Бросив на стол несколько зеленых бумажек, Череп потянул ее за собой к выходу.
– Едем, Коваль, тебе не место в этом притоне.
Утром Марина отвесила Олегу, который мучился жутким похмельем, пару ощутимых оплеух, чтобы не забывался. А потом он долго компенсировал моральный ущерб, распластав ее по кровати. День закончился нагоняем от Мастифа, узнавшего о ночной поездке в Ершовку без охраны и за рулем. Он топал ногами и орал, а Коваль спокойно курила, наблюдая за этим действом. В конце концов старикан отобрал у нее ключи от джипа, велев ездить только на бронированном «Мерседесе» и с водителем, Саней Каскадером.
– И запомни одну очень простую вещь, – под занавес бурной сцены уже спокойно добавил он. – Ни один кобель, даже самый племенной, не стоит риска быть убитой. Иди.
Марина пришла к себе и от злости так набросилась на Черепа, что тот ахнул – обычно в постели она покорно делала все, что взбредало ему в голову, а сейчас…
– Спятила совсем, – констатировал он, потирая укушенное до крови плечо. – Что случилось?
– Ничего. Ты знаешь, что вчера я велела убить Дэна и Боцмана?
– Говорю же – спятила. Но имела право. Не переживай, страшно только в первый раз, потом привыкаешь.
– А если не привыкну? – спросила Марина, глядя на него.
– Куда денешься, – вздохнул Череп, переворачивая ее на живот и начиная целовать прохладную гладкую кожу, источающую тонкий аромат туалетной воды.
Он был неплохим любовником, внимательным, нежным, иногда в меру жестким, но таких эмоций, как с Федором, Марина не испытывала. Видимо, потому, что не вызывал он у нее никаких чувств. Да, она была безмерно благодарна ему за понимание – за то, что он не требовал от нее бурных проявлений чувств, каких-то слов, просто был рядом. Она отдавалась ему с удовольствием, Олег чувствовал, что ей хорошо с ним, она сама говорила, но любви не было.
Коваль отлично знала, что бойцы Мастифа шушукаются: мол, Череп вовремя догадался, куда надо залезть, чтобы быть в шоколаде. Но ей на это было плевать, точно так же, как и Черепу, кажется. Она даже как-то спросила об этом, и он ответил, что не делает ничего, что было бы ему противно.
– Почему я должен отказаться от тебя, чтобы кто-то заткнул свой рот? Только потому, что я – твой телохранитель? В этой ситуации тебе стоит беспокоиться больше.
– Если для тебя это важно, то ты можешь уйти. А я возьму другого, Кабана, например, – игриво заявила Коваль.
– Ну, сейчас! – возмутился Череп. – Так я тебя Кабану и доверил!
Через неделю Мастиф на два месяца отправил любимицу в Швейцарию, чтобы дать ей возможность немного сменить обстановку и привести в порядок тело. Никаких дел в этой поездке не планировалось, кроме нескольких процедур у пластического хирурга, которые должны были сделать рубцы менее заметными.
Это было вполне беззаботное время – Марина торчала в кафе, ходила по городу, развлекалась, словом, прожигала жизнь. Иногда ее посещали мысли о прошлом, но она старательно гнала их прочь, не желая ничем омрачать свой отдых и праздное времяпрепровождение. Ее тело стало почти таким, как раньше, она похудела, стала еще стройнее, тоньше. Олег был просто в восторге, налюбоваться не мог. И Коваль была счастлива, что ему хорошо с ней, что он смотрит на нее с обожанием, что ему приятно сжимать ее в объятиях, ласкать, целовать… Пусть она не любит его, но он счастлив. И пусть ему будет хорошо…
Мастиф вел свои дела грамотно, не враждуя без нужды ни с кем, но и своего не упуская. Его казино и клубы приносили хорошую прибыль, жаловаться просто грех. Старый лис всегда знал, кому и сколько дать, чтобы не мучили проверки. Конечно, кормить приходилось многих, зато проблем почти не было. Видимо, от скуки примерно через год, в мае, Мастиф занялся личной жизнью удивительно похорошевшей Коваль. К этому времени уже не было людей, не знавших, кто такая эта сногсшибательная красотка, постоянно появляющаяся везде и всюду рядом со старым лисом. И это вносило определенные сложности – характер ее не изменился, и Марине ничего не стоило послать любого далеко и красиво. Мастифа это просто бесило, ведь среди желающих познакомиться с ней поближе попадались и непростые люди.
– Девочка, тебе не кажется, что в твои годы пора бы подумать о браке? – внушал ей старый лис как-то, когда они вдвоем валялись у бассейна в шезлонгах, потягивая коньяк.
– Нет, не кажется, – улыбнулась Марина, вытягивая длинные ноги. – У меня и так все хорошо.
Мастиф снял темные очки и пристально посмотрел на нее:
– Да я о том, что тебе нужен мужчина, который сможет создать имидж деловой женщины, серьезной и надежной.
Она расхохоталась, едва не поперхнувшись коньяком:
– Ну, ты даешь! Зачем мне это? У меня есть Олег, я с ним уже почти год, меня все устраивает. Какой, на фиг, имидж?
– Дура, – вздохнул Мастиф. – Твой Олег годен только в койке без передыху работать, а я говорю о серьезном человеке, которому можно доверить не только тело, но и дело.
Он засмеялся, довольный каламбуром, а Коваль вдруг разозлилась. Никому и никогда она не позволяла унижать своего любовника, даже Мастифу – Олег был дорог ей, готов на все ради нее, как и она ради него.
– Босс, я не хочу обижать тебя, ты мне как отец, но мои отношения с Олегом – это только мое дело. А что касается доверия… Я доверяю ему свою жизнь, что говорить о бизнесе? Для меня это неравноценные вещи.
Мастиф, поняв, что разговор бесполезен, только махнул рукой:
– Да и черт с тобой! Но сегодня вечером тебе нужно съездить на встречу с одним человеком. Я хочу, чтобы он заключил с нами сделку. Ему принадлежит крупнейшая строительная корпорация, самая лучшая и надежная. Он должен работать на строительстве «Веселого берега», это мой последний проект.
Из всего окружения только Марина знала, что старый лис тяжко болен – рак поджелудочной железы пожирает его. Он торопился закончить строительство большого торгово-развлекательного комплекса на набережной, с кинотеатром, рестораном, детским клубом и ледовой площадкой.
– Я его знаю? – спросила она, закуривая.
– Лично – нет, но слышала наверняка. Егор Малышев.
Ничего себе! Малышев, сам Малыш, недавно отошедший от криминала авторитет, бывшая правая рука Строгача! Имеет репутацию бабника и сердцееда, самый завидный холостяк в городе, а то и в регионе. Малыш – нереально красивый, как говорили, мужик, в прошлом – чемпион по карате, участвовавший в подпольных боях без правил, не раз становившийся в них победителем. Об этом знала даже Коваль… Нет, этот парень не по зубам ей. И что-то в тоне Мастифа не понравилось, насторожило.
– Я что, должна буду лечь под него, если он захочет? – подозрительно спросила Марина, прищурив глаза, и не ошиблась, почти на сто процентов уверенная в ответе.
– Если понадобится, ляжешь, как миленькая, – жестко отрубил Мастиф. – Сделаешь, даже если Олегу твоему драгоценному это не понравится. Кстати, он с тобой не поедет, чтобы не смущать.
– А я без него не поеду, – она встала из шезлонга, набрасывая парео на купальник. – Я никому ничего не должна, в том числе и Малышу. А без Олега я из дома не выхожу.
– Остынь! – велел шеф. – Там, куда ты поедешь, тебе ничего не угрожает.
– Да, кроме перспективы быть оттраханной! – фыркнула Коваль, взбешенная подобным поворотом в жизни. – Но я так дела не делаю, я слишком ценю себя, чтобы менять свое тело на цемент, бетон и таджикских строителей.
Мастиф поднялся и закатил ей такую оплеуху, что Марина упала, не сумев устоять на ногах. Подойдя к ней вплотную, он взял ее за подбородок и прошипел:
– Ты, сучка, будешь делать то, что я скажу. Я люблю тебя, как дочь, но свой бизнес я люблю еще сильнее. Вспомни, кто сделал тебя тем, что ты есть сейчас. И представь, что стало бы с тобой, если бы не я. Сдохла бы под забором, изуродованная своим обожателем. Поэтому не забывайся. Если сегодня Малыш захочет тебя, а он непременно захочет, я в этом не сомневаюсь, ты сделаешь все, что он пожелает, и с душой сделаешь, как с Олегом, – он усмехнулся. – Иди, приводи себя в порядок, должна быть как картинка,
