скамейке, насладившись бурной любовью с Кэтрин. Она пристроилась рядом, положив голову ему на колени, бесстыдно вытянув обнаженные ноги, и спокойно дремала. Ее узкое платье с пуговицами спереди было наполовину расстегнуто, а ярко-лиловые сандалии валялись на бетонной дорожке внизу.
В тот момент Бернарду показалось, что весь свет сошел с ума. Что продолжать жить не имеет и малейшего смысла, что со столь вопиющей несправедливостью он никогда не сможет смириться.
Ему хотелось подбежать к скамейке, на которой каких-нибудь полчаса назад Кэтрин стонала от блаженства, подаренного новым кавалером, и разбить ее в щепки. Хотелось собственными руками придушить неверную подругу и красавца, соблазнившего ее. Хотелось орать, бушевать и рушить все на своем пути…
К счастью, ему хватило тогда мудрости и выдержки не натворить глупостей. Он просто отправился к другу, и они вместе до самого утра заливали его горе виски…
Кэтрин повернулась к Бернарду и вопросительно взглянула на него. Он, поняв, что, углубившись в воспоминания, выглядит несколько странновато, отогнал от себя тягостные мысли.
— Я собиралась позавтракать. Составишь мне компанию? — по-деловому бесстрастно спросила Кэтрин.
Бернард удивился тому, как разительно человека меняет время! Если не внешне, то внутренне. Теперь перед ним стояла не взбалмошная девочка, способная на самые невообразимые безумства, особенно в постели, а строгая женщина с холодным взглядом и спокойным голосом…
— Признаться, я уже позавтракал… — пробормотал он.
— Тогда просто выпьем кофе. От кофе ты, надеюсь, не откажешься?
— От кофе не откажусь. — Бернард улыбнулся.
Кэтрин жестом показала ему, где находится кухня, и уверенно зашагала вперед.
Каждое ее движение, каждый шаг и каждое покачивание бедер при ходьбе очаровывали его с той же силой, что и раньше. Бернард не мог не любоваться ею, он даже не пытался скрыть своего восторга.
Кэтрин сварила кофе, достала из холодильника шоколадный крем, намазала им тонкие ломтики хлеба, положила их на тарелку и поставила на стол.
— Кофе будешь пить без сливок? — спросила она.
Губы Бернарда расплылись в довольной улыбке.
— Ты помнишь, что я не люблю добавлять в кофе сливки… — протяжно и задумчиво пробормотал он и сел за стол у большого окна, разрисованного внизу морозом.
Кэтрин ухмыльнулась.
— Просто я сама всегда пью кофе, не добавляя ни молока, ни сливок, ни даже сахара!
Она достала из буфета две красивые фарфоровые чашечки с блюдцами, изо всех сил пытаясь выглядеть невозмутимой. Но рука предательски дрогнула, и посуда негромко звякнула.
Чувствует ли он, что со мной творится? — размышляла она, разливая кофе.
Их встреча представлялась ей на протяжении долгих лет совершенно по-разному. Это должно было произойти или опять в Калифорнии, или же на далеких островах или даже в каких-то нереальных, чудесных мирах. Она каждый раз с грустью думала, что все это лишь мечты, которым не суждено сбыться.
Но вот эта встреча состоялась. Вовсе не на нежных песках, не в лучах ласкового южного солнца, а в зимнем Нью-Йорке, холодном, белом от снега.
Она, естественно, помнила, что Бернард не добавляет в кофе сливки. В ее памяти жило все, что было связано с ним, каждая незначительная мелочь. Временами это казалось ей просто ненормальным.
Нельзя зацикливаться на человеке, с которым тебя связывает лишь непродолжительный роман, давно оставшийся в прошлом, твердила себе она, недоумевая и даже злясь. Но все оставалось по-прежнему.
— Пожалуйста, — сказала она, придвигая Бернарду чашку и садясь за стол напротив него.
— Спасибо.
Интересно, что еще Кэтрин помнит обо мне, размышлял он, неотрывно глядя на нее. И что думает по поводу того своего бесстыдного поступка?.. Мучает ли ее совесть? Хотя бы немного…
В нем до сих пор жила боль. Боль от предательства.
К сожалению, оно было не единственным в его жизни. Еще один удар в спину нанесла ему спустя два года Барбара, его жена. Но тут была несколько другая ситуация. С первых дней их совместной жизни он отлично осознавал, что не сможет стать для нее хорошим мужем, поскольку женился на ней не по любви, а из чувства долга перед родителями…
Кэтрин съела кусочек хлеба с кремом и печально вздохнула.
— Больше мне нельзя. Нам положено соблюдать диету. — Она рассмеялась и поднялась, чтобы налить себе еще кофе. — Потому-то частенько я просто умираю с голоду!
Бернард окинул восторженным взглядом ее совершенную фигуру. Интересно, неужели лишний кусок хлеба мог бы мгновенно испортить эту тонкую талию? — подумалось вдруг ему. — Ведь над такой прелестью ничто не властно… Разве что время.
Она повернулась и, поймав на себе его взгляд, нахмурилась.
— Тебе не кажется, что ты пялишься на меня слишком уж откровенно?
Бернард фыркнул.
— И намерен продолжать это делать и дальше. Неужели ты забыла об этой моей особенности?
Кэтрин покачала головой и ничего не ответила.
Она, естественно, помнила это его неподражаемое качество — открыто любоваться всем, что ему нравится. Бернард заглядывался не только на нее, но и подолгу не мог оторвать глаз от бесконечной глади любимого им океана, от багряных закатов и диска солнца, встающего из-за горизонта на рассвете, от плещущихся в воде детишек, от капель росы на лепестках цветов поутру…
Кэтрин любила в нем это умение видеть прекрасное, умение ценить красоту и наслаждаться ею.
— К тому же я уверен, что ты давно привыкла к подобным взглядам мужчин, — добавил Бернард.
— Далеко не все разглядывают меня так беспардонно! — Кэтрин гордо приподняла подбородок.
— Ты замужем? — еще более нахально осведомился Бернард.
— Была. Но сейчас в разводе, — нехотя ответила Кэтрин и, усевшись на свое место, сделала глоток кофе.
Она знала, что он подумал сейчас о ней. Мол, ветреница, ну или что-нибудь в этом роде. В былые времена ей приходилось выслушивать от него длиннющие речи о том, что семья должна быть крепкой, а жена — целомудренной и верной…
— А дети у тебя есть?
Похоже, Бернард хотел узнать все и сразу.
— Нет. — Кэтрин сделала еще один глоток. — А у тебя? Есть еще кто-нибудь, кроме Робина?
— Нет, только он один.
— А твоя жена знает о том, что ты у меня? Или ты собираешься все рассказать ей о нас?
— О нас? — Бернард усмехнулся. — Что же я рассказал бы ей «о нас»? Что мы с тобой были любовниками до тех пор, пока ты не нашла себе друга поинтереснее? — с горечью в голосе спросил он.
Кэтрин застыла в недоумении.
Во-первых, для нее не существовало мужчин, «интереснее» Бернарда. Он был ее первой любовью, первым любовником, и никто другой после него не шел с ним ни в какое сравнение.
Только Бернард — Тарлингтон, а позднее лишь воспоминания о нем пробуждали в ней настоящий вулкан страстей. Его ласками она никогда не могла насытиться. И по сей день мечтала хотя бы еще разок очутиться в его жарких объятиях.
В тот день, когда они расстались, Бернард не захотел ее выслушать. Наверное, все эти годы он считал, что она предательница, что променяла его на другого из желания испробовать что-нибудь новенькое.
— Ответь мне на один вопрос… — тихо и как-то зловеще произнес Бернард, подаваясь вперед. — Теперь, когда с той проклятой ночи прошло столько времени, мне будет не так больно это слышать… Тот парень оказался лучше меня? Я имею в виду, в постели…
Щеки Кэтрин вспыхнули.
