из грозных великанов, ударом кулака валивших наземь деревья, другое — из низкорослых, скромных на вид людей. Во всех битвах брало верх второе.
Как-то раз вождь неудачливого племени призвал к себе самого мудрого советника и приказал ему отправиться к вождю малорослых — выведать секрет побед.
— О вождь, — почтительно обратился мудрец к предводителю соперников, — раскрой мне вашу тайну. Почему вы, такие маленькие, побеждаете нас, силачей-исполинов?
— Что же — не буду таить секрета. Тем более от гостей у нас их нет. Видишь тот пень. Подойди к нему. Теперь я кладу на пего руку, а ты изо всех сил ударь по ней. Да не бойся.
В момент удара вождь успел убрать руку, и мудрец взвыл от боли.
— Наш секрет — в уме и хитрости, — промолвил хозяин.
Мудрец поспешил домой.
— Ну как? Узнал? — торопил его с ответом вождь.
— Узнал. Все узнал, — радостно воскликнул разведчик.
— Ну рассказывай.
Мудрец оглянулся по сторонам: вокруг ни пня, ни дерева. Но он быстро нашелся. Шагнув к вождю, он закрыл лицо ладонью и сказал:
— Попробуй, ударь меня по руке.
Вождь хорошенько размахнулся. Проворный мудрец успел убрать ладонь от щеки, но оказался в глубоком нокдауне. Высокорослые так и не смогли победить.
— Юмор — наш верный спутник в скитаниях по жизненной стезе, «тайное» оружие, с помощью которого мы надеемся победить наших врагов и самих себя, сделать жизнь доброй, счастливой и интересной, — резюмировал эту легенду писатель Рене Филомб.
Бьют новогодние тамтамы
«Когда люди вместе переходят реку, их боятся даже крокодилы», «когда на празднике пляшет все село, под его ногами дрожит земля», «мизинцем морскую волну не остановишь», — гласят африканские пословицы. Любой праздник, а встреча Нового года тем более — радостное событие в жизни африканцев.
В сегодняшнем виде Новый год — импортное явление в Африке. Католические и протестантские миссионеры, колониальные «советники» рекомендовали здешним сюзеренам встречать рождество в благочестии, творя молитвы. На Мадагаскаре рождество и Новый год впервые отмечались в 1862 году. По внушению окружавших его католических прелатов король Радама II заранее оповестил всех подданных, недавно обращенных в христианство, и предложил им петь вечером религиозные гимны и песни. В четверг, 25 декабря 1862 года король присутствовал на торжественном обеде у консула Франции Жана Лаборда, создателя первых литейных, оружейных и других мастерских на острове.
Огромная толпа с фанатичным восторгом приветствовала короля, когда он вышел на улицу после пиршества. По рассказам очевидца, королевского духовника Вебера, который разъяснил Радаме ритуал нового праздника, процессию, отправившуюся в Серебряный дворец Транувулу на холм Ярив, возглавила супруга короля Рабуду (в переводе с малагасийского «мятежница»). Король с офицерами шагал за паланкином Рабуду. Сопровождавшая кортеж толпа в четыре голоса на традиционный малагасийский манер слаженно пела псалмы и духовные гимны. Мало-помалу характер исполнения менялся. Толпа входила в экстаз, привнося в канты святотатственные мотивы и неожиданный смысл и приплясывая в такт.
— Каким мужеством и терпением надо обладать, чтобы управлять этой бандой сумасшедших? Все они безумные язычники, у которых нет никакой веры, — негодовал король.
Верноподданным во весь голос вторила с паланкина «мятежница», не без благословения которой, к слову сказать, король был убит несколькими месяцами позднее за многие новшества, противоречившие заветам предков.
— Рабуду дурачится, — кипел Радама. — Она безбожница, как и все они. Она поступает, как этот сброд распутников и распутниц. Эти люди никто — они ни католики, ни протестанты.
А тем временем на весь Аптапанариву гремела вакхическая сладострастная песпь далеких предков «Афиндрафиндрау», в которую изредка, на всякий случай, по правилу цини малагасийской психологии, ищущей оправдания любому поступку и прощения за него, вставлялись куплеты, славившие бога. Однако в исполнении разошедшейся толпы они звучали по меньшей мере кощунственно. Святые отцы Вебер и де ля Вэсиер зажимали уши.
Сотни лет назад теплыми декабрьскими вечерами, когда в Южном полушарии лето, молодые люди, крепко и нежно обнявшись, блуждали по городу и под сопровождение гармоники, валии или маруаваны (валия — нечто вроде гитары, струны которой натянуты на полый гладкий ствол бамбука, маруавана — народный инструмент, напоминающий скрипку) пели «Афиндрафипдрау»:
И девушки успокаивали любимых, воркуя в ответ:
Точно так же в этот первый рождественский праздник на антананаривских холмах в полночь, когда кучка верующих стояла на коленях в церквах, толпы людей, в большинстве молодежь, распевали «Афиндрафиндрау». До сих пор под Новый год, когда в последнюю минуту декабря звонят церковные колокола, на улицах столицы Мадагаскара громогласно поют веселые, жизнелюбивые песни далекого прошлого…
Да, Новый год в Африку принесла Европа, но, несмотря на недавнее знакомство с ним, африканцы веселятся в новогодний вечер столь же легко и непринужденно, сколь и на традиционных праздниках, которые до сих пор отмечаются в деревнях: встрече сухого сезона, праздниках ямса, проса, начала посевной и других. Каждый год в молодых африканских странах стал цениться и планироваться как этап в борьбе с отсталостью, за укрепление национальной независимости, поэтому к встрече с рождественским дедом готовятся основательно, с волнением, присущим людям всех других континентов. Города и села, как стандартно сообщают в эти дни международные агентства, одеваются в праздничный наряд, а танцоры африканской глухомани вообще сбрасывают всякую одежду, ограничиваясь узкими поношенными набедренными повязками. Все взоры прикованы к снежной шапке Килиманджаро, откуда, если верить легендам, должен спуститься добрый седобородый старик в бело-красной шубе, с бездонным мешком подарков и с новыми надеждами на будущий год. К Новому году теперь репетируют новые танцы, самодеятельные театральные постановки, вырезают новые маски и статуэтки, к нему приурочиваются и ритуалы явно языческого свойства.
У бавенда на севере ЮАР в новогодние дни проводится церемония вступления девочек в брачный возраст. Девочки-бавенда в возрасте 13–14 лет, расположившись где-то близ хижины вождя, изучают сложные на традиционного «танца питона», являющегося символом счастья и плодородия, хранителем племени. Танец — дань существу, которое племя искони почитает за мудрость и непонятность, дань всеведущему и всеискушающему змею. Танцем «питона» открываются сельские новогодние балы. Одеты девочки живописно. Талию стягивает пояс из цветного бисера, к которому спереди и сзади прикреплено по
