номер, но, не найдя, крикнул: — Обгорелый, гвардейский!
Двое бойцов принялись вместе с Рахимовым снимать колесо. Рассвело быстро, совсем не как на равнине. День стремительно вымахнул из-за горных макушек, пробиваясь сквозь густой утренний туман, заливая все вокруг неярким светом.
Санинструктор осматривал Леху в наспех поставленной ночью небольшой палатке. Сначала он заглянул ему в глаза, оттопырив веки, затем заставил дотронуться пальцем до кончика носа, наклониться, присесть, встать, а потом снял с головы Лехи старый бинт, обработал рану и не спеша, со знанием дела наложил новую повязку. После этого он заставил Леху раздеться по пояс и стал осторожно ощупывать его ребра, утонувшие в припухлости обширного синяка по всему правому боку. В палатку вошел лейтенант.
— Мартынов, как тут? — спросил он с порога, глядя на Лехин бок.
— Да так… — пожал плечами санинструктор. — На голове обширное повреждение кожного покрова и мягких тканей. Желательно бы, конечно, швы наложить. Но где тут? — Он снова пожал плечами. — В санчасти наложат. А если и не наложат, то и так зарастет. Сотрясения мозга у него вроде бы нет. Рефлексы сохранены и оживленные, в позе Ромберга устойчив, пальпация мягких тканей в области ребер и правого подреберья…
— Ты, бля, мне толком ответь, чего с ним?! — оранул лейтенант. — На хера мне твои позы?! Мы с ним в мединститут на экзамены не собираемся!
— Похоже, что два ребра у него сломано. Но одно это точно! Его в госпиталь надо. Рентген сделать…
— Ясно! — сказал лейтенант. — Молодец, свободен! Посмотри теперь его бойца. Он хромает.
Санинструктор пошел за Рахимовым, а лейтенант обратился к Лехе:
— Семерка, скорее всего, уже за гору ушла, нет связи. Сам ехать в состоянии?
— Конечно, — кивнул, одеваясь, Леха. — Сейчас еще выясню, почему тормозов нету, и поедем.
Они вышли из палатки. Перевал окончательно затянуло туманом и повалил снег. Белые хлопья летали на ветру, закручиваясь в вихре. Снег не успевал таять, несмотря на плюсовую температуру. Он рос на земле, мягко продавливаясь под сапогами. Навстречу им, прихрамывая, шагал Рахимов в сопровождении санинструктора. Лейтенант посмотрел на них и сказал, обращаясь к санинструктору:
— Бацилла! Ты вот кому, — он кивнул на Рахимова, — подробно и со всеми научными обоснованиями всю историю его болезни расскажи! В диспут вступи! Про науку потолкуй! Только с ума его не сведи! Понял?!
— Так точно, понял! — ответил тот, заводя Рахимова в палатку.
Разодранное колесо с сильно покореженным диском и остатками лохмотьев пожеванной покрышки лежало рядом с бэтээром.
Лейтенант, осматривая подранную, вогнутую броню, тихо присвистнул.
— Как это вас угораздило?
— Как под наркозом, только начало помню…
Причину отказа тормозов Леха нашел без особого труда. Бачок главного тормозного цилиндра был пуст. Он обошел вокруг бэтээра, заглядывая под колеса.
— Ну чего? — спросил лейтенант. — Нашел?
— Нашел. Манжеты в тормозных цилиндрах от старости полопались. Два колеса от тормозухи мокрые. За часок наладим, — уверенно сказал Леха.
— За час? — усомнился лейтенант.
— Даже раньше.
— У тебя что, запасные цилиндры есть?
Леха отрицательно качнул головой:
— Откуда?! Вообще ни хера нету! Веришь? Ни хера! Так обойдусь! Щас по-колхозному сделаю — и вперед! Деваться нам некуда, придется нарушить правила эксплуатации, — сказал Леха, вынимая из сумки с инструментами молоток и кусачки. — Гляди как! — Он залез за колесо, из барабана которого вытекла тормозная жидкость.
Лейтенант с двумя бойцами нагнулись и приготовились увидеть гениальный скоростной вариант починки тормозов в полевых условиях.
Леха отогнул тормозную трубку, перекусил ее кусачками и расплющил несколькими ударами молотка.
— Все! — Он вылез из-за колеса и проделал ту же операцию со вторым. — Метод, конечно, варварский, — пояснял Леха. — Не только цилиндры, но и трубки менять придется. Зато из восьми колес хотя бы шесть тормозить будут. Точнее, пять. — Он кивнул на пустой барабан заднего колеса. — Но тормозишки какие-никакие, а будут. Осталось прокачать. Жидкость имеется. Так что через часок стартуем…
Леха был доволен тем, что нашел причину. Скоро он ее устранит, и они поедут догонять своих. Где они, свои? Найдет. Не маленький.
«Это все, — думал он, заливая жидкость в тормозной бачок, — мелкие нюансы большой, отдельно взятой биографии. — Он увидел ковыляющего с котелком в руке Рахимова. — Двух биографий! Так сказать, частный случай».
Рахимов подошел и поставил котелок на нос бэтээра.
— Чай горячий. Ребята угостили, пей, командир. Я уже пил.
— Спасибо. — Леха взял котелок. — Как нога?
— Хорошо. Доктор замотал. Пей чай, остынет.
Леха с удовольствием стал отхлебывать из закопченного котелка кипяток, сплевывая плавающие в нем чаинки, ощущая горячее тепло в желудке и проступающие на носу и щеках капельки пота.
Рахимов наклонился, сгреб немного снега, вылепил снежок и, слегка подбрасывая его на ладони, крутил головой в поисках мишени. Не найдя ничего подходящего, он с силой швырнул его далеко в сторону. Снежок скрылся в густом снежном тумане. Он снова и снова, пока Леха пил чай, лепил снежки и метал их неизвестно куда.
— Попал хоть разок?! — поинтересовался Леха, отставив в сторону пустой котелок, прикуривая сигарету.
— Не могу спокойно стоять, — вытирая мокрые руки о бушлат, ответил Рахимов. — Сила появился бешеный!
— Это нервы у тебя шалят. Покури. — Леха протянул ему сигареты. — А я тормоза нашел! Прокачаем и поедем. Недалеко уже осталось. Да и день-деньской, все веселей, чем в потемках. Иванов небось уже заждался нас. Беспокоится, наверное. А как увидит, точно со смеху обоссытся! Приехали, блин, калеки! Артисты погорелого театра!
— Смешной мы, да?! Почему смешной?!
— Мы, Шурик, не смешной. Мы не сильно веселый! Куража нам с тобой на рожах не хватает! Геройской серьезности недостает. Приехали! Без шапки и топора! Я когда от того «ЗИЛа» пятками сверкал, выронил его, не помню где. Потом смотрел, не нашел. Кто нам с тобой поверит, что мы под два обстрела попали? Скажут, брешете! Докажите, скажут! А мы что зампотеху полка предъявим?! Портки у нас чистые! Как докажем?! Надо сразу внешность подготовить.
— Обосраться?!
— Ну, это только если ты сам посчитаешь нужным, то пожалуйста. Обосрись на здоровье! Тут я приказывать тебе не стану! Я в смысле подготовки личностей! Чтоб только на наши рожи глянули, и никаких вопросов — ясно, что герои вернулись! Качай их, мужики! Наливай им, чтоб с краев закапало! — Леха встал на носу бэтээра в полный рост, сдвинул набекрень свою грязную шапку, передвинул окурок в угол рта и сунул руки в карманы брюк. — Во как!
Рахимов расстегнул шлемофон, сдвинул его на затылок и, тоже поместив окурок в угол рта, принял подобающий геройский вид.
— Во! Молодец, Шурик! Сдается мне, что именно так и выглядел геройский солдат Василий Теркин, когда был согласен на медаль! Молодец! Так и держись! Теперь совсем другие преферансы! — смеялся Леха. — Боевой дух стоит?!
— Ага!
