вращающийся в высшем свете, имеет слишком мало того, что его рекомендовало бы новым знакомым?
— На ваш вопрос я могу ответить, не обращаясь к нему, — сказал полковник Фицуильям. — Потому, что его это не заботит.
— Разумеется, я лишен дара, присущего некоторым людям, — сказал Дарси. — Дара непринужденно беседовать с теми, кого я вижу впервые. Я не способен подделаться под тон их беседы или притвориться, будто мне интересно то же, что и им, хотя и часто наблюдаю подобное.
— Мои пальцы, — сказала Элизабет, — не порхают по клавишам с легкостью, которую я наблюдаю у многих музыкантш. В них нет ни необходимой для этого силы, ни быстроты, и они не способны играть с тем же искусством. Но я всегда полагала, что вина тут моя, так как я не тружусь упражняться. Но не потому, что считаю, будто мои пальцы менее способны к совершенству, чем у других музыкантш.
Дарси ответил с улыбкой:
— Вы правы. И свое время вы употребляли с гораздо большей пользой. Никто из имевших честь слушать вашу игру не нашел бы в чем вас упрекнуть. Ни вы, ни я не садимся за инструмент перед незнакомыми людьми.
Тут их перебила леди Кэтрин, которая громко осведомилась, о чем они разговаривают. Элизабет тотчас снова заиграла. Леди Кэтрин подошла к фортепьяно, послушала одну-две минуты, а затем сказала Дарси:
— Мисс Беннет играла бы совсем недурно, если бы больше упражнялась и имела бы лондонского учителя. Пальцы у нее достаточно гибкие, но ее вкус уступает вкусу Анны. Анна играла бы восхитительно, если бы здоровье позволило ей учиться музыке.
Элизабет взглянула на Дарси, чтобы узнать, с какой охотой он поддержит этот комплимент своей кузине. Однако ни в этом случае, ни в других она не подметила ни малейших признаков любви; и его поведение с мисс де Бэр навело ее на следующую утешительную для мисс Бингли мысль: будь мисс Бингли его родственницей, то у нее было бы ровно столько же надежд стать его избранницей.
Леди Кэтрин продолжала говорить об игре Элизабет, не скупясь на поучения, касавшиеся владения инструментом и ее вкуса. Элизабет выслушивала их с вежливым терпением и по просьбам джентльменов продолжала играть, пока не подали карету ее милости, чтобы отвезти их всех домой.
Глава 32
На следующее утро Элизабет сидела за письмом к Джейн в одиночестве, потому что миссис Коллинз и Мария отправились по делам в деревню, как вдруг ее отвлек звон дверного колокольчика — верный знак, возвещавший о визитерах. Она не слышала перед этим стука колес, а потому подумала, что это может быть леди Кэтрин, и поспешила спрятать недоконченное письмо, чтобы избежать бесцеремонных расспросов, но тут дверь отворилась и, к ее великому изумлению, вошел мистер Дарси — и один. Он, казалось, тоже удивился, что застал ее одну, и извинился за свое вторжение — служанка не предупредила его, что хозяйки и ее сестры нет дома.
Затем они сели, и, когда она осведомилась о здоровье леди Кэтрин и остальных обитателей Розингса, возникла опасность, что наступит полное молчание. Настоятельно требовалось найти какую-нибудь тему, и в ее поисках Элизабет вспомнила о том вечере, когда видела его в Хартфордшире в последний раз, и, любопытствуя услышать, чем он объяснит их поспешный отъезд, сказала:
— Как внезапно вы все покинули Недерфилд в ноябре, мистер Дарси! И наверное, мистер Бингли был приятно удивлен, увидев вас всех столь скоро после вашего расставания. Ведь, если память мне не изменяет, он простился с вами накануне. Уповаю, они его сестрицы были здоровы, когда вы покинули Лондон.
— O, совершенно, благодарю вас.
Она убедилась, что другого ответа не последует, и после небольшой паузы добавила:
— Насколько мне известно, мистер Бингли больше не намерен возвращаться в Недерфилд?
— Я не слышал, чтобы он говорил об этом, но, вероятно, в будущем он станет проводить там очень мало времени. У него много друзей, и он в том возрасте, когда число друзей и приглашений постоянно увеличивается.
— Раз он намерен лишь изредка заглядывать в Недерфилд, то для наших мест было бы лучше, если бы он вовсе отказался от аренды. Ведь тогда бы там могла поселиться семья, которая останется в поместье надолго. Но быть может, мистер Бингли снял Недерфилд не столько ради соседей, сколько ради себя самого, и нам следует полагать, что он сохранит аренду или откажется от нее по тем же причинам.
— Меня не удивит, — сказал Дарси, — если он откажется от Недерфилда, едва представится случай приобрести в собственность поместье, отмечающее его вкусам.
Элизабет промолчала. Она боялась продолжать разговор о его друге, но не находила, что сказать еще, и предоставила ему искать тему для разговора.
Он понял намек и вскоре заметил:
— Этот дом мне кажется очень уютным. Леди Кэтрин, если не ошибаюсь, произвела в нем много переделок, когда мистер Коллинз получил Хансфордский приход.
— Да, насколько мне известно, и я убеждена, что она не могла удостоить своем добротой более благодарного человека.
— Мистер Коллинз как будто оказался очень счастлив в выборе супруги.
— O да! Его друзья с полным правом могут радоваться, что ему довелось встретить одну из очень немногих здравомыслящих женщин, которые были бы способны дать ему согласие или, согласившись, сделать его счастье. Моя подруга очень благоразумна, хотя я не уверена, что считаю ее брак с мистером Коллинзом самым мудрым ее поступком. Однако она кажется очень счастливой, а с практической точки зрения это, бесспорно, была для нее хорошая партия.
— Вероятно, ей очень приятно, что она поселилась столь недалеко от своей семьи и друзей.
— Недалеко? Однако это же почти пятьдесят миль!
— Но что такое пятьдесят миль по хорошей дороге? Много менее дня пути. Да, такое расстояние я считаю недалеким.
— Я бы никогда не сочла это расстояние одним из преимуществ ее брака! — вскричала Элизабет. — Я бы никогда не сказала, что миссис Коллинз поселилась поблизости от своей семьи.
— Это лишь доказывает вашу собственную любовь к Хартфордширу. Все, что лежит за пределами лонгборнских окрестностей, наверное, кажется вам очень далеким.
При этих словах по его губам скользнула улыбка, смысл которой Элизабет, как ей казалось, прекрасно поняла. Конечно, он полагает, что она подумала о Джейн и Недерфилде. И, отвечая, она залилась румянцем.
— Я вовсе не хотела сказать, будто женщине следует жить по соседству со своей семьей. «Далеко» и «близко», разумеется, понятия относительные и зависят от многих разнообразных обстоятельств. Когда богатство делает любые дорожные расходы незначительными, расстояние перестает быть препятствием. Но тут другой случай. Мистер и миссис Коллинз обладают приличным доходом, но не таким, который допускал бы частые поездки, и я уверена, что моя подруга сочла бы, что живет неподалеку от своей семьи, только если бы их разделяло вдвое меньше миль.
Мистер Дарси придвинул свой стул чуть ближе к ней и сказал:
— Вам не следует питать столь сильную любовь к родным местам. Вам не придется навсегда остаться в Лонгборне.
Элизабет посмотрела на него с удивлением. B мистере Дарси словно бы произошла какая-то перемена, он отодвинул стул, взял газету со столика и, взглянув через верхний ее кран, спросил более холодным голосом:
— Вам нравится Кент?
Последовала беседа о достоинствах этого графства, которую они вели с полным спокойствием и не отвлекаясь от темы, но их разговор скоро прервала вернувшаяся Шарлотта, которая вошла с сестрой в гостиную. Их обеих удивил такой тет-а-тет. Мистер Дарси объяснил недоразумение, ставшее причиной того,
