Каждый месяц несёт с собой что-то новое.
Валерке очень понравился сентябрь, когда стояла хорошая и тёплая погода. Правда, утром и вечером было холодновато и даже приходилось надевать пальто. Зато днём можно бегать в одном костюме, почти как летом.
Дядя Саша сказал, что сентябрь в Ангарске всегда такой и что здесь настоящая золотая осень, как у Левитана. Валерка знает, что Левитан — это художник. Валерке понятно, почему дядя Саша осень назвал золотой. В сентябре тополя и ильмы становятся жёлтыми. Желтые листья лежат на газонах и тротуарах, желтеют и березы в лесу. Желтеет и никнет к земле трава. Только сосны и ели остаются прежними.
В октябре холодно. Ветви тополей и берёз совсем оголились, и деревья стали серыми и пустыми.
Разрешили охоту на коз. Дядя Саша сдержал слово и взял с собой Валерку.
Тётя Лена, как только услышала, что Валерка собирается на охоту, сразу напустилась на дядю Сашу.
— Как ты можешь, Саша, тащить ребёнка в лес? Детское ли это занятие — смотреть, как вы убиваете животных? Не пущу я его никуда!
— Успокойся, Леночка. Пусть парень привыкает к трудностям.
— Не надо ему привыкать к таким трудностям. Я презираю вашу охоту и считаю её бесчеловечным занятием. Если бы я была на твоём месте…
Дядя Саша подмигнул Валерке: мол, не беспокойся, дружище, тётя Лена уже сдаётся.
— То-то и оно, что на моём месте ты никак оказаться не можешь. Мы, мужчины, любим охоту превыше всего. Правда, дружище?
— Правда! — закричал Валерка совсем чужим голосом.
И тётя Лена закрыла руками уши.
— Делайте, как знаете.
Второй раз ей повторять не пришлось. Дядя Саша и Валерка знали, что делать. Они быстро собрались и уехали.
На ночлег охотники остановились в деревне, спали прямо на полу в тёплой избе.
Проснулись очень рано.
На улице было ещё темно. Совсем сонного Валерку посадили в машину, и он даже не заметил, как очутился в лесу. Когда рассветало, дедушка из деревни написал номера на бумажках, скатал их и положил в шапку. Охотники по очереди запускали в шапку руки и вытягивали из неё бумажки. При этом одни радостно улыбались, а другие с досадой крякали и бросали бумажки.
Дядя Саша тоже взял из шапки бумажку и поморщился.
— Не везёт нам с тобой, — сказал он Валерке, — придётся идти в загон.
— Как — в загон? — не понял Валерка.
— Сейчас увидишь.
Потом все разделились на две группы. Одни сели на машину и уехали, а группа, в которой были дядя Саша и Валерка, растянулась цепью по лесу.
Некоторое время вокруг стояла тишина. И вдруг откуда-то сбоку раздался смешной крик, не то «ау!» не то «оп-ппа!».
Этот крик подхватили остальные.
— Оп-ппа! — закричал и дядя Саша и начал стучать палкой по деревьям.
Валерка шагал рядом с ним и смеялся. Очень уж забавной показалась ему эта игра.
— Что смеёшься? Кричи! — строго оказал дядя Саша.
— А зачем?
— Э, да, я вижу, ты совсем тёмный человек. Там перед нами расположились охотники с ружьями, а наша с тобой задача криком выгнать к ним коз. Понял?
— Понял, — ответил Валерка и тоже начал кричать: — Оп-ппа! Оп-ппа!
Где-то совсем близко, почти рядом с Валеркой, раздались выстрелы — один за другим. Валерка даже вздрогнул от неожиданности.
— Кажется, есть, — говорит дядя Саша и ускоряет шаги.
Навстречу загонщикам выходят первые стрелки.
— По цели били? — спрашивает дядя Саша.
— По козам, — отвечает ему дядя Витя.
С ним Валерка познакомился совсем недавно.
— Петрович стрелял дуплетом и промазал. Его даже козы топтали, — говорит дядя Витя и смеётся.
В стороне с ружьем стоит дядя Петя, и Валерка бежит к нему.
— Дядя Петя! — кричит он. — Вы видели коз? Вы стреляли в них?
— Видел, — смеётся Петрович, — они меня чуть в землю не втоптали. Красивые, черти, бегут так, словно стелются по земле, а шерсть у них ну прямо как осенний мох.
— А почему не стреляли? — интересуется Валерка.
— Не смог. Так просто, бабахнул пару раз для острастки, когда они салфетки показали мне.
— Какие это салфетки?
— У диких коз нет хвоста, а на этом месте растёт белая шерсть, пушистая такая, вот её-то и называют салфеткой.
— Слушай ты его… Не хотел он стрелять! Жалко, вишь, ему козочку стало, — неожиданно вмешался в разговор один из подошедших охотников. — Ты вот ему байки заливай, — показал он на Валерку, — глядишь, он тебе и поверит, а я стреляный воробей.
Петрович, по-прежнему улыбаясь, перезарядил ружьё и хлопнул охотника по плечу.
— Тебя-то я и не стал бы убеждать: ты же варвар и не поймёшь…
И тут все напустились на дядю Петю:
— Лучше скажи, что струсил.
— Братцы, он же уснул, а козы его разбудили, вот он с перепугу и дал дуплета.
— Эх, Петрович, Петрович, — укоризненно покачал головой усатый дядька, — не думал я, что ты такой мазила, а ещё фронтовик.
— Да я вполне серьёзно вам говорю, что не хотел стрелять по козам, — стал убеждать Петрович.
Но ему, кроме Валерки, никто не верил.
Даже дядя Саша и тот с любопытством поглядывал на Петровича и хитровато посмеивался.
— Дядя Петя никогда не обманывает, — не выдержал Валерка.
— Помолчи, — оборвал его усатый охотник. — А тебе я всё равно не верю, — сказал он Петровичу.
— Значит, не верите? — спросил дядя Петя, слегка прищурив глаза. — А ну бросай кому шапку не жалко.
— Да хоть две — всё одно смажешь.
— Бросайте, — потребовал Петрович.
Два парня сорвали с головы шапки и, смеясь, подбросили их.
Петрович быстро вскинул ружьё, и раз за разом прогремели два выстрела.
Валерка видел, как шапки летели вверх, потом стали падать к земле и как какая-то сила снова их подбросила вверх.
Парни кинулись к своим шапкам. Они уже больше не смеялись. Их шапки были так изодраны и продырявлены, что даже вата из них вылезла.
— Знатно стреляешь, — одобрительно покачал головой усатый охотник, — видать, и вправду пожалел ты коз.
Все сразу притихли и с уважением начали разговаривать с Петровичем.
Валерка с восхищением смотрел на дядю Петю. Правильно он сделал, что не убил коз: им ведь тоже хочется жить. Когда Валерка вырастет, тоже ни в кого стрелять не будет. Лучше всего стрелять в тире.
