страшное, ни разу не напомнил об этом. Я так благодарна ему… Но и это не все еще – меня похитили те же наркоторговцы, попытались посадить на героин, чтобы посговорчивее была. Они держали меня больше месяца, шантажируя Егора и требуя передачи в их собственность моих клубов. Но Егор сумел вырвать меня, не скажу, как, но сумел. И сумел вылечить, никак сдаваться не хотел, потому что жить не мог без меня. Я только ради него боролась, цеплялась за эту чертову жизнь, мне незачем больше, у меня нет никого ближе и дороже мужа. Я понимаю, это похоже на сказку, но так и было. А теперь кто-то пытается оторвать его от меня с кровью, обвиняя меня в попытке убить его. Вот и все, Михаил Андреевич.
Марина замолчала, закурив новую сигарету. Следователь изучал лежащий перед ним пустой бланк допроса.
– Вы хотите увидеть мужа, Марина Викторовна? – спросил он тихо, по-прежнему глядя в бумаги на столе.
– Я отдам за это все.
– Подождите пять минут, хорошо? Правда, это всего на несколько минут и при мне, к сожалению, но ведь лучше, чем ничего?
Как он мог спрашивать? Она готова была встретиться с Егором перед отрядом ОМОНа, а не то, что при этом душевном парне!
Следователь позвонил куда-то и распорядился провести к нему в кабинет Егора, ждущего в машине.
– Не смотрите так на меня, Марина Викторовна. Я отлично знаю вашего мужа, он друг моего отца. Он приехал ко мне сразу, как только узнал, что вести ваше дело буду я. Рассказал мне все то же, что и вы, умолчав только о том, что вас… Но об этом и не мог он мне сказать, я понимаю – это касается вас лично, только вы вправе говорить об этом. Постараюсь помочь, чем смогу, ведь сам вижу, как торчат из этого дела всякие огрехи.
На пороге кабинета появился муж – такой родной, любимый и желанный, что Коваль не выдержала и, уронив голову на стол, заплакала.
– Девочка моя, ну что ты? – бросился к ней Егор. – Не плачь, малышка, все будет хорошо, потерпи немного, ладно? Миша поможет, он обещал, не плачь, моя родная, не надо.
Он гладил ее вздрагивающие плечи, целовал руки и заплаканное лицо. Следователь встал из-за стола и встал лицом к окну, не мешая.
– Детка моя любимая, я разберусь с этим делом и заберу тебя домой. А пока ты должна побыть здесь. Так надо, так Розан велел, – шептал Егор на ухо. – Еще пару дней потерпи, сможешь?
– Попробую, – пробормотала Марина, прижавшись к мужу и вдыхая знакомый аромат туалетной воды. – Только пусть меня покрепче запирают, а то ночью ко мне какой-то ханурик забрел…
Тут раздался смех Перевозникова:
– Простите, ради бога, просто вспомнил, как он выглядел утром после своего визита… Егор, у тебя не жена, а катастрофа – она ему нос сломала, зубы выбила и в пах так засадила, что он еле до машины «Скорой помощи» доковылял.
– Она еще не то может! – отозвался Егор. – Это самая жестокая женщина из всех, уж поверь мне! Поэтому, если бы она решила убить меня, то, во-первых, сделала бы это сама, не поручая кому-то, во- вторых, надела бы самое эротичное белье, чтобы подразнить напоследок, ну, и в-третьих, меня бы уже не было в живых. Моя жена все всегда делает эффектно и мастерски.
– Малышев, ты ненормальный! Кто говорит такое следователю? – возмутилась Марина, заглядывая в его смеющиеся глаза.
– А ты стерва, и он тоже это понял! – парировал муж, целуя ее в губы.
– Егор… пора уже, – нерешительно напомнил Михаил.
– Да, Мишаня, сейчас.
Но Коваль вцепилась в свитер Егора мертвой хваткой и рыдала в голос.
– Детка моя, успокойся, это всего на пару дней, – снова уговаривал муж, прижимая ее к себе. – Так нужно, чтобы с тобой ничего не случилось, моя красавица. Прошу тебя, не плачь, не рви мне сердце.
– Не бросай меня здесь, я без тебя умираю, – плакала Марина. – Прошу, прошу тебя – возьми меня с собой, я буду делать все, что ты скажешь мне, только увези меня домой…
– Девочка моя, я заберу тебя сразу, как будет можно, слово даю. Но сейчас ты должна остаться. Мы подведем человека, если я не уйду отсюда, ведь ты не хочешь этого, правда? – он втолковывал ей это так, словно она маленький ребенок, который никак не желает оставаться в детсаду. Марина послушно кивала, соглашаясь и успокаиваясь понемногу.
Егор ушел раньше, чем ее забрал конвой, она сама настояла на этом – не хотела, чтобы он увидел, как его жену выводят из кабинета с завернутыми за спину руками. В камере легла на нары и закрыла глаза. Оставалось только ждать и спать, мечтая о джакузи, полной пузырьков и пены, о чистой постели с шелковыми простынями и о жадных руках мужа, находящих применение расслабленному водой телу.
Два дня превратились в три, пять, неделю… Марина впала в депрессию, не понимая, что случилось, почему она до сих пор здесь. Ее никто не беспокоил, зато сигареты приносили регулярно, причем дорогие, тонкие, какие она обычно курила, а не абы что. Она вся пропахла тюремным запахом, он сводил с ума, казалось, что других запахов не бывает в природе. «Где мои любимые духи, ау?» – часто думала Коваль, с отвращением надевая по утрам свитер, впитавший в себя тюремный смрад.
На двенадцатый день двери камеры открылись, и конвоир сказал:
– Коваль, с вещами на выход.
– Куда меня? – спросила Марина, натягивая сапоги и накидывая шубу.
– На свободу с чистой совестью! – засмеялся тот.
Она летела по коридорам СИЗО, не разбирая дороги, как на крыльях. Расписавшись в каких-то бумагах и получив назад свой мобильный, толкнула дверь на улицу и замерла – ее встречали пацаны, заставив всю улицу своими джипами и иномарками, а у крыльца стоял Егор с огромным букетом желтых хризантем. Увидев жену, он бросил букет Розану и раскинул руки. Коваль с визгом побежала к нему и повисла на шее, болтая ногами. Он обхватил ее и закружил, целуя в губы. Пацаны дружно засвистели, заорали – короче, дурдом у стен СИЗО.
– Домой! – заорала Марина во все горло. – А вечером – все в «Шар» с телками и кем хотите!
Егор, смеясь, понес ее в машину, забрав цветы у Розана. Присмотревшись, Коваль увидела на лобовом стекле Серегиного «Чероки» пулевое отверстие.
– Что это? – испуганно спросила она, глядя на дыру и разбегающиеся от нее в разные стороны трещины.
– Бандитская пуля, дорогая, тебе ли не знать! – засмеялся Егор. – Ведь это ты, сидя в СИЗО, наняла киллера-лоха, и он продырявил Розану тачку. Я ведь на ней ездил всю последнюю неделю, «Ауди»-то моя накрылась.
– Это что – очередная шутка? Не смешно! – сказала Марина, переводя взгляд с мужа на Розана.
– Какой тут смех! – расстроенно проговорил Серега, тоже разглядывая разбитое стекло. – Теперь жди, пока из Японии лобовуху привезут…
Но Егор прервал его горестные излияния:
– Давай завтра об этом, хорошо? Сегодня я хочу подарить жене праздник, не мешайте мне.
– Один вопрос, только один, ну, пожалуйста! – взмолилась Марина. – Малюсенький вопросик!
– Хорошо, но только один, – разрешил Егор.
– Все кончилось?
– Да, родная, все кончилось, – и он поцеловал ее.
В дом в «Парадизе» Малыш занес Марину на руках. А в спальне она с удивлением заметила, что все ее вещи аккуратно развешаны и разложены на прежних местах в гардеробной. Поймав вопросительный взгляд, Егор успокоил:
– Я все сделал сам, никто не касался твоих драгоценных тряпочек. И бельецо я все пересмотрел, – прошептал он ей в ухо. – Отличный вкус, дорогая!
– Ах ты, бесстыжая морда! Опять рылся в моих лифчиках и стрингах? – притворно возмутилась Коваль, запустив пальцы в его волосы.
– О, детка, я жуткий извращенец, ты разве не знала? – забираясь руками под ее свитер, пробормотал
