но она гордо выпячивала его вперед и ужасно им гордилась.
Каждая из фотомоделей была хороша по-своему, ни одна из них не походила внешностью на остальных.
Томпсон, директор студии, старался принимать на работу девушек с «изюминкой».
Сейчас все эти прелестницы пребывали в каком-то странном напряжении: смеялись несколько неестественно, переглядывались, перешептывались и постоянно косились на Бернарда.
Быть может, Кэтрин сгущала краски, потому что сходила с ума от ревности.
— А кто он, твой блистательный Бернард? — полюбопытствовала Дженетта.
— Во-первых, он не мой, — отрезала Кэтрин.
— Ну, не сердись. Я вовсе не желаю с тобой ссориться! — Джен положила ладонь на руку Кэтрин.
Та улыбнулась ей, давая понять, что не злится, и несколько смущенно ответила:
— Бернард — мой давний знакомый. Он из Калифорнии.
— Я сразу подумала, что этот парень с юга. У него великолепный загар. Стоит представить его обнаженным — мурашки бегут по коже. — Она мечтательно покачала головой.
Воображение Кэтрин незамедлительно нарисовало ей голого Бернарда, и ее саму бросило в дрожь.
— Тебе следует представлять обнаженным своего Артура! — с шутливым упреком в голосе заявила она.
Дженетта рассмеялась.
— Ты же знаешь меня! Я говорю все это несерьезно! А у тебя с Бернардом… что-нибудь было?
Кэтрин неохотно кивнула.
— Странно, что ты задала мне этот вопрос только сейчас! — пробормотала она.
Молодых женщин давно связывали приятельские отношения. Они познакомились еще до того, как Кэтрин вышла замуж за Фреда. Несложно было предположить, что Джен, стоит только той увидеть свою приятельницу рядом с Бернардом, сразу догадается об их отношениях. Поэтому Кэтрин и не пыталась скрыть от нее правду.
Джен оживленно хлопнула в ладоши.
— У вас был роман?
— Да, — ответила Кэтрин. — Подростковое увлечение… По сути, глупость. А закончилась эта глупость разбитыми детскими сердцами. Знаешь, наверное, как это бывает в юности.
Дженетта выжидающе молчала. Ждала продолжения истории. Ее глаза горели.
— А в Нью-Йорке мы встретились случайно. Бернард приехал сюда с сыном на две недели и поселился в соседнем доме. Чего только ни случается в жизни! — воскликнула Кэтрин.
— И?
— Что?
— Юношеская страсть разгорелась с новой силой?
— Нет-нет, что ты! — поспешно произнесла Кэтрин. — Бернард — мой временный сосед. Не более того. Он меня больше не волнует. — Ложь ей всегда давалась с трудом, но она твердо знала: в некоторых ситуациях без невинного обмана просто не обойтись.
— Что-то не верится, — усмехнулась Дженетта и подмигнула подруге. — Желаю тебе удачи!
Кэтрин ничего не ответила.
— Пойду, заберу своего Артура. Что-то он разговорился! Завтра ему надо появиться на студии в семь утра! — озабоченно произнесла Джен и удалилась.
Через некоторое время и другие гости засобирались уходить. Кэтрин провожала всех до двери, прощалась и дружелюбно улыбалась, а сама только и думала о том, что Бернард все еще здесь.
Она уже не злилась на него за его колкости и издевательский тон. От желания, чтобы он остался на ночь, у нее мутнело в голове.
Когда все гости разошлись, Бернард медленно подошел к ней и развел руками.
— Вот и закончился твой маленький праздник.
Кэтрин молча кивнула.
— Все было чудесно. Мне понравились твои друзья. И угощение, — пробормотал он. — Спасибо.
Самой же Кэтрин совсем не понравился этот вечер. Она ожидала от него совсем другого. Особенно тяжело на душе стало в тот момент, когда Бернард надел пальто и вышел в морозную ночную тьму.
Кэтрин осталась одна.
Скинув с ног туфли на высокой шпильке, она прошлепала босыми ступнями к окну, разрисованному морозом причудливыми ветками. Ночь была тихая и лунная. Снег красиво искрился в свете фонарей. Кэтрин долго стояла у окна, прижимаясь ладонями к ледяному стеклу, тихо плача и дрожа от одиночества и обиды.
5
Проснувшись наутро, Кэтрин с трудом открыла глаза. Ее мучила страшная головная боль.
Было уже поздно, около одиннадцати. К счастью, сегодня она могла никуда не торопиться, — у нее был выходной.
Головная боль не проходила. Наверное, она возникла как следствие душевных терзаний и кошмарных сновидений. Ведь из спиртного на вчерашней вечеринке Кэтрин пила лишь шампанское, и то очень немного.
Всю ночь ей снилось нечто невообразимое: из восемнадцатилетней девочки она за секунду превращалась во взрослую женщину. Потом опять переносилась в прошлое, не успев и глазом моргнуть.
А за превращениями этими постоянно наблюдал какой-то мужчина. Его лицо было скрыто под странным покровом, но Кэтрин знала, кто он. Бернард Тарлингтон.
Бернард был невыносимо далеким, недосягаемым в ее сне, и в то же время очень близким. Настолько близким, что ей казалось, он — составная часть ее самой.
Она силилась понять, что ему от нее нужно, и не могла. И от этого страдала: — плакала, металась, рвала на себе волосы.
Два раза она в ужасе просыпалась, но, понимая, что всего лишь видела сон, вновь засыпала.
И опять страдала…
Приняв теплый душ, Кэтрин натянула на себя короткую юбку и топ, выпила холодный кофе и принялась оценивать степень понесенного за вчерашний вечер ущерба.
К счастью, на подоконниках не валялись окурки, на креслах и ковре не красовались уродливые пятна от пролитого вина, да и вся посуда была на удивление цела.
Тем не менее Кэтрин предстояло немало потрудиться, чтобы привести гостиную, кухню и холл в надлежащий вид.
Она выпила таблетку от головной боли и принялась наводить порядок в гостиной. Расставила по местам вазочки и цветочные горшки, сдвинутые и перемещенные, расправила шторы. Затем собрала опустошенные бокалы и тарелки со столиков, полок и подоконников, подмела и вымыла пол.
И, широко раскрыв форточку, чтобы хорошенько проветрить, направилась с большим подносом, нагруженным грязной посудой, в кухню.
Голова уже почти не болела, но все тело ныло от усталости и недостатка сна.
Кэтрин ненавидела мыть посуду. Этому занудному занятию она предпочла бы все, что угодно — стирку, глажку, закупку продуктов.
Но сейчас у нее не было выбора. На рабочем столе рядом с раковиной высились горы грязных бокалов, кофейных чашек, тарелок вилок, ложек и ножей.
Тяжело вздохнув, она открыла краны и принялась за дело.
Зазвонил телефон. Это была Дженетта.
