Римильда почему-то не ощущала, наоборот, от плит пола струилось тепло, словно их согрело летнее солнце. Жаркое солнце.
Римильда открыла глаза и едва не вскрикнула. Стены светились сами по себе, а распятие… Простой деревянный крест словно висел в воздухе, отделившись от стены.
– Пресвятая Дева! – прошептала Римильда. – Я, наверное, сплю.
– Спишь. – Голос шел со всех сторон сразу. – Но ты слышишь Меня.
– Я слышу, Господи!
– Так иди же ко Мне!
Яркий свет раскаленного белого солнца, поднимающегося из красных песков, ослепил Римильду.
– Миледи! Миледи!
Кто-то тряс Римильду за плечи.
– Как холодно! – прошептала она дрожащими губами.
– Я нашел вас здесь, на полу! – Брат Констанс выглядел испуганным и удивленным.
– Я пришла помолиться. И, кажется, уснула. Дорога была трудной. – Римильда еле-еле выталкивала слова, она все еще находилась под властью видения.
– Я позову Калев.
– Не нужно, брат Констанс. Вы встали к заутрене, так выполняйте свой долг. А я выполню свой.
Старик подслеповато моргал.
– Теперь я знаю, что мне делать.
Римильда выбежала из часовни.
Глава 4
Замок медленно пробуждался, из кухни тянуло теплом и свежим хлебом, у камина в большом зале возились двое мальчишек, выгребая золу. Все как обычно – привычный покой, который может расколоться в любое мгновение по прихоти озлобленного соседа. Но этому не бывать! Желание действовать горело в душе Римильды, яркое, как факел.
– Вульф, – окликнула одного из мальчишек Римильда. – Найди Фрила и пришли его в мои комнаты.
Мальчик убежал, радостный, что избавился хоть на время от грязной и противной работы. Римильда поднялась к себе, где ее встретила раздраженная Калев.
– Я уже хотела отправить слуг тебя разыскивать. Где ты была? Постель холодная.
– Я молилась в часовне.
– Ночью, в бурю и жуткий холод? – удивилась няня. – Ты сошла с ума.
– Господь не спит ночами, – ответила Римильда. – Теперь я знаю, что должна сделать.
– Ты должна одеться и позавтракать, иначе заболеешь.
– Я должна поехать в Палестину. Найти брата и привезти его домой, пусть даже мне придется его связать и тащить на веревке вслед за лошадью.
Калев выронила подсвечник, он загрохотал по плитам пола.
– Это тебя сам Всевышний надоумил?
– Именно. Я молилась, мне ответили.
Калев не стала поднимать подсвечник, подошла к Римильде и потрогала ее лоб.
– Жара нет. Но ты явно бредишь. Может, эль вчера был несвежий. Говорила я Найн не подавать его. Или хотя бы шепнуть тебе, чтобы не пила. Барона мне не жалко, пусть он хоть сдохнет под кустом, исходя кровавой рвотой.
– Я абсолютно здорова, – успокоила няню Римильда. – А мысль об отравлении Филиппа мне нравится. Жалко, что я не намерена больше приглашать его в гости. Но я эля не пила.
– Но ты все же бредишь.
– Нет. – Случившееся в часовне не может быть бредом, это Римильда знала точно. – Я все обдумала. Я поеду за Деневульфом. Близится зима, замок оставлю на Фрила, в холода Дауф выдержит любую осаду. Даже если Филипп или кто-либо еще разорит наши земли, Деневульф все приведет в порядок.
– Напиши брату, – посоветовала Калев.
– Я писала, – отмахнулась Римильда. – Но я даже не знаю, получил ли он эти письма. Весной же под стенами замка выстроятся войска Крега или другого претендента на титул графа Мобри. Слухи разлетаются быстро, Калев, и, поверь, скоро все соседи будут в курсе, что мы окончательно остались без защиты. Королю не до нас, мои права столь призрачны… Я не могу больше ждать и надеяться. Я должна действовать.
– И все это тебе посоветовал сам Господь? – недоверчиво спросила няня.
– Он звал меня.
Калев не выглядела впечатленной.
– М-м-м… Он звал тебя. Куда?
– К себе.
– Я бы скорее истолковала это как предвестие грядущей смерти.
Римильда села в кресло у камина, указала Калев на второе, а затем подробно и обстоятельно пересказала няне свой сон. Это не убедило Калев, так что пришлось прибегнуть к власти, а не к уговорам.
– Калев, еще до обеда я отправляюсь в путь. Со мной поедешь ты и Родд, больше никого забрать из замка я не могу.
В дверь постучали, вошел Фрил, не дожидаясь приглашения.
– Вы звали меня, миледи?
– Да, Фрил. Прикажи готовить лошадей для меня, Калев и Родда. После обедни мы уезжаем. Замок и графство я оставляю на твое попечение.
– Но… Куда вы отправляетесь? – Фрил так удивился, что даже сел на скамью у стены, не спросив позволения. Римильда обычно и не требовала строгого следования этикету, но Фрил-то всегда его соблюдал самым тщательным образом.
– Я еду за братом.
Лицо управляющего посерело.
– Л-леди Римильда. Вы…
– Нет, я здорова, я не брежу. И мне не нужно ни совета, ни твоего мнения. Я еду.
– Да, миледи. – Фрил потряс головой, потом запустил пальцы в волосы и дернул несколько раз, словно это могло помочь прояснить мысли. Кажется, преданный эконом был шокирован до глубины души. – Я обо всем распоряжусь.
– Запритесь в замке, никого не впускайте, если арендаторы будут просить защиты – позвольте им укрыться в Дауфе, но требуйте, чтобы они явились со своим продовольствием. Места тут полно, а вот еды… Ну, не мне тебя учить.
Римильда встала из кресла. Фрил вспомнил о приличиях и тоже вскочил.
– Фрил Порк, я доверяю тебе этот замок и эту землю. Храни ее и заботься. – Римильда произнесла традиционную формулу, но Фрил ответил, словно принося священную клятву:
– Миледи, жизнью и душой клянусь, я сохраню ваши владения.
– Да, Фрил. Я знаю.
Римильда действительно знала, что эконом скорее умрет, чем сдаст замок.
– Я пойду распоряжусь.
– Да, Фрил. Иди. Иди.
Калев, молчавшая все это время, подала голос:
– А Господь тебе случайно не спустил с небес кошель с золотом? Дорога до Иерусалима долгая.
Римильда подошла к камину. Огонь еще только разгорался, но все же тепло уже давал. Говорят, южные земли полны теплом, как Господь – милостью.
– Я продам мамины драгоценности и еще возьму с собой графский жезл, – решила Римильда. – Если граф Мобри не вернется домой, то это – просто тяжелая золотая палка, украшенная драгоценными камнями. Вещь дорогая, но ненужная.
– Римильда, девочка, ты сошла с ума, – пробормотала Калев. – Ты не продала драгоценности леди Марианн даже в самые трудные времена. Теперь же ты собираешься… просто выбросить их на ветер. Это
