долго, очень долго, пока возмущённый гул не улёгся. Лорд Сафларе поднял руку, требуя тишины.
– Все свободные бонды призваны на тинг, – медленно проговорил он. – С этой минуты клан Эвентри призван тоже.
– Что за нелепость! – возмутился кто-то из лордов, только что предлагавший встать на сторону Одвелла. – Мальчишка простоял целый час у стены, будто шпик, и теперь требует…
– Я моложе любого из вас, – сказал Анастас, не поднимая головы. – Я позже любого из вас принял обязанность главы клана. Я дал возможность высказаться старшим. Теперь я прошу слова.
Лорд Флейн громко фыркнул, и Тому почудилась в этом с трудом сдерживаемое одобрение.
– Я даю тебе слово, лорд Эвентри, – сказал распорядитель.
– Благодарю, – ответил Анастас и поднялся с колен.
Лорды понемногу опустились на свои места. Они шушукались, но не повышали голоса – никто не хотел пропустить то, что скажет юный наглец. Подумать только, а ведь всего четверть часа назад они говорили о его клане словно о кляксе на листке бумаги, мокром месте, которое надо стряхнуть или обтереть, а потом наказать того, что пролил чернила. Только теперь, судя по всему, проливать они будут вовсе не чернила.
– Я слышал, лорды, о чём вы говорили, – сказал Анастас, обведя тинг взглядом. Он был очень бледен, лицо его оставалось неподвижным, и только яркий блеск глаз выдавал его состояние – не волнение и не страх, скорее возбуждение, граничившее с горячкой. – Я знаком с вашими резонами. Я нахожу истину в ваших словах, лорд Флейн, ибо вы печётесь о мире. И в ваших словах, лорд Ролентри, ибо вы знаете, что миру без войны не бывать. И твои слова, друг мой Блейданс, я не могу не одобрить, ибо ты печёшься обо мне. И каждый из нас печётся о себе. И каждый прав, но не может согласиться с правдой другого. Милорды, я не предложу вам сейчас своей правды.
– И на том спасибо! – фыркнул кто-то, и Анастас вдруг улыбнулся – светло и открыто, и это была первая не злая улыбка на этом тинге.
– Не радуйтесь прежде времени, мои лорды! Я не дам вам своей правды, но потребую от вас вашей. Потребую, чтобы каждый из вас сделал то, что считает верным. Всё равно – что. Но
Том увидел, как блеснули глаза старого лиса, услышавшего эти слова, увидел ответную улыбку, посланную им юному лорду Эвентри. И подумал, знает ли Анастас о том, что пришёл сюда наживать себе новых врагов.
И ещё подумал – да, наверное, знает. Он знает, что делает. И это отличает его от всех, кто собрался здесь.
– Всем вам известно, что произошло с моим кланом. Всем известно о вероломстве Индабиранов, наученных своими хозяевами, кланом Одвелл. Вы знаете, что клан Фосиган, которому присягнул мой отец, не ответил на мои просьбы о помощи. Знаете, что хоть я и глава клана, в данный момент весь мой клан – это я сам. Род Эвентри оборвётся на мне, если один из вас сочтёт себя оскорблённым и убьёт меня этой ночью. И тогда предмет, собравший вас сегодня, утратит свой смысл. Но ответьте мне, лорды: станете ли вы тогда
