прав.
– Вы и сейчас невероятно красивы, мадам. Что касается стройности, так я со спины принял ее за вас и немного оконфузился.
– Ты всегда был натуральным подлизой, – притворно возмутилась польщенная бабушка. – А теперь ступай-ка к себе, мне надо написать соседям, чтоб приглашали Браунов на вечера и ужины. Полли права, нечего им сидеть в этом крошечном домишке, когда можно приятно провести время в обществе.
Рекомендации графини Рэдволл всегда неукоснительно исполнялись соседскими семействами, так что вскоре благодаря обаянию Полли Алисон смогла вывозить обеих дочерей на балы и в гости.
Пока Полли знакомилась с соседями, Дженни делилась своими печалями с подругой, Сарой Долни, которая, невзирая на невзрачную внешность, была тем не менее помолвлена, а потому могла себе позволить быть свободной от зависти к красоте подруги и посочувствовать ее несчастьям.
Их матушка же, сидя у себя в комнатке, строила планы на будущее. Поскольку стремление выдать подросших дочерей замуж не менее сильно в их матушках, чем страсть к охоте у их батюшек, дамы предаются поискам женихов для дочек с азартом и изобретательностью, которой могут позавидовать кандидаты в парламент. Алисон также не считала для себя зазорным сделать несколько шагов по этой тропе, так как другого способа поправить свои дела, кроме как удачно пристроить дочерей, она не видела. Сама бы она переезжала из дома одной дочери в дом к другой, время от времени навещая собственное жилище, и была бы вполне счастлива. Ее немало удручали размышления о препятствиях, могущих встать на пути ее планов: отсутствие приданого и постоянство влюбленности у Дженни, а со стороны Полли – характер и внешность, далекие от идеальных представлений о молодой леди.
Будущая жизнь Полли могла быть изрядно обеспечена тетей Джозефиной, что само по себе было очень приятно осознавать ее матери. С другой стороны, ее еще очень юный возраст позволял хотя бы не терять всякую надежду на ее возможное замужество. Кто знает, может быть, к семнадцати годам девочка еще выправится и похудеет, а ее обаяние поможет ей покорить какого-либо достойного джентльмена, пусть и старше ее годами или даже вдовца. Мысль, что Полли вряд ли выйдет замуж по воле матери, против собственного представления о браке, Алисон упорно отгоняла. Полли поддается убеждению, надо только найти к ней правильный подход.
Гораздо острее стоит вопрос о Дженни. Девушке уже минуло восемнадцать, ее матово-розовый цвет лица годам к двадцати может превратиться в желтизну, а безответная страсть к этому беспутному Рэдволлу высушит ее душу. В момент подобных размышлений перед Алисон вставал во весь рост портрет ее средней сестры, типичной старой девы, которую она видела всего несколько раз после своей свадьбы, и каждая последующая встреча заставляла все меньше желать будущей.
Значит, необходимо срочно заняться устройством Дженни. Возможно, а Алисон очень хотелось в это верить, ее влюбленность не так уж сильна, это просто затянувшаяся детская привязанность, не сменившаяся другим чувством ввиду отсутствия достойного объекта. Может быть, если в поле зрения Дженни окажется приятный молодой человек с приличным доходом, начитанный и галантный, девочка тут же забудет свое увлечение необразованным повесой и с благодарностью примет ухаживания. Надо только обеспечить ей возможность почаще встречаться с подходящими кандидатами в женихи.
Октябрь принесет сезон охоты, когда множество неженатых молодых людей будет разъезжать по домам своих друзей и родственников в поиске развлечений. Не страшно, даже если Дженни будет встречаться в обществе с Марком – его матушка не сможет углядеть в этом ничего предосудительного, а на фоне более утонченных кавалеров Рэдволл может показаться Дженни не таким уж привлекательным.
К тому же со смертью супруга миссис Браун обрела множество свободного времени, так как делами прихода теперь распоряжалась миссис Бродвик. Для Алисон утрата этих обязанностей, раньше часто казавшихся обременительными, оказалась весьма болезненной. Столько лет она занималась, пусть и с помощью попечительского совета, устройством школы и приюта, благотворительными базарами, увещеванием заблудших овец (которые предпочитали более мягкие наставления жены священника, чем суровые отповеди миссис Хорсмен) и прочими подобными делами. К тому же кружка для пожертвований была в пределах ее досягаемости.
Теперь, когда Алисон лишилась целого пласта жизни, образовалась пустота, которую необходимо было чем-то заполнить. Пока мысли Алисон не заходили дальше устройства дочерей, но она знала, что может потерпеть неудачу, и тогда ей придется думать о гораздо менее радужных вещах.
Зарабатывать деньги шитьем или трудом гувернантки она не могла по причине отсутствия необходимого образования, хотя на это вполне годилась Дженни. Однако в голове у миссис Браун уже пару раз мелькал приветливый пейзаж небольшой уютной фермы, которую она, продав домик, могла бы попробовать взять в аренду. Это был крайний случай, ибо она прекрасно помнила, как относилась ее семья к тетушке-фермерше. Лишить своих дочерей благородного общества Алисон пока не была готова, хотя сама она не видела ничего зазорного для себя в том, чтобы заняться каким-либо трудом или даже торговлей.
Вернувшаяся с прогулки Полли очень ободрила мать рассказом о своем знакомстве с пожилой графиней и о любезном приглашении на обед. Это известие показалось Алисон добрым предзнаменованием для исполнения ее замысла, и она поделилась с Полли своими матримониальными планами – в конце концов, ей может понадобиться помощь, а от Дженни в этом вопросе проку никакого. Мысль о ферме была на время отодвинута в дальний угол ее сознания. Единственное, чего Алисон не рассказала дочери, это историю влюбленности Дженни в младшего Рэдволла – Полли говорит, что думает, а в таком деликатном деле от ее несдержанности может выйти какая-нибудь неловкая ситуация. Полли обещала подумать над тем, как поскорее раздобыть для Дженни кавалера, брак с которым устроил бы всех: и родных девушки, и семью молодого джентльмена, и, наконец, самих жениха и невесту.
5
В доме мистера Бродвика готовились к празднику по случаю первой удачной охоты старого сэра Дримстоуна, который вот уже лет двадцать по окончании осеннего сезона боялся не дожить до следующего октября и ежегодно в начале сезона отмечал свое присутствие на этом свете роскошным балом, следовавшим за охотой, на которую созывались все ближние и дальние соседи. Лорд Дримстоун был одиноким стариком с причудами, но у него в доме всегда толпилось множество гостей и родственников по боковой линии, каковые пребывали от октября до октября в ожидании письма от поверенного с известием о кончине старого лорда и доставшемся им наследстве. Сообщение все не приходило и не приходило, и любящие родственники не могли усидеть дома и удержаться от того, чтоб поехать и убедиться самолично в том, что старик в полном здравии.
Нынешний год не стал исключением, и бал обещал быть еще пышнее, чем прежде, ведь на нем собиралась присутствовать мисс Корделия Марч, признанная красавица, сопровождающая важную особу – свою сестру Августину Бродвик, супругу священника, которая, в свою очередь, надеялась удостоиться чести сопровождать саму графиню Рэдволл. Мистер Бродвик был призван в комнату Корделии, чтобы выступить судией в таком важном деле, как выбор цвета платья – голубое или фуксии. Сестры не смогли прийти к согласию в этом вопросе, но они были едины в другом – местному обществу необыкновенно повезло, что Корделия почтит его своим вниманием, ведь достоинства молодой леди вполне могут поставить ее на одну ступень с графинями и даже более высокопоставленными особами, которых, впрочем, на балу и не ожидалось.
Мистер Бродвик высказался в пользу белого, заметив, что он наиболее уместен в одеянии юной девы, но сестры хором опровергли это суждение, заявив, что белый цвет «простит» внешность мисс Марч, к тому же все девицы, наверное, будут в белом, кроме сестер Браун.
– Вы хотите сказать, мои дорогие дамы, что обе мисс Браун будут присутствовать на балу? – от возмущения у преподобного Бродвика даже затрясся намечающийся второй подбородок.
Его жена поторопилась внести ясность по этому вопросу:
– Разумеется, мой дорогой супруг, их мать превзошла все мыслимые пределы в своей наглости, выезжая в свет спустя только месяц после смерти мужа, да еще и вывозя дочерей. Ею попраны все правила приличия, в чем ей необдуманно потакает старая графиня Рэдволл и еще несколько дам, против которых даже ее светлость нынешняя графиня и ее благовоспитанные подруги не могут поднять свой голос!
– На месте девиц Браун я бы осталась дома, среди гостей в своих траурных платьях они выглядят мухами в фруктовой вазе, – добавила певучим голоском мисс Корделия, оправляя черные кудри перед зеркалом.
