вы захотите отправиться к ней теперь же. Все готово к отъезду, и мы можем отправляться, как только вы успокоитесь.
Я со вздохом откинулась на спинку кресла. Новость пришла печальная, но не трагическая. Все могло оказаться гораздо хуже, и надо благодарить господа за доброту, которую он проявляет к нам даже в испытаниях. И зачем мама полезла на чердак? Я выпила предложенную рюмку коньяку и решительно встала:
– Ваша доброта и чуткость, сэр, продолжает восхищать меня. Вы все продумали и все успели сделать, значит, письмо пришло довольно давно, и вам просто не хотелось лишать меня развлечений до самой последней минуты. Это так?
– Дорогая моя, вы в столь нежном возрасте владеете необыкновенным здравым смыслом, но все же я не хотел раздражать вас суетой, неизбежной при поспешных сборах.
– Вы боялись, что я устрою истерику?
– Конечно, нет. Вы совершенно не склонны к истерикам и обморокам. Просто ваше присутствие не было обязательным, так зачем же отрывать вас от друзей?
– Вы совершенно правы, сэр. Едемте. – Я не стала говорить графу, что он не только оторвал меня от друзей, но и лишил волнующего променада у моря.
Через четверть часа мы уже мчались по направлению к дому моей матушки со всей скоростью, на какую были способны уставшие от бездействия лошади.
– Жаль, что вы не успели предупредить ваших друзей, – заметил граф.
– Я напишу Розмари, когда мы приедем, – на самом деле я не испытывала особого сожаления, пусть Кэтрин и Аннабелла дерутся без меня. – Как вы думаете, мама скоро поправится?
– Все зависит от тяжести перелома. В ее возрасте кости заживают медленнее, но мы позовем лучшего хирурга, и, я думаю, все будет в порядке. – Он ласково пожал мне руку: – Главное, что ее дочь будет рядом с нею.
– Бедная мама, я так скучаю по ней! И теперь еще это несчастье.
– Не нервничайте, вы должны быть спокойны, чтобы подбадривать ее и вашу тетушку.
– Вы будете рядом с нами, и всем нам будет легче переносить мамино нездоровье.
Глава 22
Мы ехали почти без остановок, изредка меняя лошадей и наспех перекусывая по дороге. Маму мы нашли страдающей, а тетушку в нервном расстройстве, смешанном с гневом. Я не сомневалась, что она уже не раз пеняла матушке на неосмотрительность и беспечность и сейчас только повторяла сказанное ранее:
– В нашем возрасте уже следует забыть о молодой прыти. Несмотря на мою тучность, я вполне могу влезть на самый высокий тополь, но как я стану с него слезать? Однажды мне пришлось проделать это в погоне за учеником, так потом я вынуждена была прыгать в наспех сложенную копну сена.
Эту историю я слышала много раз, но для моего супруга она оказалась в новинку. Он ответил шуткой в том же духе, и атмосфера стала более здоровой. Добавил оптимизма и прибывший по вызову графа доктор, который смог облегчить боль и успокоил нас благоприятным прогнозом.
Забота о родных отнимала все мое время, и я совершенно забыла написать Розмари о причине нашего поспешного отъезда из Бата. Как только матушка смогла немного ходить, мы с графом уговорили их с тетушкой погостить в Эммерли.
Годовщину нашей свадьбы мы отпраздновали в семейном кругу. Граф сделал мне подарок, показавшийся мне даже лучше, чем лодочка с парусом, о которой я так мечтала в Бате, – великолепную лошадь, горячую, но послушную.
– Дорогая моя, я хочу, чтобы вы проводили больше времени на свежем воздухе, и мой подарок должен помочь вам в этом полезном занятии. Прогулки верхом развлекут вас и расширят ваш кругозор, а умение ездить необходимо каждой леди и может пригодиться вам в самый неожиданный момент.
Мне оставалось только поблагодарить супруга и пообещать ему сразу же начать учиться держаться в седле. Через месяц мы уже могли совершать прогулки втроем – матушка и тетя ехали в коляске, а я довольно уверенно гарцевала рядом, вызывая у милых дам возгласы восхищения и предостережения. Здоровье матушки шло на поправку, и мы проводили время очень приятно, хотя и немного скучновато. Граф по большей части занимался делами, тетушка нашла общий язык с миссис Добсон, и они вечно обсуждали вопросы ведения хозяйства. Я же проводила время рядом с матушкой, читая ей вслух и беседуя о жизни. Я замечала, что она делает попытки побольше узнать о моей семейной жизни, и старалась избегать прямых ответов. Матушка всерьез опасалась, что я буду несчастна в браке, и радовалась, видя меня веселой и безмятежной. Однако она являлась достаточно здравомыслящей женщиной для того, чтобы понимать – девятнадцатилетняя девушка вряд ли будет по-настоящему счастлива со стариком, как бы богат он ни был. Мое спокойствие и теплые отношения с графом удивляли ее, и мне казалось, она подозревает, что у меня есть любовник. Я не пыталась ни рассеять, ни подтвердить ее подозрения, утверждая только, что у меня все в порядке и я всем довольна. Тетушка же рассуждала проще – я еще не насладилась новым обществом и житейскими благами, полученными в супружестве, и мысли мои пока не уходят дальше этих предметов. Что будет через полгода-год, она не загадывала, но на основании опыта гувернантки считала, что проблемы и трудности со мной все еще впереди. Маменьку не утешал такой прогноз, однако она смотрела на меня сквозь мутные очки материнской любви и верила, что ее девочка не причинит никому серьезных огорчений.
В начале июня я наконец собралась написать Розмари. Ответа не было довольно долго, зато потом пришло пространное письмо. В нем говорилось, что все оказались удивлены нашим внезапным отъездом из Бата, а она сама очень огорчена. Из этой фразы я сделала соответствующий вывод, что остальные (то есть Аннабелла) лишь обрадовались. После Бата Гринхаузы разъезжали по гостям, поэтому Розмари и не получала моего письма так долго, но теперь находятся у себя в поместье. Кроме того, у них гостят ее подруга Элиза, а также барон Морланд, герцог Россетер и молодой кузен герцога – Питер Гросчерс, сын и наследник графа Лонгбриджа.
Герцог не отходит от Аннабеллы, и ни у кого из их общих знакомых не осталось сомнений, что этим летом он сделает ей предложение. Раздосадованный Морланд ухаживает за Элизой, но, по мнению Розмари, это делается, чтобы позлить Аннабеллу.
Я беспокоилась, что Розмари страдает из-за отношений сестры с мистером Филсби, ибо мне казалось, что его манеры пленили ее сильнее, чем следовало, однако по нескольким фразам я уверилась, что Розмари не без приятности проводит время с сэром Гросчерсом. Очевидно, Аннабелла не хотела рисковать своими позициями в отношении герцога, и не пыталась покорить юного графа. По мнению моего мужа, знавшего его семью, граф являлся очень достойным тихим юношей, обладавшим такими же душевыми качествами, как Розмари, и было бы просто чудесно соединить эти два сердца перед алтарем. Я, по совету графа, решила пригласить Розмари к себе в гости, а он, со своей стороны, собирался написать графу Лонгбриджу и предложить ему вместе с сыном посетить Эммерли. Таким образом, молодые люди окажутся предоставлены сами себе, и, если их чувства друг к другу могут стать серьезными, никто не помешает им пройти этот трепетный путь обретения друг друга.
Мы с мужем немедленно написали свои послания и стали ждать ответов, которые на сей раз не замедлили последовать. Граф Лонгбридж написал, что они с сыном будут счастливы снова увидеть луга и рощи Эммерли, и обещал прибыть через неделю. Письмо от Розмари пришло позже, в нем она сообщала, что охотно приедет погостить в Эммерли, тем более что гости накануне покинули их дом, а миссис Гринхауз с Аннабеллой собиралась посетить свою приятельницу миссис Морланд. Я решила, что Генри Морланд наверняка пригласил Россетера к себе, чтобы увезти от Аннабеллы, но она прознала об этом и приняла меры.
Остаток лета мы провели очень приятно. Большая компания разбилась на группки по возрасту и интересам, и все были довольны. Граф Лонгбридж и его сын оказались очень приятными людьми, и я не могла пожелать для Розмари лучшего счастья. Питер действительно походил на нее манерами и характером – был скромен и застенчив, но при более близком знакомстве становилось очевидным, что он безупречно воспитан и образован. Его отец – добрый и простодушный пожилой джентльмен – не собирался вмешиваться в судьбу своего сына и заниматься поисками для него выгодной партии. Он был уже готов полюбить Розмари как собственную дочь, и молодым людям оставалось только определиться, не является
