Насмешливые слова мгновенно отрезвили его, и Ричард отстранился, стараясь, чтобы это движение не выглядело слишком поспешным. Перед ним вдруг появилось грустное лицо Кэрол с высокими скулами, с едва заметной родинкой на щеке. И он понял, что никакая сила не заставит его предпочесть этому нежному образу реальную женщину, сидящую рядом, горячую, ждущую, но такой чужую и далекую…
Господи, да как он вообще позволил увлечь себя, втянуть в нечестную игру? Это было какое-то наваждение, но теперь оно прошло, и все происходящее предстало в ясном свете. Его едва не соблазнили, и кто — собственная жена! Он усмехнулся и резко встал.
— Извини, но мне действительно пора. — Ричард старался не смотреть на раздосадованную Глэдис. — Надеюсь, завтра мы сможем договориться обо всем.
— Тебе не кажется, что невежливо вот так уходить? — В ее голосе послышались угрожающие нотки, глаза сузились от ярости. — Ты еще об этом пожалеешь, мой милый!
— Господи, да что тебе нужно? — Ричард не выдержал. — Скажи, в чем дело? Тебе нужны деньги, ты завидуешь или просто не можешь спокойно отпустить меня? Мы не виделись пять лет, и ты даже не пыталась узнать, где я. Почему же именно сейчас я тебе понадобился?
— Потому что ты — мой муж, и я имею право потребовать выполнения супружеских обязанностей, — медленно, с расстановкой произнесла Глэдис. — Останься на ночь, и с завтрашнего утра будешь свободен.
Ричард посмотрел на нее с нескрываемым изумлением, не веря собственным ушам. Он и представить раньше не мог, чтобы утонченная Глэдис опустилась до столь грубого шантажа! И с этой женщиной он прожил долгие годы, храня верность, исполняя капризы, заботясь о ней… Он покачал головой и, не оборачиваясь, направился к двери.
— Не уходи! — попросила Глэдис жалобным тоном. — Мне так одиноко…
— Позвони какому-нибудь приятелю, — холодно бросил Ричард через плечо.
Вернувшись в отель, он тут же набрал номер Кэрол и долго вслушивался в протяжные гудки. Странно, никто не брал трубку, хотя было еще не очень поздно. Обычно в это время Кэрол не спала и дожидалась его возвращения, сидя с книгой у окна. Но, возможно, она укладывает Энтони и не слышит звонка.
Взволнованный этим и всем суматошным днем, Ричард никак не мог уснуть и мерил шагами номер, то и дело поглядывая зачем-то на часы. Если завтра ему не удастся убедить Глэдис, это будет настоящая катастрофа. Он уже начинал ненавидеть эту коварную и бездушную женщину, которая играла с ним, как сытая кошка играет с пойманной мышью, не отпуская из лап, но и не убивая.
Ранним утром Ричарда разбудил настойчивый стук в дверь. Накинув халат, он вышел в прихожую. На пороге стояла Глэдис в блестящем черном плаще, стянутом на талии поясом.
— Не ожидал? — Она, не спрашивая, проскользнула мимо него в комнату и остановилась у окна. — Не беспокойся, я на минуту.
Ричард с тоской посмотрел на ее надменное лицо, казавшееся когда-то прелестным, а теперь искаженное гримасой озлобленности.
— Выпьешь коньяка? — Он старался говорить естественным и доброжелательным тоном, но это удавалось с трудом.
— Да. — Она повернулась к нему, такая, на первый взгляд, хрупкая и беззащитная, что не могла не вызвать жалости. — Я промокла и ужасно замерзла. Этот климат мне совершенно не подходит, надо уехать куда-нибудь в солнечную страну, где всегда тепло.
Глэдис взяла протянутый бокал и сделала большой глоток. Потом присела на краешек стола, внимательно наблюдая за Ричардом.
— Пожалуй, я все-таки соглашусь на развод. — Она вдруг лукаво улыбнулась. — Мои адвокаты кое- что выяснили о твоем прошлом…
— Да? И что же? — с деланным равнодушием спросил Ричард, чувствуя, однако, как напряглись мускулы, словно перед болезненным ударом.
— О, это не слишком интересно. В любом случае, я хотела бы сохранить информацию в секрете. — Глэдис закурила, выпустив белое облачко дыма. — На всякий случай, в качестве страховки. И еще, мне нужны деньги, много денег. Я собираюсь уехать из Англии.
— Хорошо, назови сумму, и покончим с этим. — В душе Ричарда снова затеплился слабый огонек надежды, хоть он и понимал, что не стоит доверять словам этой безумной женщины.
— Мой адвокат придет через несколько минут. — Она направилась к двери, но, задержавшись на мгновение, прижалась к Ричарду гибким телом, обвив горячей рукой его шею. — А может, все-таки передумаешь? Нет? Что ж, тогда прощай, милый. И передай привет своей деревенской подружке.
Ричард так сжал бокал в ладони, что тот с хрустом раскололся, раня пальцы. Ненависть вскипела в нем, но не мог же он броситься вдогонку… Да и что бы это дало? Болезнь Глэдис служила для нее прекрасной защитой от любых попыток наказания.
Теперь это не имело значения. Немного успокоившись, Ричард несколько раз повторил про себя, что совсем скоро получит обещанную свободу. Его даже не волновала цена, которую придется уплатить, только бы не иметь больше ничего общего с Глэдис. А ее слова о каких-то секретах — лишь пустая угроза, отпущенная от бессильной злобы.
Разговор с адвокатом занял немного времени: бывшая жена Ричарда получала половину его состояния, дом в центре Лондона, яхту, какие-то акции… Все это уже не интересовало его. Главное, он получил то, за чем приехал: бумагу о согласии Глэдис на развод, заверенную у нотариуса.
Выпроводив несколько удивленного его покладистостью адвоката, Ричард торопливо бросился к телефону, желая как можно быстрее сообщить Кэрол радостную новость. Но трубку снова никто не взял, и он испугался, не случилось ли чего-нибудь в его отсутствие.
Поезд в Пензанс отходил только вечером, и Ричард решил взять напрокат машину. Волнение и счастье переполняли его душу, и он никак не мог сосредоточиться на дороге, скользкой от дождя. Густой туман, который не могли рассеять даже яркие фары, не позволял намного увеличить скорость. Но Ричард так спешил, что никакие трудности не казались ему помехой.
Миля за милей разворачивалось перед ним, словно шелковая лента, серое блестящее шоссе. Проносились деревья, холмы, заправочные станции, маленькие городки с пустынными улицами. Через несколько часов Ричард остановился у придорожного кафе, чтобы выпить чашку кофе и еще раз попробовать дозвониться до Кэрол. В ответ снова раздались длинные гудки, и он, уже всерьез обеспокоенный, вернулся к машине.
Там явно что-то случилось. Эта мысль сводила его с ума, начинали мерещиться страшные несчастья: пожар, болезни… Он запретил себе думать о плохом, понимая, что сейчас ничем не сможет помочь своей семье. Все, что от него требовалось в данный момент, — это внимательно следить за дорогой и за стрелкой спидометрa, которая почти упиралась в ограничительную черту.
Уже под вечер, на полпути между Плимутом и Пензансом, Ричард не справился с управлением. Машину занесло, и, какой ни выворачивал руль, она не слушалась. Он еще успел заметить надвигающееся из тумана дерево и подумать, что главное — не потерять сознание.
Потом был сильный удар, машину подбросило, на мгновение в окне мелькнул кусочек неба, почему-то сбоку. У Ричарда в глазах вспыхнули разноцветные искры. Пытаясь открыть дверцу, он еще успел прошептать имя Кэрол, и тьма накрыла его…
— Ну сколько можно тебя уговаривать… — Дороти устало покачала головой. — Съешь хотя бы кусочек, нельзя же два дня ходить голодной.
Кэрол равнодушно смотрела на стоящую перед ней тарелку: ей даже вилку поднять было тяжело. Энтони сидел напротив, с тревогой глядя, как она слабым неверным движением поправляет упавшие на лицо волосы.
— Мама, за меня! — Он вспомнил, наверное, как Кэрол иногда кормила его, и теперь поддев на вилку кусочек жареного мяса, поднес к ее губам. — Хорошо. А теперь — за папу.
В прихожей раздался долгий пронзительный звонок, и Дороти, удивленно посмотрев на часы, пошла открывать. На пороге стоял незнакомый мужчина, растрепанный, взволнованный, в промокшей насквозь куртке.
— Вы Дороти Гейз? — хрипло спросил он.
