героин. И все потому, что я здорово прокололась, взяв в одном питерском банке кредит на очень выгодных для меня условиях. Я должна выяснить, кто же на самом деле тот человек, который подогнал мне этот кредит.
– И ты хочешь, чтобы я сделал это для тебя?
– Артем, пожалуйста! Я понимаю, это не так просто, но в долгу не останусь.
– Господи, беда с вами, богатыми бабами! – вздохнул Артем совсем так же, как Федор во время своей первой встречи с Мариной, когда она раздолбала своим джипом его старушку-«Тойоту».
– Не обижайся, просто так проще вести дела и строить отношения. Я сделаю все, что ты захочешь.
– Да я не хочу ничего от тебя, – пожал он плечами. – Я помогу тебе ради Федькиной памяти, потому что он любил тебя. Ты, кстати, замужем?
– Да, почти два года.
– Он тоже бандит?
Коваль захохотала во весь голос от такого предположения:
– Нет, он глава крупной строительной корпорации. Бандитствую в нашей семье я.
– Оригинально! – улыбнулся Артем. – И как, не боится он тебя? Ты, поди, и дома с охраной ходишь?
– Нет, дома не хожу. Поверь, это необходимость, а не понты. А муж меня не боится, он меня обожает и зовет своей девочкой, – ответила Марина, водя пальцем по краю кофейной чашки. – Он очень хороший человек, и ему со мной непросто.
– Да, похоже на то. Особенно, если все, что я о тебе слышал, правда.
– Почти все, – улыбнулась она.
– Ладно, мне пора. Давай координаты своего знакомца, позвоню тебе дней через пять, – поднялся Артем, прощаясь.
Еще раз заехав на стройку, чтобы убедиться, что там все нормально и по плану, Коваль отправилась домой.
– Все, хватит, я хочу провести с мужем оставшиеся полтора дня. Просто побыть обычной женщиной, не думая о разборках, ресторанах, наркотиках, клубах и прочей ерунде, – объяснила она телохранителям, сидя в джипе. – Да и вы должны отдыхать, тоже ведь люди.
До темноты они с Егором просидели в беседке у бассейна, обнявшись и глядя на звезды, как два подростка.
– Господи, как хорошо-то! – прошептала Марина, переведя взгляд на лицо мужа.. – Почему нельзя сидеть вот так вечно?
– Надоест, – улыбнулся он, поцеловав ее в нос. – Знаешь, о чем я думаю?
– Нет, – отозвалась она, закрывая глаза.
– О тебе. Мне повезло, что ты есть, повезло, что ты приехала тогда ко мне. Сознаюсь, я повел себя, как последний скот, потом так жалел об этом, если бы ты знала! Но главное свое дело ты тогда уже сделала – я заболел тобой, не мог думать ни о ком и ни о чем. Ложился в постель, где спал с тобой, представляя, что ты рядом… Тогда я дал себе слово, что женюсь только на тебе.
– Ты его сдержал, – заметила Марина, не открывая глаз.
– Да. После нашей трагической свадьбы я дал себе другое слово – что никогда и никто не посмеет отнять тебя у меня.
– Егор, ну, кому я нужна? Только ты и можешь выносить мой характер и образ жизни. Жена – бандитка! Не позавидуешь.
– Дурочка, – засмеялся он. – Да будь ты хоть кем, хоть шпалы укладывай, я все равно любил бы тебя.
– Это тебе только кажется. На самом деле, не будь я той, кто есть, ты и не взглянул бы на меня. Мужчины очень трепетно относятся к своему статусу. Поэтому у банкира жена не может быть продавцом на рынке, как бы прекрасна она при этом ни была. Тебя, кроме внешности, привлекла моя независимость – что ты мог предложить мне сверх того, что я уже имела?
– Не говори глупостей, твоя независимость меня пугала и до сих пор пугает. Ты слишком свободна, я хотел бы все же, чтобы ты хоть немного зависела от меня. Но ты такая упрямая, что даже фамилию мою не взяла.
– Егор, родной, но это же только для того, чтобы на твой бизнес не падала тень от моего! – жалобно сказала Коваль, виновато взглянув в помрачневшее лицо мужа. – Почему ты решил, что я из упрямства не захотела стать Мариной Малышевой? Я не могу этого сделать по другой причине: пока я – Коваль, никто особо не будет рыться, с кем там я живу, а вот носи я твою фамилию, и куча народа мгновенно свяжет меня и тебя. Угадай, чья репутация пострадает? Про чью корпорацию пойдут разговоры, что, мол, на бандитские деньги?
– А на какие же еще? – усмехнулся Малышев. – Ты еще в школу ходила, а я уже…
– Егор, милый, да об этом забыли все давно, ведь ты отошел от Строгача еще до моего появления у Мастифа. А я-то вот она, и про мои дела только глухой не слышал. Так что не заводи больше разговоров об этом, ведь мне больно слышать упреки.
– Ты совершенно не уважаешь мое мужское самолюбие – я, глава огромной корпорации, не могу обуздать собственную жену!
– Должно же быть хоть что-то, неподвластное тебе, Малышев!
Она высвободилась из его рук и, сбросив одежду, сиганула в ледяную воду бассейна, завизжав во весь голос от обжигающего холода.
– Хорошо, что нет твоих быков, а то сейчас я уже лежал бы на животе с вывернутыми руками! – пошутил Егор, присоединяясь к жене.
Догилев позвонил через пять дней, как и обещал, и то, что он рассказал, повергло Коваль в ужас. Иван Иванович Дроздецкий оказался крупным питерским авторитетом Ваней Воркутой, о котором она неоднократно слышала от Мастифа, сидевшего с ним в этой самой Воркуте. Марина хорошо помнила жуткие байки о беспредельной жестокости, о том, что никто из ослушавшихся не оставался в живых, о том, что для Воркуты не существовало слова «нет», что он не делил мир на мужчин и женщин, расправляясь с неугодными одинаково безжалостно. Так вляпаться могла только Коваль. Что теперь делать с этим, она просто не представляла, но и сдаваться сразу тоже не собиралась. Главное, как говорил покойный Череп, все грамотно обставить. Знать бы еще, правда, как именно…
Дроздецкий позвонил сам, его голос в трубке звучал почти ласково, словно он держал свою собеседницу за глупую девочку и уговаривал съесть конфетку:
– Ай-яй-яй, Марина Викторовна, что же это вы парнишку-то моего так неласково встретили? Невинную душеньку ведь загубили!
– Не понимаю, о чем вы, Иван Иванович, – в тон ему отозвалась Коваль. – Да, моя охрана задержала какого-то «толкача» и прихлопнула, перестаравшись, – у нас не любят таких, но при чем здесь вы?
– Сдается мне, вы главного не понимаете, Марина Викторовна, – вздохнул он. – У вас нет выбора – либо мы договариваемся, либо жить на этом свете вам станет невыносимо сложно. Поверьте, я не шучу.
– Вы что, пугаете меня? – дрожащей рукой Коваль вытащила сигарету из пачки и кое-как справилась с зажигалкой.
– Нет, пока только предупреждаю, – усмехнулся собеседник. – Мало ли что может произойти… Ведь у вас есть муж, к которому, как говорят, вы сильно привязаны. Жаль, что нет детей, тогда вы были бы совсем ручная!
«Слава богу, слава богу, что нет их у меня!..» – с облегчением подумала Марина, похвалив себя за предусмотрительность.
– Я плохо соображаю, когда со мной говорят в таком тоне, – ухитрившись взять себя в руки, отрезала она. – Какие претензии у вас ко мне?
– У меня не претензии, сучка, у меня теперь приказы! – ощерился он. – Ты будешь делать то, что я тебе скажу, иначе твоя жизнь будет короткой и очень страшной!
Где-то и когда-то она уже это слышала однажды…
– Я считала вас разумным человеком, Иван Иванович, но теперь понимаю, что ошиблась. В ближайшее время вы получите назад свои деньги, и будем считать, что мы незнакомы, – стараясь не сбиться с
