Пашка с облегчением вздохнул.
– Слава Богу. И как тебе в голову только пришло – с пистолетом сюда притащиться? Слава Фельтона не дает покоя?
– Имел намерение выполнить задание, отомстить за Батю. Не люблю я Горби все больше и больше. Еще этот праздник, блин… Все во мне перевернулось, когда узнал где, как, кто будет… Спать не мог. Есть не мог. Только бухал и представлял в красках, как выскочу на сцену и пристрелю его, чтобы весь Запад увидел, как мы в действительности «любим» их кумира. Даже Корин от меня ушла, зараза, на третий день. Не понравилось, видите ли, что я водку с утра пил. Вещи собрала… Ты, гад хитрый, купил меня на Корин!
– Вернется, – махнул рукой Пашка. – Русские мужики во французских деревнях на дороге не валяются.
– Хорошо бы. Привык я к ней, да и годы… Я ведь не такой бравый гусар, как ты. Молодая твоя как поживает?
– Не поверишь, как скучаю… Вот угораздило! Единственный плюс: высыпаюсь без нее.
– А с ней – нет?
– Нет. А какие у меня варианты?
– Понятно, дело стариковское.
– Паш, – предложил Олег. – Может, ну его к черту, именинника этого? Пойдем по сто пятьдесят?
– Олег, – остановил его Пашка, – могло быть такое, что тебя запрограммировали на это дело в свое время… ну, на его убийство? Иначе и объяснить нельзя твои маниакальные действия. Вроде все есть, даже к «бабкам» партии каким-то боком приложился… Тебе чего не хватает, дурилка?
– Кто его знает? Могли, конечно, психотропным… Слыхал про Кольку Матвеева из РД?
– Нет, а что такое?
– Память отшибло. Он рапорт написал об увольнении, пара недель прошла, а он ни хрена не помнит. Не то что начальников своих, а даже товарищей по оружию, названия отделов забыл. Меню в столовке…
– Круто! Не знал…
– Ладно, ты мне вот скажи: тебя разве не возмущает, что он празднует свой юбилей в Лондоне? Как будто Лондон – это его дом. А в Москве чего, боится кого, что ли?
– Брось ты, Олег. Он и в Москве отмечал. Только в более узком кругу. И потом, это же благотворительная история. Оставь его. Я тебе скажу больше: Горбачев, по моему мнению, вообще ни при чем. Он, скорее, свидетель, чем обвиняемый.
– Да, – улыбаясь, заметил Олег. – Ну и разговорчики мы с тобой ведем в туалете.
– Олежка, давай избавляться от ствола и кобуры. Не забыл еще устройство канализации?
– Хотелось бы забыть, но с тобой, видать, не получится.
На выходе из туалетной комнаты их задержали сотрудники охраны Роял-Альберт-Холла. Оказалось, безволосый господин с расческой не преминул доложить о подозрительной парочке, которую принял за извращенцев нетрадиционной ориентации. Проверив у Олега с Пашкой билеты и документы, охранники препроводили подозреваемых в служебное помещение.
Там, в комнате с давящим на психику низким потолком, их ждали двое: господин, отдаленно напоминающий бывшего премьер-министра Великобритании, и генерал ФСБ Владимир Щедринский. Владимир сделал друзьям еле заметный знак не подавать виду, что они знакомы.
Пашку удивили изменения, произошедшие в их товарище за те годы, что они не виделись. Он и Олег находились в отменной физической форме, Щедринский же являл собой классический образ советского генерала. Даже неплохо подогнанный под его комплекцию смокинг не мог скрыть внушительных размеров брюшко. Лицо тоже стало одутловатым, но взгляд Вовкиных глаз не изменился. Во взгляде этом было еще что-то – похоже, тревога и сильное беспокойство.
– Что вы делали в туалете?
– А это, Паша, уже совместная операция российских и британских спецслужб, – прошептал Олег.
– Што фы сказали? – переспросил англичанин по-русски.
– Представьтесь, пожалуйста, – спокойно попросил Пашка.
– Я – генерал ФСБ Щедринский, – сообщил Вовка. – А это сотрудник Скотланд-Ярда Чарльз Стэнли.
– Хорошо, – ответил Пашка. – Мы простые вип-гости. В туалете были по малой нужде. С вашего позволения, мы пойдем концерт досматривать. – Развернувшись, он направился к двери.
– Стойте! – строго приказал Щедринский. – Давайте хотя бы чаю попьем, тем более, что объявлен перерыв.
– Товарищ Семенов, – усмехнулся Олег, – чаю предлагают, бесплатно. Не будем отказываться. Неудобно.
– Ладно, – согласился Пашка.
Они сели за стол.
– Не жарко? – поинтересовался Вовка. – Пиджачки снять не желаете?
– Отчего же? Можно.
Олег и Пашка повесили смокинги на спинки стульев. Приблизившись, Чарльз Стэнли быстро проверил содержимое карманов.
– По какому праву?! – пытался возмутиться Пашка, но Щедринский остановил его жестом.
– No guns, – констатировал англичанин.
– Сам вижу, – Вовка облегченно вздохнул.
– Господа, вы можете идти. Прошу прощения за доставленные неудобства.
– Чарльз, – произнес Щедринский, – я бы хотел переговорить с господами наедине. Могу я воспользоваться этим помещением? Мне надо пять минут.
– Как вам будет угодно, – согласился англичанин и, кивнув реабилитированным подозреваемым, вышел из комнаты.
Некоторое время друзья сидели в тишине. Молчание нарушил Олег:
– Ну ты и толстый, Вова! Как так можно?
– Ничего, – с улыбкой произнес Щедринский. – Зато я генерал, а вы без пяти минут арестанты.
– Чего это? – почти искренне удивился Олег, вспомнив, как запихивал в трубу детали «браунинга».
Вовка усмехнулся недобро.
– Когда в списке гостей появился ты, Олег, я сразу понял: дело плохо, надо спешить. Потом еще ты, Пашка, под своей фамилией. Вы, ребята, совершенно безбашенные. Хорошо еще, что англичанин подслеповат. Олег, ты на рубашку свою погляди в районе ремня. Она ж вся в масле. Колитесь, куда дели ствол!
– Выбросили, – признался Пашка. – Такое приняли решение, даже без твоего вмешательства.
– Вовремя, – констатировал Вовка. – Эх, знал бы Михаил Сергеевич, какой опасности ему сегодня удалось избежать! Который раз спасаете его в итоге, имея изначально намерение убить – просто парадокс на парадоксе.
* * *
Спустя два часа трое друзей сидели в пабе на углу Трафальгарской площади и Уайтхолла.
– Сколько времени прошло, Паш? – поинтересовался задумчиво Вовка.
– А? А-а-а… в смысле, после того разговора в пиццерии на Чернышевского?
– Ага.
– Сто пятьдесят лет, – проговорил Олег.
– И мне кажется, лет сто, – согласился Пашка. – На несколько жизней хватит.
– Ребят, а ведь я сюда приходил несколько раз, – признался Пашка. – Ждал вас, в разные даты. И первого мая, как договаривались, и на день выпуска нашего, и еще когда-то, точно не помню…
– И я, – сказал Олег.
– И я тоже, – сообщил Щедринский, немного подумав.
