воздуху!»
Но сомнения сомнениями, а программу исследования местности нужно было выполнять. Пройдясь по асфальту до современного бетонного моста, я понял, что далее по шоссе идти уже бесполезно. Ведь удравшие от Дениса Давыдова подводы должны были ехать параллельно большой реке, а вовсе не перпендикулярно ей. Поэтому я вернулся несколько назад и будто специально остановился возле продовольственного магазина, также носящего название «Александрия». Двое синеватых на просвет алкоголиков вожделенно повернули ко мне свои помятые физиономии, но вовсе не пьяный дурман привлек меня в это невеселое место. Несколько сбоку от магазина я увидел характерный, будто бы вдавленный след от старой, мощенной гравием дороги, спускающейся в долину желто-мутной после ночных дождей Копысьщенки.
– Это уже гораздо лучше, – обрадовано бормотал я, направляясь вдоль нее, – это уже больше похоже на правду.
И в самом деле, осуществить захоронение в речном овраге куда как сподручнее, нежели на открытой местности. Укрытый со всех сторон плотным ивняком овражек словно намеренно подсказывал мне, что если двести лет назад кто-то что-то и собирался прятать, то это следовало делать именно здесь. Даже зимой, когда на деревьях не было листьев, увидеть, что здесь делается, было совершенно невозможно. Озираясь по сторонам, я шагал по необычно широкой тропе, стараясь представить в подробностях, что здесь происходило поздней осенью 1812 года. Переправившись через речушку по простому деревянному мостику, я оказался в некой лощине, которая в далеком прошлом вполне могла быть проезжей дорогой. Сейчас это была не более чем широкая тропинка, но в те времена здесь.вполне могли ездить на телегах.
Не переставая мысленно отсчитывать шаги, я через какую-то сотню метров достиг почти смытых вешними водами остатков полуразрушенной плотины. Находка взбодрила меня необычайно, и выводы были сделаны незамедлительно. Ведь, судя по старому плану, именно в этом месте должна была быть мельница. А наличие старой плотины вроде бы вполне подтверждало то, что она действительно здесь была. Ведь на данном этапе расследования мне годилось любое искусственное сооружение, расположенное в определенном месте. К тому же при мельнице вполне могло быть нечто вроде небольшого мостика. При этом я совершенно позабыл о том, что, судя по французскому плану, здесь должна бы быть не водяная мельница, а ветряная. Впрочем, в ту минуту мне было не до таких мелочей. Ведь когда истово веришь в какую-либо идею, мелкие несоответствия просто не принимаются во внимание.
Путешествие становилось все интереснее, и я невольно прибавил ходу. Ведь предстояло отыскать и последний, третий мостик, который по идее должен был отстоять от гипотетической мельницы не менее чем на 600 метров. Вскоре выбравшись из овражка, я вынужден был пробираться вдоль циклопических построек животноводческого комплекса, ежеминутно рискуя провалиться в какую-нибудь навозную яму. Но не было в мире ничего, что заставило бы меня свернуть с намеченного пути, и ровно через восемьсот двадцать метров я вступил на следующий деревянный мостик. Сердце мое тревожно заколотилось. Все вокруг подернулось нереальной сверкающей дымкой, а в голове моей оглушительно застонали победные цимбалы.
В определенном смысле данная местность и в самом деле походила на ту, которая была изображена на исходном «брульоне». Еще бы, три мостика здесь были точно! Ну, могли быть. Впрочем, оттуда, где я теперь стоял, должны быть видны роща и деревенская корчма… Я внимательно,
крайне внимательно осмотрел расстилающуюся передо мной местность, отойдя от третьего мостика на добрых полсотни метров. Осмотр не утешил. Худшего места для расположения места общественного питания сложно себе было даже представить. Передо мной лежала совершенно безлесная и абсолютно плоская долина, вообразить на которой хоть какое-то строение было совершенно невозможно. И тут мне пришло в голову, что следует пройтись вдоль Копысьщенки до самого Днепра. Ведь именно в этом направлении могли находиться пруд с плотиной и церковь. Пусть они были давно разрушены людьми или временем, но следы от них исчезнуть не могли.
Однако прогулялся я совершенно безрезультатно. Только посбивал ноги да пару раз сорвался с осклизлых берегов Копысьщенки в не слишком глубокие, но зато ужас какие крутые овражки. Сколько ни лазал я вдоль речного русла, ни малейших следов искомых объектов обнаружить так и не удалось.
– Ладно бы одна церковь исчезла, – рассуждал я, в очередной раз разглядывая окружающую меня местность, – она могла быть деревянной и сто раз сгореть без следа. Но озеро-то?! Но плотина?! Разве только следы их пребывания на земле специально кто-то уничтожил? Нет, это бред! Сколько я в жизни поездил по матушке-России, везде церковные здания стояли совсем недалеко от обжитых мест. Стало быть, на левом берегу этой несчастной Копысьщенки просто должна была находиться довольно-таки крупная деревня. Но, кроме совершенно плоского поля да каких-то неопрятных кустиков, мои глаза не видели ровным счетом ничего. И, скорее всего, тут никогда и не было каких-либо строений.
Надежда, попеременно то воскресавшая, то умиравшая, после этого последнего, совершенно сокрушительного удара с грохотом рухнула оземь и распалась на составные части. Стало совершенно ясно, что, несмотря на некоторое отдаленное сходство, большинство ключевых элементов на реальной местности либо отсутствует вовсе, либо совершенно не совпадает с теми, которые были описаны на французском «брульоне». Понурив голову, я выбрался на современную дорогу и устало побрел обратно к станции.
«Еще дешево отделался», – размышлял я, шаркая ботинками по камням придорожных обочин. Бедный Яковлев перед государем императором ответ держал. Наверное, поседел бедняга после доклада о провале столь долгой поисковой операции. Еще бы не поседел! Чуть не год он, бедный, высунув язык, таскался по Смоленской и Минской губерниям. И что в результате? Пшик! Нашел два каких-то относительно подозрительных места да перекопал кучу земли, вот и все его достижения. А, наверное, водки они с Кочубеем выпили за это время не одно ведро…
Я представил себе в деталях и подробностях, как полковник с князем грустно сидят за колченогим столом в какой-то заплеванной харчевне, и невольно улыбнулся. И почему-то сразу подумалось, что это задание было им дано вовсе не в качестве поощрения за отличную службу, а как некое издевательское наказание. Но вслед за этим я вспомнил и о втором подозрительном месте, которое они обнаружили. Да, сомнения по его поводу они высказывали сразу, но для успокоения собственной совести мне следовало съездить и туда. Идея казалась вполне осуществимой, разом придав мне ускорение и активизировав некоторый прилив сил.
Оказавшись у железнодорожной платформы, я расположился на скамеечке под столетней разлапистой липой и, разложив на коленях свои карты, погрузился в изучение предстоящего маршрута. На начальном этапе он был очевиден. Следовало вернуться в Оршу, а затем пересесть на первый же московский поезд. Он должен был доставить меня до станции Кардымово. А вот далее следовало применить смекалку российского туриста. До деревни Цурьково от станции было не менее десяти километров, и предстояло на месте подыскать подходящий транспорт. Впрочем, в ту субботу я смог добраться только до Кардымово. Ночь надвигалась неотвратимо, и я счел за благо искать ночлег в этом относительно крупном населенном пункте.
Глава шестая
ОТ ЦУРЬКОВО ДО ЛУНЫ И ФРАНЦИИ
Утром же, разминая затекшие от неудобной позы плечи, мы с неожиданно подвернувшимся попутчиком выехали прямо в заветное Цурьково. Попутчик отыскался на автобазе приютившего меня городка, где я провел ту ночь. Дежурный водитель Алексей Захаров (так он мне представился) был в недалеком прошлом обычным деревенским парнем. Вынужденно сменив рычаги окончательно сломавшегося трактора на баранку грузовика, он до конца с деревенской жизнью так и не порвал. Только теперь ему приходилось возить молоко с близлежащих ферм, а не пахать по весне поля. По этой причине три раза в неделю он оставался на ночевку прямо в комнате отдыха водителей, чтобы не. тратить по утрам много времени на дорогу от дома к базе.
– Хорошо, что я пока не женат, – доверительно делился он со мной своими заботами, – а то не знаю,
