— Сколько у нас денег? — Вопрос Листа разбудил меня.
— На два ствола хватит, я думаю, — послышался голос Скворца.
— Отдадим их Дарье и Программисту, они наиболее уязвимы в нашей группе.
После этого послышались какие-то шорохи.
— Это все, что у тебя есть? — удивленно спросил Скворец.
— Ничего не поделаешь, радуйся, что есть хоть это. За хабаром мы давно не ходили, поэтому и денег нет, — пояснил Лист.
— Денег на два ствола хватит, а патроны? Еще и поесть нужно! — возмутился Скворец.
— Надо у остальных спросить про деньги, когда проснутся, — предложил Лист.
— У меня денег нет, — подал голос я.
— Вот у него нет, — констатировал Скворец.
— Нет так нет. Что теперь? Он вообще отмычка! — сказал Лист.
— Разве ты не заметил, что он давно уже не отмычка! — В голосе Скворца слышалось разочарование.
— Может, и так… Сколько там времени? — ушел от дальнейшего разговора Лист.
— Половина седьмого, — сказал Скворец.
— Пора всех поднимать. — Лист поднялся. — Группа, подъем! — крикнул он так, что все мгновенно зашевелились и замычали. Я уже не спал. Я всегда рано просыпался, поэтому утреннее пробуждение пережил безболезненно.
— Что там? Зачем орать? — пробурчал Мамедов и повернулся на другой бок, чтобы не видеть Листа.
— Услышав команду «Подъем!», боец немедленно ее выполняет, а именно просыпается, вскакивает и ожидает дальнейших приказов, — громко проговорил Лист, расхаживая вперед-назад между просыпающимися сталкерами.
— Ты как будто вчера не пил! — снова возразил Мамедов.
— Это сталкера не должно касаться. После любой попойки сталкер утром должен быть как огурец, — сказал Лист.
— Ладно… Встаю, — пробурчал Мамедов и, пошатываясь, поднялся. — Я просто с непривычки. Два года — сухой закон. Ты пойми, из моего организма весь алкоголь испарился за это время. А после того, что вчера было, мне еще полагается часов шесть спать.
— В бар идем все, на тот случай если все начнет поворачиваться не в ту сторону, — сказал Лист. — Я во дворе подожду.
Лист вышел, и мы стали постепенно приходить в себя.
Утро было на удивление солнечным, кругом пели птицы, которые непонятно откуда появились. Это могло означать только одно — затишье перед бурей, которая скоро грянет.
В баре было пусто. Бармен встретил нас приветливо, как всегда.
— После того что они вчера натворили, их сюда еще пускают? — шепнул мне Программист.
— Эти стены и не такое видели, уж поверь мне, — услышав его, сказал Бармен.
Программист больше ничего не стал говорить по этому поводу. Мы заняли дальний столик. Лист пошел договариваться с Барменом об оружии и провизии. У Дарьи и Мамедова нашлось немного денег. Этого должно было хватить на оружие, патроны и провизию.
Без пяти семь в помещение бара вошла группа незнакомцев. Их было только четверо. После вчерашней стычки среди них не оказалось одного сталкера. Главный отряда посмотрел на Листа и проследовал к нашему столику. Трое его товарищей стали недалеко, в нейтральной зоне. Мы поступили так же, и возле столика остались только незнакомец и Лист. Мы окружили их кольцом и внимательно наблюдали за беседой. Невооруженным глазом было видно, как говорящие нервничали. Это было понятно, ведь в случае новой стычки все могло кончиться не так удачно, как вчера. Незнакомец изредка посматривал в мою сторону и что-то шептал, пряча слова в кулак.
— Итак, господа, о чем вы хотели с нами поговорить? — с почтением сказал Лист.
— Дело касается этого сталкера. — Незнакомец указал в мою сторону.
— Чем он вам так насолил? — спросил Лист.
— Он знает намного больше, чем пытается доказать всем, — сказал сталкер.
Лист вопросительно посмотрел на меня, я только помотал головой в разные стороны, мол, ничего такого.
— Давай лучше начнем все сначала, — предложил Лист. — И для этого попрошу тебя представиться.
— Я — Клевер, — ответил сталкер и нетерпеливо сжал кулаки.
— Очень приятно. Так что ты там говорил о гибели всех сталкеров? — Лист подался вперед, но встретился взглядом с Клевером и отпрянул назад.
— Начну по порядку; может быть, тогда вы все поймете, — начал Клевер. Он осмотрел помещение, как будто за нами мог кто-то наблюдать. — Это покажется странным, но все началось еще до аварии на ЧАЭС. Лиманск тогда был очень перспективным городом с высоким уровнем развития науки. Я в то время знал Рублева лично и работал вместе с ним над проектом, который мог открывать пространственные дыры. Они должны были служить каналом для быстрого переноса человека из точки А в точку Б. На разработку ушло несколько лет. Проект прикрыли, так как Рублев не сумел найти последнего компонента для стабильной работы. У него было множество различных планов, но его признали невменяемым и уволили из НИИ. Я знал этого человека достаточно долго и был полностью согласен с тем, что мозги у него потекли. Так получилось, что мне пришлось везти документы об увольнении профессора в Киев. Рублев просил, даже умолял этого не делать, но мне было дано это поручение, и я должен был его выполнить. В последний момент, когда я уже собрался уезжать, он попросил, чтобы я взял его с собой. Я согласился. В пути что-то произошло с машиной и случилась авария.
— Случайно, не на трассе Лиманск — Киев? — задумчиво спросил Лист.
— Именно на ней. В этой аварии я чуть не погиб. Чудом выжил, успев выползти из горящей машины. Документы пропали, а вместе с ними и профессор. Аварию подстроил Рублев. Когда я уже лежал в киевской больнице, мне показали записку, которую нашли у меня в кармане. Это было послание от Рублева. Там было сказано, что в день аварии родится человек. Он станет сталкером, от которого будет зависеть судьба всех остальных. Тогда я не придал этому значения. Когда после второго взрыва возникла Зона, слова с бумажки стали приобретать угрожающий характер. В записке Рублев предложил мне найти этого сталкера и уничтожить, ведь из-за него погибнет много людей. Если честно, я совершенно не могу понять, откуда он все это знал. — Клевер замолчал.
— Слепой, ты какого года рождения? — спросил Скворец.
— Восемьдесят четвертого, в марте родился, — ответил я, не понимая, к чему шел разговор с незнакомцем.
— Ты слепо веришь Рублеву? — спросил Лист.
— Я всегда ему верил, он мой названый брат, — сказал Клевер.
— Брат сумасшедшего профессора? — переспросил Скворец.
— А не думал ли ты, что все остальное тоже подстроено Рублевым? И Слепой в этой истории роли не играет? — подчеркивая важность каждого слова, сказал Лист.
— Я в этом уверен! Вы только игрушки в его игре. И он будет управлять вами, куда бы вы ни пошли и куда бы ни спрятались, — спокойно ответил Клевер, но по нему было видно, что он начинает терять терпение.
— Прятаться мы не собираемся, а то, что он нас за нитки дергает, — так это еще не доказано! — подал голос Мамедов.
— Не доказано? А то, что Зона стала такой? Это ли не подтверждение того, что через вас Рублев осуществил свой план? — Клевер помолчал. — Вы сами не понимаете, в какую игру ввязались. Чтобы вернуть все как было, вам нужен Рублев, а он никогда не станет сотрудничать с вами.
— Здесь он прав, — заметил Программист.
— Хорошо, что ты предлагаешь? — спросил Лист.
— Я не знаю, но этот сталкер еще не доиграл свою роль в пьесе Рублева, и второй акт пьесы
