Мэтр Нагейра опять потер переносицу. Я с опозданием сообразила, что в обычной жизни досточтимый носит очки, помогающие ему видеть нити силы.
— Валахия вообще чудесный край. За десяток лет я так и не смог его познать до конца.
Вот ответ так ответ! Тебе, девчонка чумазая, веры нет, ибо я, такой великий маг, ничего придумать не могу. А сам вон без очков под носом своей магии не разглядит! Ёжкин кот! Да его же вообще мои россказни не интересуют! Он просто хотел узнать, почему в моем присутствии его от силы распирает.
— Так ты у нас неинициированная магичка? — свернул Нагейра на интересующую его тему. — Направляешься в Элорию для обучения?
Зачем я ему только все про себя выложила? Толку же никакого. Ну хорошо, не все, а так, по верхушкам. Жила-поживала, Мохнатовка, ветер, дорога, резкий поворот судьбы, Валахия, Арад, катакомбы. Кто меня за язык тянул?
— Угу, направляюсь, — рассеянно ответила я, пытаясь половчее замять разговор. — Вас когда отпирать договорено? А то я хочу у стражников свежей соломки попросить.
— У нас еще есть время. — Мажьи глаза нехорошо блеснули. — А тебе приходило в голову, что образование в университете стоит немалых денег?
Я похолодела. Не приходило, конечно. Бабушка мне об этом никогда не говорила, да и Зигфрид помалкивал. А я и не спрашивала. Мне почему-то казалось, что, как только я ступлю из портала на мостовую Кордобы, все получится само собой. А ведь и правда. Университет, преподаватели, библиотека. Все это денег стоить должно. Не утренней же росой маги питаются, или там переписчики, или служители. Должна с учеников плата взиматься, как без этого? Хотя… Чего мне сейчас-то над денежными вопросами голову сушить? Попаду куда надо — на месте разберусь. Сейчас у меня дела и поважнее есть.
— Почему вас это интересует? Вы собираетесь помочь мне финансово?
Тут стены камеры содрогнулись от мощного удара. Я вскочила с пола и забилась в угол, прикрыв голову руками. Дверь треснула, слетела с петель и прихлопнула мага, который моей скоростью и выучкой не обладал. К Дарине бы его на пару седмиц отправить для вразумления. Из облака пепла и древесной пыли вынырнуло востроглазое лицо Фейна:
— Этот сморчок тебя, что ли, огнем пытал? Смердит гадостно.
— И вам доброго здоровьичка, — покряхтывая, поднялась я, кивнув занявшему весь дверной проем Жоху: — Что за балаган?
— Спасать тебя прибыли, — деловито ответил тот. — Томашик сказывал, страдаешь в заточении безвинно. Недоедаешь, недосыпаешь и недопиваешь.
— А также недобиваю, — хмыкнула я, пытаясь сдвинуть с недобитого мага пудовую дверь. — Подсоби, что ль, человек-гора.
Жох справился одной левой.
— Ну чего, к морю двинем? — дернул меня за рукав Фейн. — Там стражники через пару минут в себя приходить начнут, придется с боем пробираться.
— Кто-то погиб? — У меня нехорошо засосало под ложечкой.
— Не, мы осторожненько — сонных чар напустили. У меня еще от старых запасов чуток осталось. — Фейн пошевелил усыпанными перстнями пальцами. — Видала?
То, что я когда-то принимала за страсть атамана к блестящим побрякушкам, оказалось обычной домовитостью. Несколько из предъявленных мне колец испускали мягкое колдовское свечение. Вот так вот умные разбойники свои артефакты и таскают — на себе, чтоб не спер никто.
— Давай, кареглазая, не медли. Сейчас мага обыщем, и вперед — на волю вольную.
— Поспешать надобно, — поддержал подельника Жох.
— Нет, — простонал Нагейра, нелепо перекатываясь на спине и пытаясь укусить склонившегося над ним атамана за смуглое запястье. — Она нужна мне!
— Ну мне-то нужнее, — будто прописную истину изрек Фейн, уже вовсю шерудящий во вместительных карманах мажьего одеяния. — Есть у меня мечта…
— Хватит, — строго прервала я знакомую песенку. — Лучше поясните мне, как Жох умудрился выжить. Или ты не в Воронью слободку из трактира отправился?
— В нее, родимую, — пригорюнился разбойник. — Только, Ленута, струсил я, в самый страшный момент бежал, когда старуха оживать начала…
— Стража! — неожиданно громко вякнул мэтр. — На помощь!
— Заткни его, — скомандовала я Фейну. — Только не по голове. Мне нужно, чтоб он все хорошо слышал. — И, убедившись, что маг надежно спеленат подолом своей же мантии, а рот его заткнут самодельным кляпом, кивнула Жоху: — Продолжай!
— Это он старуху порешил, пока мы с твоим господарем в трактире сидели, — наябедничал Фейн. — Можно сказать, самолично ракшасу труп предоставил.
— Я же не знал, что так все обернется, — смутился человек-гора. — Я в слободку прибежал, говорю ведьме: «Пошли, разговор есть». Ну она меня для беседы в атаманову горницу и определила. Слово за слово. Я ей про отравления да планы ее лиходейские. Она давай мне угрожать да мерзостями всякими ругаться. Ну я и осерчал, а она в подпол шмыгнула, еще и заклятие бросила. Я пока с ним разбирался, пока рычажок тайный нащупывал, время-то и упустил. Догнал ее уже в катакомбах. А там звезда какая-то кривобокая на полу мерцает и воняет гадостно, будто на скотобойне… Тут Щура будто обезумела: песню скрипучим голосом завела, а слова в той песне про то, что-де приглашает она к нам на пир кого-то и подарочек ему приготовила. Я сперва ошалел, а как она с ножом на меня пошла, не выдержал, перекинулся и голову ей свернул.
— Стоп, — затрясла я головой. — Ты же сам мне говорил, что не вовкудлак. Врал?
— А чего, на свете только вовкудлаки попадаются?
— Существует несколько видов ликантропов, — сообщил маг, каким-то волшебным образом успевший то ли прожевать, то ли выплюнуть свой кляп. — Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, перед нами образчик так называемого вербера, или урсолака. Характерная структура тела и наклон лобной кости…
— Ты медведь? — ахнула я. — Полукровка? Берендей?
Мне стала понятна и скрытность Жоха, и его сила нечеловеческая, и устойчивость к магии.
— Ну да, — кивнул человек-гора. — Матушка меня от лесовика понесла, только померла родами. Батя пожалел, из лесу вынес, до человеческого селения добрел и подкинул на крыльцо домишки позажиточней. В той деревеньке я и жил, пока в силу не вошел и перекидываться по ночам не начал. Пару коровенок задрал, селяне и осерчали, еле ноги унес. С тех пор по свету и скитаюсь. С Фейном вот сейчас…
— А твой настоящий отец? — всхлипнула я, очень уж живо представив непростое житье-бытье разбойника. — Навещал тебя?
— Зачем? Он и так все, что мог, для меня сделал.
— Очень интересная история, — кашлянул с пола мэтр Нагейра. — Но давайте вернемся в катакомбы. Ты убил старуху, свернув ей шею. Что произошло дальше?
— Звезда вспыхнула, — послушно вспоминал Жох. — Меня откинуло в сторону, я чуток головой об пол приложился и пару минут ничего ни видеть, ни слышать не мог. А потом, смотрю, Щура поднимается…
Тут разбойник замолк, будто не в силах справиться с чувствами. Даже с моего места была заметна его бледность.
— Давай быстрее! — не выдержал Фейн. — Поднимается старуха. А ты?
— А я испугался и убежал, — почти шепотом поведал нам грозный берендей. — Что-то с ней такое стало… Страшное, неправильное… Почти до рассвета вокруг Вороньей слободки круги наматывал, ближе подойти боялся. А потом атамана встретил. Вот.
— Когда ты оттуда… уходил, — проговорил маг, — пентаграмма на полу еще была активна? Ну звезда мерцала?
— Да, — кивнул Жох. — Еще ярче, чем раньше. И еще… у меня от той ночи памятка на теле осталась.
Он без стеснения быстро снял рубаху. На спине и груди, поверх бугрящихся мышц, виднелись убористые строчки каких-то закорючек. Я осторожно подошла поближе, в надежде опознать странные знаки, но разочарованно покачала головой. Этого языка я не знала.
— Дайте мне посмотреть, — скомандовал маг, пытаясь выпростать из перевязи руки. — Мне нужно
