вашу личную безопасность, возвращаем заложника любящему дяде, передаем вам деньги – только разделим их пополам.
Бывший муж Насти продолжал молчать. Он смотрел за окно на дверь магазина и чувствовал на себе цепкий взгляд своего собеседника.
– Неудивительно, что вы решились на такое дело. Удивительно только, как вам удалось скрываться столько времени. Я думал, что возьму вас через сутки. А вы вон где спрятались. И главное, звонили сначала, сообщения присылали, а теперь в молчанку играть решили. Мне приходится от вашего имени самому сообщения придумывать. И потом, скажите, зачем вы захватили свою бывшую жену и дочку?
Больше молчать не было смысла: этому человеку было известно все.
– Так получилось, – ответил Роман, – она могла меня узнать. Я за рулем сидел.
– Ну да ладно, – сказал незнакомец. – Мне до нее дела нет. Что хотите, то и делайте. Лучше, конечно, чтобы она никому и ничего не смогла рассказать.
– Что вы предлагаете?
– Я уже все предложил, а в остальном действуйте по своему усмотрению. Нам остается лишь обсудить детали. Когда, где и как произвести обмен. Хотя мы можем взять заложников хоть сейчас, но я уже сказал, чего хочу.
– Если я соглашусь, то какие у нас гарантии безопасности?
– У вас у всех? Не знаю. Никаких, наверное. Но то, что лично вы останетесь в живых, обещаю. До других мне дела нет. Да и вам-то зачем отморозки, которые вам доли не оставят? И это в лучшем случае. Ведь идея была ваша, план наверняка тоже – с вашим-то комбинационным мышлением. А эти только калечить могут. Эти двое мои люди были. При желании могли и стрельбу открыть на поражение, однако не стали, чтобы детей не зацепить. Ладно, у нас времени мало, а то ваши сообщники волноваться начнут, почему вы так долго ходите в магазин. Сейчас вам принесут продукты. Коньяк вам тоже велели взять?
Роман кивнул
– И бутылку грузинского коньяка тоже принесут. Сами понимаете: ваша идея, ваш план, а сами вы у них на посылках. Так что, не появись я, шансов остаться в живых у вас не было бы. Давайте сделаем так: вы все отнесете в свою конюшню, а потом вернетесь в магазин якобы еще за чем-нибудь. Мы обсудим детали. Если вы этого не сделаете, то все для вас кончится плачевно.
– Я понял, – кивнул головой Роман. – Минут через двадцать продолжим.
Открылась дверь, и один из мужчин, сидевших до того в магазине, протянул Роману полиэтиленовый пакет, разбухший от продуктов.
– Посмотрите, что вы купили, чтобы не ошибиться. Вот чек.
Роман кивнул, вышел из автобуса, хотел закрыть за собой дверь, но в последний момент остановился. Он поднялся в салон микроавтобуса и сказал:
– Тут еще одна неожиданность. Один из моих людей для подстраховки встретился со своим земляком, сказал, что тот человек очень авторитетный и все вопросы решить сможет. И деньги получить, и помочь нам уйти с деньгами. Мы не спорили, потому что тот человек и в самом деле в серьезном авторитете.
– Как его зовут? – спросил мужчина.
– Алик Бешеный. Алиходжаев его фамилия.
– Не беспокойтесь. Это не проблема. С Мурадом я легко решу вопрос: он не нужен ни вам, ни мне. Сейчас отнесите продукты, возвращайтесь, и мы все обсудим.
50
Задержанный на Приморском проспекте, конечно же, оказался не Алиходжаевым. Машина, которой он управлял, числилась в угоне. Российский паспорт, бывший при нем, – фальшивый, зато грузинский самый что ни на есть настоящий. Задержанный долго не отпирался, очень скоро признался, что прибыл в Питер с товарищами, с которыми занимался подставами на дорогах и хищением борсеток из автомобилей. Допрос провел примчавшийся полковник Берманов. Приехавший Васечкин столкнулся с Бергамотом, выходящим из отдела. Только закончился дождь, Берманов ежился от промозглой сырости и поглядывал на свой автомобиль.
– Зря приезжал сюда, – зло произнес Эдик.
– Понятно, – согласился Сергей. – Алиходжаев сейчас наверняка где-нибудь вокруг Флярковского крутится. Так что, если хочешь его взять, поезжай в Комарово: Илья Евсеевич в своей резиденции сидит.
– Ладно, – ответил Берманов, – там видно будет, но сейчас главное отыскать похищенных – у нас времени в обрез.
– Новой информации нет?
– Сам удивляюсь, – пожал плечами Эдик, – похитители молчат пока. Может, ночи ждут. Если появится какая-нибудь информация, я сразу тебе сообщу.
Прозвучало это неискренне, и Сергей понял, что ничего ему Эдик сообщать не собирается.
Бергамот сел в служебный автомобиль и помчался навстречу наступающему вечеру.
Из дверей здания вышел Сошников.
– Пролет, – сказал он. – Местные ребята протокол оформляют, а задержанный сидит на полу и, как пластинка, повторяет: «Не Алиходжаев я, мамой клянусь. Не знаю я никакого Алиходжаева. Моя фамилия – Цицхоладзе. Шалва я. Падлой буду».
– Не знаю, что дальше делать, – вздохнул Васечкин.
Он достал из кармана мобильник и набрал номер.
– Зоя Степановна, это друг Насти, вашей бывшей невестки. Я хотел бы узнать…
Он замолчал, потом отключил аппарат и вернул его в карман.
– Странно, – удивился он, глядя на Сошникова, – она мне ответила, что не желает со мной говорить, и так рассказала слишком много, а я не захотел даже чаю с ней попить.
– Видимо, к ней уже заходил кто-то. Не из милиции – это точно. И этот кто-то назвался твоим именем. Но это все – мелочи. Плохо другое: похитители после последнего сообщения не выходят на связь. Поставили условия, обозначили время, а теперь складывается такое впечатление, что не хотят выслушивать встречные предложения и вообще не хотят получать выкуп.
– Вероятно, переговоры с ними уже ведутся, только нас в это никто не посвящает, – заметил Васечкин. – А зачем с нами делиться информацией? Кто мы такие?
Мобильник в его кармане снова затренькал. Сергей ответил на звонок и услышал голос Кристины.
– Олег пошел гулять с Кубиком и не вернулся. Твоей «шестерки» во дворе нет. Я думаю, что Иванов поехал к Флярковскому: он у меня выспрашивал, где в Комарове находится его загородный дом, а еще говорил, что решит все сам. Я ему звонила, но он, видимо, телефон отключил.
– Постараюсь его перехватить, – ответил Васечкин, – я сейчас на Приморском проспекте: ему все равно мимо меня не проехать.
Он посмотрел на сумеречный проспект, освещаемый бледными фонарями.
– Олег к Илье Флярковскому помчался. Думаю, что и мне надо туда, чтобы удержать его от глупостей.
51
Илья наблюдал, как Менжинский перекладывает деньги в спортивную сумку. Тот двигался не спеша, вслух пересчитывая пачки. На Менжинском был спортивный костюм и теннисные кроссовки. На рабочем столе Флярковского рядом с пуленепробиваемым кейсом лежала ракетка и бейсболка с широким козырьком.
– Ты прямо как Шамиль Тарпищев, – без улыбки произнес Илья Евсеевич.
– …сто тридцать две, сто тридцать три, сто тридцать четыре, – закончил считать Менжинский.
Он взял сумку за бока, приподнял ее и немного встряхнул, чтобы аккуратно уложенные пачки легли еще плотнее. Потом вернул сумку на стол, положил поверх пачек теннисную ракетку, после чего закрыл молнию.
– По сегодняшнему курсу это чуть больше десяти миллионов долларов, – произнес Леонид Иванович. – Будем надеяться, что удастся поторговаться.
– Ты вооружен? – спросил Илья.
Менжинский распахнул куртку и продемонстрировал кобуру под мышкой. Потом похлопал себя по
