Монахи обязательно спросили бы…
– Зелень!..
Брат Лепус еле успел убрать голову после выстрела: огненный шар ударил в стену около щели.
– Давай!
Брат Люпус не глядя выстрелил и мгновенно спрятался. Ответного выстрела не последовало.
Тишина.
Два тяжело дышащих монаха осторожно выглянули из щели.
– Устала?
– Не знаю…
На площадке разгромленного постоялого двора, издевательски залитого солнечным светом, не шевелился никто. Особо и некому было.
Обугленные трупы крестьян. Вон тот, кажется, хозяин двора…
Мертвые лошади.
Мертвый шарук.
И брат Тарандрус. Мертвый.
Демоническая тварь успела разрубить ему копытом горло, прежде чем братья Люпус и Лепус застрелили ее.
Где же ведьма?
Ворота двора были не просто раскрыты – взорваны, дымящиеся обломки валялись вокруг. Неужели ведьма успела убежать?
А как все просто казалось…
Два часа назад монахи подъехали к стоянке, где предположительно провел ночь тот самый таинственный крестьянин, что привез в столицу Ирму цу Вальдштайн. Здесь его уже не было, но хозяин двора поклялся, что молодой парень, в точности соответствующий описанию, буквально полчаса назад уехал вместе с торговым обозом, который ехал из столицы.
Монахи бросились вслед.
Хозяин стоянки не соврал, он сам, своими глазами видел, что искомый парень находился в обозе. А вместе с мельничным подмастерьем, тем, что в странной шляпе, уехал вовсе не молодой крестьянин лет сорока.
Иногда все же стоит держать изображения святых…
Четверка монахов вошла во двор. Квадрат утоптанной площадки, слева – склады и конюшня, справа – кухня и навес над столами, где сидела компания, прямо – двухэтажное здание с комнатами для постояльцев.
– Вон они, – шепнул брат Тарандрус.
Под навесом с кружками пива сидели крестьяне из торгового обоза. Бессонная ночь подсказала им, что следует остановиться и выпить пива.
Монахи двинулись было к крестьянам…
– Стоп, – поднял ладонь брат Люпус. Братья замерли.
Брат Люпус медленно-медленно обвел двор глазами… А пуще того – носом…
Где-то здесь… Где-то здесь…
Притихшая при виде братьев компания… Хозяин, выглянувший из кухни и теперь шагавший к ним… Девушка, седлавшая вороного коня… Распахнутые ворота конюшни… Запах сена…
Девушка!
– Колдунья! – ткнул в ее сторону брат Люпус.
Может быть, стоило сделать это чуть менее заметно. Может быть. А может, колдунья, увидев братьев, уже приготовилась к обороне. Кто знает?
Сразу же за выкриком нетерпеливого брата раздался взрыв.
Колдунья тоже была молодая, глупая, хотела решить проблему одним ударом.
Громыхнул гром; по всему живому, что находилось во дворе, ударила ветвистая цепная молния. Мгновенно были убиты все. Кроме колдуньи, ее лошади…
И монахов.
Не с силами молодой глупой ведьмы прикончить братьев Шварцвайсского монастыря.
Уж у них-то силы побольше…
Вот только вся она ушла на отражение удара.
Впрочем, у колдуньи ее тоже осталось немного.
Но осталась.
В ответ на дружный залп пистолетов братьев – пули бессильно упали в траву у ног девчонки – в их сторону полетел огромный огненный шар.
Шар разнес ворота, но колдунья, начавшая было самодовольно улыбаться, увидела, что успевшие откатиться в стороны монахи деловито перезаряжают пистолеты.
– Эй, попы! – звонко крикнула она. – Вам меня не взять!
Брат Тарандрус выстрелил. «Особая пуля» ударила колдунью в плечо. Брызнула кровь.
Девчонка завизжала, как ребенок, которому обещали, что все будет понарошку, а ударили по- настоящему. Так и казалось, что она выкрикнет: «Так нечестно! Это я вас должна убивать!» Ранение сбросило с нее заклятие маскировки, и девчонка показалась в своем истинном облике. Ничего демонического, кроме разве что гривы необычных фиолетовых волос. Большие, расширившиеся от боли глаза, белая рубашка с короткими рукавами, синие штаны, странные туфли с высоким тонким каблуком, чудом держащиеся на тоненьких ленточках…
Девчонка взмахнула рукой, но силы оставили ее. Вместо убийственного шара с пальцев сорвался только сноп искр. Надо признать, очень ярких.
Братья кинулись к ней, стремясь захватить раньше, чем она восстановит силу…
Брат Тарандрус оказался ближе всех.
С ужасающим визгом, оскалив клыки, вороной конь – да не конь, шарук! – ударил брата острым, как топор, копытом в горло.
Загрохотали выстрелы.
Две «особые пули» разнесли череп сатанинской твари, третья свистнула над ухом и впилась в стену конюшни.
Девчонка с криком выбросила из ладоней шар, взорвавшийся у ног братьев и разбросавший их в стороны. Ее саму, впрочем, тоже отшвырнуло к дверям кухни.
Братья Люпус и Лепус успели запрыгнуть в конюшню и теперь стреляли в сторону залегшей за трупом шарука ведьмы, в надежде, что у той рано или поздно иссякнут силы.
«Особые пули» у них уже закончились. А сил ведьмы хватало только на небольшие шары, смертельно опасные при прямом попадании, но бессильные даже поджечь здание.
– Вон она, вон! – зашептал брат Лепус.
Колдунья, выставив перед собой скрюченные пальцы, готовые выбросить шар, пятилась к раскрытым дверям кухни. Достаточно ей заскочить в них, а там она спасена…
За спиной девчонки с крыши бесшумно прыгнул на землю крупный серый кот. Приземлился, превращаясь в брата Фелиса.
Мелькнули бритвенно-острые когти, брызнула кровь.
Колдунья так и не узнала, что же ее убило.
– Ну что, парень, – они проезжали по узким улочкам столицы, когда Подмастерье попросил остановиться, – подождешь меня здесь, а я принесу тебе пива.
– Хорошо, уважаемый, – кивнул Якоб.
Широкополая шляпа скрылась в дверях кабачка, и парень немедленно тронул повозку. От таких странных людей, как Подмастерье, чем дальше, тем лучше. Нехорошо, конечно, не отблагодарить его за помощь со стражниками – интересно, с кем они его спутали? – но лучше скрыться.
Якоб повернул повозку в ближайший переулок, проехал на соседнюю улицу, сделал несколько поворотов на перекрестках, удалился от кабака, где бросил Подмастерье, на верных полмили, заблудился в лабиринте окончательно, за мелкую монетку узнал у мальчишек, как проехать к ближайшему недорогому
