— Согласен с тобой, но твой дядя Саша может подождать.
— Так им же не дадут звание коммунистических.
— Вот беда мне с вами! Вы что, с дядей Сашей договорились взять меня измором? Преувеличивает всё твой дядя Саша, если хочешь знать. У них в цехе уже три смены получили звание коммунистических. Осталось одной смене присвоить. Да и цеху скоро дадут это звание. И насосы тут ни при чём. Вот пусть он лучше своего Анянова подтянет.
— Нет, — не соглашается Валерка, — раз дядя Саша говорит — значит, при чём. А Анянова они всё равно перевоспитают.
— Ты, я вижу, ещё настойчивее своего дяди, — говорит Петрович. — Ну хорошо, хорошо, я подумаю. Может быть, и дам вам насосы. Считай, что ты меня уговорил. — Дядя Петя хлопает Валерку по плечу. — Так и передай дома, что ты со мной договорился, и скажи, что я забегу сегодня отыграться. Он у меня еще попляшет, твой дядя Саша.
Радостный, Валерка прибегает домой и с порога кричит:
— Дядя Саша! Дядя Саша! Мы договорились!
— С кем договорились?
— С Петровичем. С кем же?
— О чём это ты договорился?
— О насосах! — отвечает Валерка.
— Убей, ничего не понимаю. Что с тобой сегодня? Объясни, пожалуйста, всё толком.
— Дядя Петя пообещал дать насосы, из-за которых вам звание коммунистических не дают, — единым духом выпаливает Валерка.
— Ах, вот ты о чём… Неужели он пообещал?
— Он сказал, чтобы я передал вам это.
— Ну что ж, если так, то можешь считать, что ты оказал помощь цеху, — серьёзно говорит дядя Саша. Очень серьёзно. Без улыбки.
И Валерке это дороже всего.
— Саша, а ты возьми его к себе заместителем по снабжению, — предлагает тётя Лена.
Но Валерка видит, что она шутит. Уж её-то он знает хорошо. Ну и пусть шутит!..
Валерка подбегает к тёте Лене, так же как и Петрович, хватает её за плечи и, подражая его голосу, грозно кричит:
— Молилась ли ты на ночь, Бездемоно?
Тётя Лена смеётся ещё громче и сквозь смех поправляет Валерку:
— Дездемона, глупыш, Дездемона…
Валерка горячо шепчет ей в самое ухо:
— А когда я вырасту… когда стану большим… Можно мне заместителем… к дяде Саше?
— Ох, ох! — смеётся тётя Лена. — Ну конечно, можно. Только до того времени ты сто раз передумаешь.
«ДАВАЙТЕ ВМЕСТЕ!»
В этом году весна пришла рано. В мае было жарко, как летом, и только почки на деревьях с зелёными глазками и едва проклюнувшаяся трава напоминали о весне. Улицы Ангарска давно очистились от снега, и тщательно прометённый и умытый асфальт дорог блестел на солнце, как речная гладь.
Совсем недавно снова прошагал Валерка в праздничной колонне демонстрантов с голубем мира в руках.
В тот день ярко светило солнце, но с утра было ещё прохладно.
Потом солнце начало пригревать всё жарче и жарче. Лопались почки на деревьях, из них робко выглядывали свёрнутые в трубочку нежные и липкие листки и, словно убедившись, что им не угрожает холод, сбрасывали с себя стесняющие зимние одёжки.
На всех городских газонах копошились люди, копали ямки для посадки деревьев, готовили клумбы под цветы.
Большие самосвалы развозили по городу чернозём и ссыпали его около заготовленных ямок.
Валерка слышал от дяди Саши, что, когда принималось городское обязательство бороться за звание города коммунистического труда, жители решили своими силами озеленить все улицы.
В домоуправлении Валеркиного квартала тоже было собрание. Тётя Лена взяла с собой Валерку, и он сам слышал, как жильцы охотно согласились выйти на воскресник по озеленению дворов и пообещали построить летнюю детскую площадку.
Валерка вначале думал, что площадку эту сколотят из досок, большую — большую, и по ней можно будет бегать. Но Натка ему потом объяснила, что это будет маленький городок внутри квартала с настоящей сценой, с пионерской линейкой, с беседками, качелями и разными играми. Она даже сказала, что её назначили пионервожатой на этой площадке, и Валерка был очень рад этому. Натка знает много сказок и всегда их рассказывает Валерке и его друзьям. Она никогда никого не обижает и во всём помогает ребятам.
Валерка часто ходит в гости к Натке и даже последнее время вместе с ней делает домашние уроки. Уж она-то наверное самая лучшая вожатая. Она давно уже комсомолка и нисколько не задаётся.
Вечером Валерка собрал ребят и таинственно сказал им:
— Давайте проведём собрание.
— Ну вот ещё, — как всегда презрительно, ответила Галька. — Какое это шобрание?
— Как — какое? — возмутился Валерка. — Надо же озеленять двор!
— А мы тут при чём?
— При том: домоуправ сказал, чтобы все работали, и дети тоже.
— Ты и копать-то шовшем не умеешь! — дразнила его Галька.
Ну и девчонка! Всё назло, всё назло. Хоть бы раз согласилась…
— Вовсе не обязательно копать. Тётя Лена сказала, что мы можем ухаживать за деревьями, поливать каждый день. И вообще надо следить, чтобы их никто не ломал. А если ты не хочешь, так и скажи, мы и без тебя обойдёмся.
— Шам ты не хочешь, я вовше так и не говорила.
— Да ну тебя, всегда ты споришь.
— Шам ты шпоришь! — огрызнулась Галька.
Валерка знает, что дальше с Галькой говорить бесполезно. Что бы он ни сказал, она на всё будет твердить: «Шам ты да шам ты…» Ну прямо как попугай.
— А у наших окон можно посадить деревья? — спрашивает Маринка.
— Везде можно, — убеждённо ответил Валерка.
— Тогда и у беседки посадим, — заявляет Витька.
— Конечно, посадим.
Через два дня началась посадка. Дело нашлось и для ребят. Взрослые копали ямки, а они перемешивали землю с песком и подсыпали под корны саженцев.
Когда деревца были посажены, ребята разделили их между собой и договорились, что каждый будет поливать свои деревца.
Теперь у Валерки появилась забота. Утром он вставал вместе с дядей Сашей, выбегал на улицу и внимательно осматривал свои деревца. Он очень за них беспокоился. Были они посажены с распустившимися листками, и взрослые сказали, что это плохо, так как саженцы будут болеть.
Валерка в этом убедился и сам. Он видел, как после посадки сморщились и беспомощно повисли листки, словно их обварили кипятком.
Каждый день, утром и вечером, он поливал свои саженцы, и вскоре уже стало видно, что труды его
