прилег на широкую кровать. Нежное лицо Кэрол вставало перед глазами, в ушах звучал ее сбивчивый прерывистый шепот и тихие стоны наслаждения. Как она была прекрасна! Возможно ли, чтобы такая красивая женщина так долго оставалась одна? Или причиной тому было что-то другое?
Ричард понимал, что глупо ревновать к прошлому, тем более что и сам был не без греха. Ведь Кэрол не давала никаких обещаний в ту давнюю ночь. Конечно, у нее были мужчины и, наверное, немало. Но почему же тогда она не вышла замуж? Ричард втайне надеялся, что это из-за него, что Кэрол ждала, верила, пусть и подсознательно, в его возвращение. Значит, у них есть еще один шанс, но если они упустят и его…
Ричард вспоминал, как провел в жарком Йемене пять лет, свою дружбу с Хафизом. И радовался, что скоро вновь увидится с ним и сможет познакомить с той самой женщиной, о которой столько рассказывал ему, которая еженощно приходила к нему во сне. Его женщина и его сын, высокий синеглазый мальчик, так похожий на отца, что у Ричарда щемило сердце, когда он представлял его румяное лицо с россыпью крошечных веснушек.
Они чудесно заживут вместе и больше никогда не разлучатся. Потому что Ричард не позволит судьбе еще раз сыграть с ними злую и жестокую шутку. Он сделает все, чтобы подарить Кэрол и Энтони счастье, которое они заслужили.
В агентстве этим утром было слишком шумно. Сотрудники, вместо того чтобы заниматься своими делами, с растерянными лицами бродили по коридорам или собирались на лестничной площадке, в месте, отведенном для курения. Кэрол, недоуменно оглядываясь, прошла в кабинет и плотно закрыла дверь, отгораживаясь от гула голосов.
Довольно долго она не могла сосредоточиться на работе, потому что перед глазами вместо черных строчек вставало лицо Ричарда. Любимое, самое прекрасное на свете лицо… Воспоминания о совместных вечерах заставляли быстрее биться сердце, и кровь приливала к щекам, когда Кэрол вспоминала обнаженное смуглое тело, обласканное лучами горячего солнца Востока.
Ричард ждал ее каждый вечер за углом, на соседней улице. Они уезжали в Сент-Джаст, забирали Энтони и шли гулять втроем на берег океана, потом заходили поужинать в кафе и возвращались домой. И были сказочные вечера, когда в камине горел огонь, шумел ветер, разгоняя серые тучи, чтобы луна могла заглянуть в окно и позавидовать их тихому счастью.
Но кое-что беспокоило Кэрол, начинавшую понемногу верить в свою удачу: Ричард за все эти дни ни разу не остался ночевать. Он уезжал очень поздно, целуя ее на прощание в запекшиеся губы, истомленную, но так и не утолившую любовного голода. И когда Кэрол спрашивала, куда он торопится, Ричард или отмалчивался, или начинал сбивчиво объяснять, что важные дела требуют его присутствия в Пензансе.
Но какие могли быть дела по ночам? И еще — он категорически отказывался показывать Кэрол дом до того, как завершится ремонт. Она могла только издалека наблюдать, как подъезжают к воротам грузовики с эмблемами лучших мебельных и строительных компаний. Ричард готовил настоящий сюрприз, и она с нетерпением ожидала того дня, когда сможет войти в дом, в свой дом, не гостьей, а полноправной хозяйкой.
Как жаль, что мама не увидит этого! Семь лет назад она ни о чем не спросила Кэрол, даже когда врачи подтвердили, что ее дочь беременна. Она не спала ночами, укачивая маленького Энтони, своими руками, не привыкшими к труду, стирала пеленки. Она не обращала внимания на пересуды соседей и ни в чем не укоряла дочь.
Однажды дождливым вечером, когда тоска подступила слишком близко и окутала ее черным плащом, Кэрол не выдержала и рассказала матери, кто отец ребенка. Она умолчала о подробностях, о том, что сама соблазнила мужчину, в которого была без памяти влюблена. Сказала только, что ему пришлось уехать куда-то далеко. Она не знала точно, поверила ли Мэри, но больше они не касались этой темы никогда…
— Аннабел может гордиться тобой. — Гарри вошел, как всегда, не постучавшись. — Все, кроме тебя, обмениваются свежими сплетнями и отлынивают от работы.
— Это я заметила. — Кэрол с удовольствием оторвалась от скучного отчета и улыбнулась. — Что- нибудь случилось?
— Да, ходят слухи, что Аннабел собирается продать агентство. — Гарри удобно устроился в кресле для посетителей с чашкой ароматного кофе. — Она позвонила мне утром и сообщила, что я остаюсь за главного. Как тебе это нравится?
— Странно, я ничего не слышала. — Кэрол смотрела, как он подносит к губам хрупкую фарфоровую чашечку. — По-моему, это чья-то выдумка. Ну с какой стати Аннабел продавать процветающую компанию?
— Она давно говорила, что устала и предпочла бы заниматься воспитанием внуков. И если кто-то предложил ей неплохую цену, то она вполне могла согласиться. — Гарри задумчиво посмотрел на потолок, словно там был написан ответ на все мучающие его вопросы. — Ладно, не будем о грустном. Как прошел день рождения?
— Замечательно. Гости съели салат, бутерброды и пирог, выпили морс, учинили страшный разгром и разошлись. Не без помощи родителей, конечно. — Кэрол рассмеялась и встала из-за стола. — Нет, правда, все прошло хорошо. Энтони, во всяком случае, понравилось.
— Да… — протянул Гарри. — Знаешь, мистер Олридж много расспрашивал о тебе. Кстати, ты бы не могла занести ему кое-какие документы? А я, как исполняющий обязанности директора, отпустил бы тебя пораньше.
— У нас сегодня забастовка рассыльных? — спросила Кэрол, втайне радуясь возможности повидаться с Ричардом.
— Я просто думал, что тебе все равно по пути, он в Сент-Джасте. Адрес тебе хорошо известен. Конечно, если не хочешь…
Да, адрес ей был известен. Ричард недавно переехал в коттедж, ремонт в котором подходил к концу. Кэрол он пока не приглашал. Что ж, она устроит ему сюрприз.
— Хорошо, давай свои бумаги. — Кэрол подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению, проводя помадой по губам. — Но с одним условием: я ухожу прямо сейчас.
— Не получится из меня начальника, — с притворным огорчением сказал Гарри. — Я слишком добрый. Ладно, так уж и быть, иди.
Кэрол вышла на улицу и с укором взглянула на серое низкое небо. В такой замечательный день погода могла бы порадовать солнцем, а не скучным мелким дождем. Но настроение все равно было прекрасным, и Кэрол направилась к автобусной станции, перепрыгивая, как в детстве, через блестящие лужи и улыбаясь хмурым прохожим.
В Сент-Джасте она зашла в цветочный магазин и купила целую охапку тюльпанов. Кто это сказал, что только мужчина может дарить букеты? Ничего подобного! Она осыплет Ричарда цветами. И купит шампанского и шоколада на последние деньги. Раз уж удалось выкроить несколько свободных часов, то почему бы ни устроить себе маленький праздник наедине с любимым мужчиной? Они зажгут свечи, стащат на пол. к камину, все подушки, выпьют холодного вина и будут любить друг друга…
Кэрол поднималась по знакомой тропинке к воротам коттеджа, оскальзываясь на мокрой земле. Можно было, конечно, пройти по асфальтированной дороге, но ей хотелось оживить в памяти свое детство. Вот здесь, в зарослях боярышника, она пряталась от отца, когда они играли в прятки, а в дупле этого дуба был девчоночий тайник. Кэрол, улыбаясь, провела рукой по шершавому стволу и заторопилась дальше.
У крыльца стояла машина Ричарда. Рабочие, кажется, уже разъехались, закончив отделку и расставив мебель. Значит, она приехала вовремя. Кэрол на секунду замерла перед дверью, словно испугавшись чего- то, но потом решительно постучала. Отец не признавал электрических звонков, поэтому повесил перед входом внушительного вида старинный молоток, специально купленный на аукционе в Лондоне.
На стук никто не отозвался, и Кэрол несмело толкнула дверь. Та поддалась и открылась с легким скрипом. В доме пахло свежей краской и лаком, он был чистый и красивый, словно человек, принарядившийся перед праздником. Кэрол подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и позвала:
— Ричард! Где ты?
Прислушиваясь, чувствуя себя почему-то неловко, она обошла гостиную, заглянула в бывший кабинет отца и на кухню, но везде было пусто. Только ветер шевелил занавеску на открытом окне, и из сада
