ничего не было. И не могло быть, потому что я давно вычеркнул ее из своей жизни. Ты для меня — единственная женщина, поверь…
Кэрол улыбнулась, чувствуя огромное облегчение. Но одна мысль все-таки не давала ей покоя: Ведь они до сих пор женаты. И, что бы ни говорил Ричард, Глэдис всегда сможет предъявить на него свои права. Но сейчас не хотелось об этом думать, сегодняшний день и так выдался слишком тяжелым.
После ужина Ричард и Кэрол спустились в сад, чтобы полюбоваться закатом, бледно-алым, словно нарисованным акварелью на синем холсте неба. Они сидели на скамейке, переплетя руки, тесно прижимаясь друг к другу, чтобы защититься от прохладного вечернего ветра. Им было так хорошо вместе…
В гостиной громко зазвонил телефон, и Ричард пошел в дом. Кэрол ждала его, прислушиваясь к взволнованному голосу, который то затихал, то становился громче.
— Кто это был? — рассеянно спросила она, когда Ричард показался на лестнице.
— Так, один знакомый, — с каким-то странным выражением ответил он. — Не важно…
— У тебя расстроенный вид. — Кэрол пристально посмотрела на Ричарда, стараясь понять, что еще произошло и какие новости испортили ему настроение. Она вдруг интуитивно догадалась, кто звонил. — Опять Глэдис? Что ей нужно от тебя?
— Деньги, — мрачно ответил Ричард, похлопывая себя по ноге сухой веточкой.
Кэрол пожала плечами: она готова была отдать все, лишь бы больше никогда не встречаться с этой женщиной.
— Она много просит?
— Она потребовала, чтобы мои картины перешли в ее собственность, понимаешь? — Ричард вдруг изо всех сил стукнул кулаком по стене беседки и прикусил губу от резкой боли в плече. — Глэдис знает, как они мне дороги…
— Что же ты ей ответил? — спросила Кэрол, чувствуя, как в душе поднимается гнев. — Надеюсь, отказал?
— Нет, это единственный способ избавиться от нее. — Он присел на краешек скамейки и потер ладонями виски. — Ничего, я напишу еще…
Но Кэрол видела, как он огорчен. Ведь эти картины были плодом нескольких лет работы, и Ричард собирался в скором будущем устроить с помощью Джоан выставку. Кэрол удалось посмотреть некоторые полотна, ее поразила исходящая от них печаль. И теперь все это окажется в жадных руках Глэдис…
— Ты не должен отдавать ей картины! — воскликнула Кэрол. — Она не имеет права что-либо требовать от тебя.
— Ты не понимаешь. — Ричард грустно усмехнулся, отчего явственней проступили морщинки в уголках глаз. — То, что я получаю взамен, намного дороже. Но давай не будем об этом, хорошо?
Кэрол покорно кивнула, не желая еще больше его расстраивать. О чем он говорил? Неужели они заключили с Глэдис какую-то тайную сделку? Кэрол не решилась спросить, но ее охватило беспокойство. Она передернула плечами, и Ричард, заметив это, обнял ее.
— У меня есть и приятная новость: в субботу свадьба Хафиза и Джоан. — Он погладил Кэрол по голове, поправил выбившуюся из прически прядь волос. — И мы приглашены.
— Но мне не в чем пойти! — воскликнула она, тут же позабыв обо всех своих сомнениях и страхах. — Не могу же я явиться на свадьбу в джинсах…
— Именно в джинсах. — Ричард лукаво усмехнулся. — Поверь мне, это будет самой подходящей одеждой.
— Ничего не понимаю, — удивленно сказала Кэрол. — Ты опять что-то задумал? Признавайся!
Она обхватила его руками за шею, притягивая к себе, их губы встретились и слились в поцелуе. На потемневшем небе зажглись первые звезды, такие яркие и близкие, что, казалось, до них можно дотянуться и собрать целую пригоршню этих золотистых светлячков.
А Ричард и Кэрол никак не могли выпустить друг друга из объятий. Поцелуи становились все жарче, дыхание участилось.
— Пойдем в спальню, — прошептала Кэрол, чувствуя, как желание переполняет тело.
В кабинете они не стали зажигать свет. Ричард раздел Кэрол и встал перед ней на колени, обхватив ладонями узкие бедра. Он припал полураскрытыми губами к завиткам волос, проникая кончиком языка все глубже. Она застонала, ощущая возрастающую жажду любви, от которой где-то внутри словно разгорался пожар.
— Ричард…
Он поднял на нее блеснувшие в темноте глаза и притянул к себе. Они опустились на пушистый ковер, и Кэрол увидела над собой лицо, озаренное такой страстью, что на мгновение даже испугалась. Когда Ричард овладел ею, она задрожала и вскрикнула, ощущая приближение наслаждения.
Он сжал ее плечи и приник к губам, начиная медленно двигаться так, чтобы продлить блаженство. В любви они достигли того состояния, когда, отдаваясь страсти, каждый больше думал об удовольствии другого, чем о своем собственном.
Поэтому они не спешили утолить телесный голод. Так гурман сначала вдыхает ароматы изысканных блюд, и лишь затем начинает понемногу пробовать — маленькими кусочками, не торопясь, получая наслаждение от самого процесса, а не от чувства насыщения.
Не давая Кэрол опомниться, Ричард перевернулся на спину, увлекая ее за собой и придерживая за бедра, чтобы не распался союз слившихся в одно тел. Он и сам был удивлен тем, как долго его возбуждение ничем не разрешается.
Но зато Кэрол просто теряла голову: блаженство накатывало на нее, отступало и тут же близилось снова. Она уже не воспринимала окружающий мир. Единственным, что связывало ее с реальностью, был Ричард, горячий, страстный, нежный…
… Обессиленные, они вытянулись на ковре, не в состоянии добраться даже до дивана.
— Это безумие… — прошептала Кэрол, поглаживая все еще вздрагивающего Ричарда.
— Нет, это любовь. — Он повернулся к ней, облокотившись на руку. — Мне иногда кажется, что я не смог бы прожить без тебя и дня…
Это было чем-то большим, чем счастье. Но Кэрол подумала, не приведет ли подобная страстность к скорому пресыщению. Ведь человеческое тело не так уж сложно устроено, а от привычки всего один шаг до скуки и усталости.
— Сейчас — да, но что будет через месяц или год? — спросила Кэрол.
— Девочка моя, ну зачем напрасно загадывать? — Ричард провел ладонью по ее спине от затылка до поясницы, и она изогнулась, словно кошка, от этой нежной ласки. — Я ведь уже говорил тебе: нельзя постоянно чего-то опасаться, иначе ты сама себе испортишь жизнь. Мы сильней судьбы.
— Когда ты рядом, я тоже становлюсь смелой. — Кэрол обняла его, прижавшись щекой к плечу. — Если бы мы могли никогда не расставаться…
— Так и будет, любимая, вот увидишь.
Они проговорили почти до утра, перемежая слова поцелуями и ласками, отдаваясь страсти. И уснули под щебет птиц, встречающих зарю заливистым радостным пением…
Кэрол пробудилась от острожного стука и оглянулась: она лежала на диване, укрытая клетчатым пледом, Ричарда в комнате не было.
— Да?
— Вас просят к телефону, — послышался голос няни. — Вы подойдете?
— Да, попросите подождать.
Кэрол встала и, набросив на плечи халат, прошла в гостиную и взяла трубку.
— Я слушаю.
— Здравствуй, это Аннабел. Что у вас там происходит?
— А что такое? — испуганно спросила Кэрол.
— Мне принесли какое-то странное приглашение. — Аннабел на другом конце провода усмехнулась. — На бракосочетание какого-то Хафиза. А подписано оно мистером Олриджем. Что все это значит?
— Хафиз — близкий друг Ричарда, — ответила Кэрол, которая спросонок плохо понимала, что именно удивило Аннабел. — Он действительно завтра женится.
— Да, но я-то здесь причем?
