собственноручно снимать элементарный приступ у больного? Может, мне заодно и градусники раздавать? И анализы тоже я могу забирать, раз уж нет сестер! Вам ясен смысл моих требований, дорогая Ольга Борисовна?
– Вполне! – огрызнулась старшая.
– Ну, вот и договорились! Принесите мне график дежурств на этот месяц, я сама его переделаю.
Марина повернулась к телефону, давая понять, что у нее все. Старшая вышла из кабинета, плотно закрыв дверь, а Коваль удовлетворенно улыбнулась – как обычно, настояла на своем.
Постучали.
– Да, входите, – откликнулась Марина, убирая в папку истории поступивших за ночь больных.
– Марина Викторовна, уже девять, пора на планерку к главному, – в дверях стоял Игорь Гринев, молодой ординатор, жутко блатной, как говорили.
Марине навязали его три месяца назад, в нагрузку, так сказать, к ее собственному назначению. Она отчаянно сопротивлялась, брать не хотела, но пришлось – надавил главврач. Мальчик был не то чей-то сын, не то племянник, короче, отделаться от него Коваль не смогла.
При всей своей бестолковости в медицине вообще и в нейрохирургии в частности, он быстро стал любимчиком у медсестер – вовремя хихикнет, вовремя комплимент скажет, не побрезгует помочь, если надо. Словом, душка. Он и заведующей все время пытался оказывать знаки внимания – то кофе сварит, то сигареты купит именно те, что она предпочитает, то, как сейчас, напомнит о планерке или совещании. Сладенький такой пупсик. Марине же в его присутствии всегда почему-то хотелось соленого огурца…
– Спасибо, Игорь Васильевич, – отозвалась она, с сожалением вставая из кресла, в котором так удобно расположилась, собираясь выпить чашку утреннего кофе. – Доктора собрались уже?
– Да, вас ждем.
Марина взяла папку с историями и вышла в коридор. Там ее ждали шестеро мужчин в хирургической робе. Они все вместе пошли в актовый зал, где проводил планерки главный врач. Народа было уже полно, почти все собрались и в ожидании начала трепались о том о сем. Перемывали косточки, обсуждали надвигающиеся выходные, похохатывали.
– О, а вот и королева со свитой! – пошутил заместитель по хирургии, полный, страдающий одышкой Лесовой, когда Марина со своими докторами вошла в зал.
– Простите, задержалась, – произнесла Коваль, улыбаясь в ответ на шутку.
– Ну конечно, корону никак найти не могла! – пробурчал кто-то из сидящих.
Марина даже бровью не повела – ее эти разговоры никогда не задевали. Нейрохирурги расселись кто где мог, но Коваль почему-то опять оказалась одна в мужской компании – такое удивительное свойство было у нее, даже сама не могла объяснить, как это происходит. Поймав на себе чей-то взгляд, Марина слегка повернула голову – чуть правее, ряда через три, сидел Денис, бледный, с кругами вокруг глаз. Она отвернулась, вздернув подбородок, и сделала вид, что с интересом слушает бормотание главного о фактах нарушения трудовой дисциплины.
После планерки, когда в тесном тамбуре образовалась очередь, Денис пробрался к ней и непринужденно сказал:
– Доброе утро, Марина Викторовна! Прекрасно выглядите, впрочем, как всегда.
Со стороны никто и не подумал бы, что сегодня ночью они до изнеможения занимались любовью. Конспиратор! Марина в ответ тоже слегка кивнула:
– Спасибо за комплимент, Денис Андреевич.
Он ее за локоть, отводя к лифту:
– Можно вас на пару слов? Мне нужна консультация…
С этими словами он запихнул женщину в открывшуюся дверь лифта, нажал вниз.
– Ты что, спятил? Что ты делаешь? – возмущенно спросила она, пытаясь освободиться.
– Молчи, молчи, – бормотал он, срывая с нее халат.
– Денис, опомнись, мы в лифте! – отбивалась Марина, но Нисевич заклинил дверь зажигалкой.
– Не бойся, этим лифтом очень редко пользуются…
Он продолжал сдергивать с нее немногочисленные тряпочки до тех пор, пока она не осталась в одних туфлях.
– Господи, на что ты меня толкаешь, сучка, – выдохнул он, прижимая Марину к стенке и покрывая ее тело поцелуями. – Никогда, слышишь, никогда не смей уходить от меня!
Он развернул ее спиной к себе и все повторял в такт своим движениям:
– Не смей, я не позволю, ты моя, ты только моя…
Когда все закончилось, опустился на пол и закрыл руками голову. Марина продолжала стоять к нему спиной, вся влажная, пахнущая его запахом… Потом, нагнувшись, поднимая с пола лифчик, случайно коснулась грудью рук Нисевича. Этого оказалось достаточно, чтобы он, дернув ее к себе, повторил свой эксперимент.
– Денис, ты безотказен, как автомат Калашникова! – пошутила Коваль, сидя у него на руках лицом к лицу. Он блаженно улыбался, бродя губами по ее телу. – Что ж ты делаешь со мной, а? – спросила она, беря его за подбородок. – Ты трахаешь меня в лифте, как будто я «дорожница» какая, а не завотделением. Это уже слишком, тебе не кажется?
– Нет, – произнес он, не открывая глаз. – Это моя эротическая фантазия.
– Обалдеть! – засмеялась Марина. – И много у тебя таких? Просто чтобы знать, к чему готовиться?
– Ты и сама прекрасно знаешь, Коваль, – ответил Денис, помогая ей встать и одеться. Украдкой проведя рукой по ставшему влажным кружеву трусиков, он удовлетворенно улыбнулся:
– Теперь я весь день буду с тобой…
– Нисевич, ты извращенец!
Он вынул из двери зажигалку, нажал кнопку этажа.
– Как я выгляжу? – спросила Коваль, подкалывая волосы кверху массивной заколкой.
– Отлично, но не вздумай переодеться, – прошептал он ей на ухо. – Я зайду и проверю.
– Дурак ты, – вздохнула Марина, выходя на своем этаже.
Сделав надменное лицо, она прошла к себе в кабинет походкой человека, у которого все в порядке. И уже там, замкнув дверь, опустилась в изнеможении на стул, едва не плача. «И куда заведет меня этот роман? Почему я никак не могу найти в себе силы, чтобы покончить с этим?»
Денис просто спятил. Его игры становились все опаснее, все сильнее затягивали и его самого, и Марину…
Она едва успела привести себя в порядок, как в кабинет вошла старшая сестра с графиком дежурств в руке и, молча положив его на стол перед заведующей, пошла к двери.
– Ольга Борисовна, – окликнула Марина. – Не надо так демонстративно! Я просто хочу, чтобы врачей на дежурстве не дергали по вопросам, которые сестры в состоянии решить и сами. Это понятно?
– Понятно! – с вызовом ответила старшая. – Непонятно только, чем таким важным бывают заняты врачи, что не всегда могут сразу к больному подойти!
Она уставилась на Коваль, но та глаз не опустила – уж что-что, а объясняться с подчиненной не собиралась.
– А что вы, уважаемая Ольга Борисовна, скажете по поводу того, что наши девочки спят на посту без зазрения совести? – поинтересовалась Марина, закуривая. – Насколько я помню, у нас с правом сна работают только санитары. Или меня подводит память?
Старшая сникла – разговор пошел не в то русло, на которое она рассчитывала.
– Я разберусь, – пообещала она.
– Да уж будьте добры! Тем более что это ваша обязанность, – подхватила Коваль, наслаждаясь очередной победой.
Старшая вышла, и вскоре Марина удовлетворенно услышала, как она орет на девчонок на посту. Ничего, пусть знают. Коваль позвали в перевязочную, она быстро сменила туфли на сабо без каблука, взяла маску, колпак. Влажное белье мешало, но переодеться было не во что. Чертов Денис, теперь только об этом и придется думать!
…Закончив с перевязками, посмотрев нового больного и отказавшись от обеда в ординаторской, Марина закрылась в кабинете, закинув на край стола ноющие и налившиеся тяжестью ноги. Нужно было
