Они молча сели в автомобиль, Бэлис направил его по улице и они беспрепятственно выехали из города.
Когда они были уже на открытой дороге, Эльза отдалась какому-то полузабытью. Она уже не принадлежала ни к Балке, ни к Горе, ни к маленькому миру человеческих ссор и заблуждений. Она была близка к чему-то первобытному, дерзкому, стихийному. Жизнь вдруг подхватила ее, подняла наверх и вознесла в какое-то другое бытие, где она и Бэлис стали двумя звездами, бешено мчавшимися вместе через неизмеримые пространства вечности.
По какому-то непреодолимому побуждению она наклонилась к Бэлису и слегка дотронулась кончиками пальцев до его губ. Дрожь прошла по всему ее телу, а он быстро взглянул на нее и улыбнулся.
– Недурной вид у меня? – спросил он, как будто немного стыдясь своего поведения.
Эльза не могла говорить. Ей хотелось сказать ему… сказать ему, что она любит его, любит такой безумной любовью, которая граничит с настоящим страданием. Она отвернула лицо и закрыла глаза.
Риф заговорил, и голос его звучал как бы попыткой оправдания, несмотря на гнев.
– Несчастные идиоты! Чего они хотели добиться этим? На что они могли рассчитывать? Но разве можно урезонить этих гуляк. Дайте им опрокинуть бутылку-другую, и первое, что им придет в голову, это драка. У Норберта Уитни всегда была слабая голова. Он и в школе был таким же.
– Я видел его перед тем, как он затесался в толпу, – произнес Леон, – он уже был пьян.
Эльза услышала смех Бэлиса.
– Да, ребята, – сказал он, – вы не знали, во что впутается ваша сестренка, когда она выскочила за Кэрью!
– Мы, кажется, не так уж огорчались, – возразил Леон. – Тот, кто может так постоять за себя, как вы… черт возьми, Риф, ты видел, как Норб полетел на землю?
Риф медленно и задумчиво проговорил:
– Я полагаю, это, пожалуй, принесет пользу Норберту, когда он поразмыслит обо всем. А недурной узор он изобразил на стеклянном щитке!
Эльза нервно расхохоталась, плохо владея собой. Бэлис быстро взглянул на нее и нахмурился.
– Мы счастливо отделались, – сказал он. – Вместо стекла камень мог попасть в Эльзу.
– Он предназначался тебе, Бэлис! – отозвалась Эльза.
Она опять закрыла глаза, снова слышала доносившиеся как будто издалека голоса и не старалась разобрать, что они говорили. Она ехала домой с Бэлисом… Она ехала домой с Бэлисом!
Они остановились у ворот Бауэрсов лишь на столько времени, чтобы выпустить из автомобиля Рифа и Леона.
– Скажите матери, что мы заедем к ней завтра, – сказал Бэлис. – Ей стало бы дурно, если бы она увидела меня сейчас. Расскажите ей, что произошло… и постарайтесь, чтобы она поняла.
– Положитесь на нас, – ответил Леон.
– Ну, до свиданья, – сказал Бэлис. – Спасибо за помощь! Это было весьма любезно с вашей стороны. Без вас мне пришлось бы очень туго. Надеюсь, что вы не потеряли друзей из-за меня?
– Мы не в первый раз дрались с Уитни, – усмехнулся Риф и махнул фуражкой, когда автомобиль отъехал.
Эльза крикнула братьям «Спокойной ночи» и без сил откинулась на сиденье. Рука Бэлиса скользнула вокруг ее талии и прижала ее к изодранному перепачканному костюму. Автомобиль медленно двигался вперед. Губы Бэлиса нежно прикоснулись к ее закрытым глазам.
– Так-то, мой маленький враг, – сказал он. – Мужчина всегда может пустить в ход кулаки и драться, если ему не нравится то, что о нем говорят, но женщина может только покориться всему или убежать. Ты слышала, что они говорили о Нэте Брэзелле?
Она кивнула головой. Его лицо стало угрюмо и неподвижно, губы сжались в прямую линию.
– Я слышал кое-какие намеки на это и раньше, – сказал он, – через Майкла. Но я не знал, что эта сплетня обошла уже весь город.
– Я знала, – ответила она.
– И ты никогда ни слова не сказала мне об этом?
– Я боялась. Это… это могло быть правдой. Я знаю, ты не поймешь, но я понимаю. О Бэй… Бэй… это было ужасно!
Автомобиль остановился. Сумерки сгустились и закрыли их. Она почувствовала, как он схватил ее обеими руками, крепко прижимая к себе. Она медленно открыла глаза и взглянула на него. Его губы дрожали, он тщетно пытался сдержать себя.
– Дорогая… дорогая моя, маленькая бедняжка! – прошептал он. – Зачем, зачем ты молчала?
Она серьезно посмотрела на него.
– Разве ты не сказал сейчас, что женщина может только покориться всему или убежать?
– Господи, Эльза! – воскликнул он. – Неужели мало этого приходилось на долю женщин Кэрью? Неужели и ты хочешь стать одной из них?
Она не ответила, не могла ответить. В ее душе глубоко запечатлелось мучительное воспоминание о первых месяцах ее жизни с Бэлисом. Когда женщина неутолимо жаждет любви, разве тогда место для гордости?
