Она уселась в кресло, и тут же, словно из-под земли, возник Фрил.
– Госпожа! Я так рад, что вы снова здесь…
– Я тоже очень рада, Фрил, – тепло улыбнулась Римильда. – И рада, что Дауф стоит, как стоял, а не лежит в развалинах и не захвачен жадными соседями. Скажи, кого поблагодарить за это чудо? Думаю, тебя?
Управляющий даже немного смутился.
– О, что вы, леди Римильда! Это заслуга всех жителей. После вашего отъезда мы все усердно распространяли слухи.
– Вот как! Слухи? – Римильда терялась в догадках.
– Да. Сначала о том, что ваш брат призвал вас в Святую землю, чтобы вы разделили с ним радость обладания новыми владениями и немного развеялись. Затем – что вы прислали нам весточку о скором возвращении. Что граф Мобри вернется, осиянный славой, привезет с собой несметные богатства и множество храбрых воинов прибудет вместе с ним и с вами.
– И что же? – с интересом спросила Римильда. – Эти слухи подействовали?
– Как видите, миледи. Нас ни разу не попытались атаковать. Правда, однажды в гости заявился барон Крег. – Фрил скривился. – Он потребовал открыть ворота; я отказался, ссылаясь на ваш приказ, однако сам вышел к нему. Барон пытался подкупить меня, чтобы я впустил его в замок, утверждая, что когда вы возвратитесь, то непременно сочетаетесь браком с достойным соседом, а значит, он все равно что хозяин здесь.
– Быстро же он забыл оскорбление! – Римильда покачала головой. – Я думала, он раньше весны не явится. И уж точно не явится один.
– О, поверьте, он ничего не забыл. Просто думал, что я никчемный дурак, – улыбнулся управляющий. – Я выслушал его и сказал, что вы велели никого в замок не пускать, а граф Мобри грозился проучить всякого, кто нарушит границы его владений. Наверное, я говорил убедительно, так как барон откланялся и больше не тревожил нас своими визитами. Я опасался, что вы не вернетесь, миледи. – На лице Фрила появилась тень беспокойства. – Если бы от вас не было вестей по весне, все поняли бы, что слухи – это ловкий обман. И тогда замок взяли бы штурмом за неделю. У нас ведь нет воинов.
– Теперь есть.
Фрил нахмурился и нерешительно произнес:
– Позвольте вас спросить?
– Конечно. – Римильда подозревала, о чем пойдет разговор. Вернее, о ком.
– Ваш супруг, граф Мобри… – Видно было, как трудно дается Фрилу задача называть своим господином чужого человека, а не того, чьего возвращения он ожидал. – Он ведь норманн.
– Он в первую очередь храбрый рыцарь и достойный человек, Фрил, – утешила верного слугу Римильда.
– И его люди, они все тоже норманны, – настаивал на своем Фрил.
– Не все. Среди них есть и саксы, и уроженцы других земель. Кто только не воюет в Святой земле. Кажется, многие из них просто не знают, откуда они родом. И я надеюсь, что Дауф станет для них домом.
Фрил покачал головой:
– Поначалу им тут будут не слишком рады. Люди с недоверием относятся к чужакам.
– Вам всем придется привыкнуть, – твердо сказала Римильда.
– И все-таки… Лорд Дауфа – норманн… Это так непривычно. – Фрил замялся, словно еще не все сказал.
– Фрил, о чем ты волнуешься? Танкред сумеет защитить нас и не причинит никому зла, – попыталась успокоить управляющего Римильда. Поддержка Фрила сейчас очень важна для нее и для Танкреда.
– Может быть, – недоверчиво произнес управляющий, – может быть.
– Фрил, неужели ты думаешь, что я вышла бы замуж за плохого человека? – мягко произнесла Римильда. – Что я сделала бы хуже для графства?
– Нет, миледи, но… – совсем смутился Фрил.
– Но он норманн. В этом все дело, – заметила Римильда.
– Все дело в том, что ты не хочешь взглянуть на вещи иначе! – заговорила Калев, сидевшая у камина; Римильда и Фрил, позабывшие о ее присутствии, повернулись к няньке. – Леди Римильда поступила так, как должна была поступить! И не тебе об этом судить, Фрил!
– Я просто предвижу трудности, – упрямо возразил управляющий.
– Если они и случатся, мы справимся с ними. – Калев бросила взгляд куда-то вдаль, поднялась и поклонилась. – Милорд.
Римильда обернулась – к столу приближался Танкред. Интересно, как долго он уже тут находится и что успел услышать?
По его лицу все равно нельзя было что-либо понять.
Он уселся на место графа, которое теперь занимал по праву, положил большие руки на стол и с интересом взглянул на Фрила.
– Римильда говорила мне о тебе. Это ведь ты управлял замком и поместьем в ее отсутствие?
– Да, милорд. – Фрил честно старался скрыть неприязнь к новому хозяину. Танкред же будто не замечал его напряженного тона. – И старый граф готовил меня именно к этой работе.
– Что ж, похоже, ты очень талантлив. Моя жена так беспокоилась о замке, но, я вижу, зря. – Фонтевро оглядел зал. – Конечно, здесь нужно многое подновить, однако это не проблема.
– К тому же скоро весна, – добавила Римильда, улыбаясь.
– Да, весна. И смута. – Танкред нахмурился. – Фрил, кажется, тебя так зовут? Расскажи мне обо всем, что происходит в этих землях и что ты знаешь о смуте. Нам важна каждая мелочь. Присоединяйся к обеду. – Фонтевро сделал широкий жест рукой. – Мои рыцари будут обедать позже, а пока мы можем спокойно вкусить пищу вчетвером и побеседовать без помех. Это и тебя касается, достойная Калев! – произнес он, чуть повысив голос.
– Охотно, милорд, – откликнулась служанка, – благодарю за оказанную честь.
– Благодарю, – пробормотал ошеломленный Фрил, устраиваясь на самом кончике скамьи.
Честь действительно была неслыханной: слуги всегда обедали за отдельным столом, и пригласить незнатного, находящегося у тебя в услужении человека за стол, где кушают аристократы, лорды и леди, додумывались немногие. Римильда подавила усмешку. Танкред занялся завоеванием уважения слуг и начал с Фрила. Весьма, весьма дальновидно. Все обитатели замка поведут себя так, как поведет себя Фрил. Молодой эконом пользовался у домочадцев едва ли не большим авторитетом, чем Римильда.
Обед продолжался больше двух часов: Танкред задавал бесконечные вопросы по поводу состояния дел в землях Мобри, Фрил отвечал, Римильда поясняла… К концу обеда у нее начала понемногу кружиться голова: от усталости, выпитого вина, тепла – в зале хорошо натопили – и разговоров. Речи сливались в мягкий, обволакивающий поток, который подхватил Римильду и понес ее, покачивая, на легких волнах. Сначала они были серого цвета, затем окрасились в бирюзовый, и лицо опалило жаркое южное солнце…
– Да ты совсем спишь, девочка! – ахнула над ухом Калев.
Римильда с трудом разлепила веки:
– Я просто немного устала… Пожалуй, поднимусь к себе.
Прежде чем она успела встать, ее словно обняло теплом, и Римильда почувствовала, что летит.
– Я отнесу тебя, – безапелляционным тоном заявил взявший ее на руки Танкред.
Римильда была так ошарашена, что смогла лишь кивнуть и нерешительно обвила руками его шею.
Впервые она находилась к Танкреду столь близко и прикасалась к нему… столь плотно. Он нес ее легко, словно пушинку; впрочем, чего еще ожидать от рыцаря, привыкшего часами рубиться с врагами, на коне, в тяжелой кольчуге, да еще и под палящим солнцем Палестины? Его руки казались железными. И пахло от него хорошо – не потом и лошадьми, а чем-то приятным. Видимо, Танкред тоже успел принять ванну. В отличие от местных красавцев, ее муж предпочитал мыться часто, это Римильда уже успела выяснить. Господи, хоть в этом ей с ним повезло.
«Сейчас-то он и потребует исполнения супружеского долга», – подумала Римильда. А что, самое время.
