выполнения. Мужики, что при мне есть, забирайте. И то, что в камере будет, тоже. Только не убивайте! Я уеду, честное слово. У меня к вам ничего…
Богомолов отпустил ухо и приставил пистолет к голове киллера. Распахнул на нем куртку и быстро обыскал карманы. Вынул бумажник и мобильный телефон.
– Кому должен доложить о выполнении заказа?
– Никому. Заказчик как-то сам узнает. Мужики, не убивайте! Ох, брошу это дело… домой уеду. На Украину.
– А за женщину, убитую неделю назад, сколько получил? – спросил Валерий Борисович, подходя ближе.
– Ничего не знаю… Не моя работа.
– Обманывать нехорошо, – сказал Богомолов, вдавливая пистолетный ствол под скулу лежащего и прижимая его голову к полу.
– Десятку заплатили, – признался киллер. – Это мой обычный тариф. Я скажу, где деньги. Только не убивайте.
– Валера, спускайся в машину, – приказал Богомолов. – А я сейчас…
Ладейников вышел в прихожую, но уйти не решился.
– Иди, – махнул рукой бывший спецназовец. – Я его не убью, обещаю.
Валерий Борисович дошел до площадки третьего этажа и в тот момент услышал два негромких хлопка, вскрик и сдавленные стоны. Посмотрел наверх, услышал быстрые шаги, а потом увидел спускающегося друга.
Богомолов подхватил его под локоть.
– Пойдем быстрее.
– Ты же обещал!
– Жив он, успокойся!
Уже вдвоем друзья поспешили вниз.
Дверь одной из квартир на втором этаже открылась, и на площадку вышел мужчина с мусорным ведром в руке.
– Господа, сигареткой не угостите?
Но они молча пробежали мимо, выскочили из дома на набережную. Подбежав к «девятке», Ладейников открыл дверь и прыгнул в машину, а Богомолов размахнулся и бросил в воду какой-то сверток.
Когда автомобиль тронулся с места, Валерий Борисович спросил:
– Что ты выбросил?
– Лишние вещи, – ответил бывший майор. Помолчал и добавил: – Извини, но я ему коленки прострелил, чтобы не ушел. Его мобильник и хозяйский только что в речку выбросил. И трубку от квартирного стационарного тоже, чтобы подмогу не вызвал. Патроны туда же, в воду. А пустой пистолет на шкаф положил. Киллеру все равно самостоятельно далеко не уползти, так пусть его с уликой возьмут.
Богомолов остановил машину на светофоре и посмотрел на Ладейникова:
– Ручки дверей в квартире я протер. На случай, если ты за них брался. Ты больше ничего не трогал?
Валерий Борисович покачал головой.
– Больше ничего. Кажется…
– Вряд ли у мужика кто-то здесь есть. Его вызвали из другого города ради одного дела – убить твою жену. А Фила до кучи заказали, потому что засветился с твоей бывшей. Прости… Непонятно только, что столько всего вокруг тебя происходит, а самого тебя пока не трогают. Какие-то мысли по этому поводу есть?
Ладейников покачал головой.
– Тогда будем рассуждать так. Незнакомая женщина, ставшая неизвестно как твоей женой, была убита. Потом застрелен человек, изображавший ее жениха на свадьбе. А тебе никаких претензий никто не предъявлял. Значит, дело в той женщине… Может, она пострадала за твою бывшую…
– Я паспорт потерял весной, – вспомнил Ладейников. – Ходил в ЗАГС за свидетельством о расторжении брака и, когда домой вернулся, обнаружил: свидетельство при мне, а паспорта нет. Написал заявление, получил новый и забыл о пропаже. Вероятно, кто-то им потом воспользовался. Но зачем? Я понимаю, если бы попытались получить по моему паспорту кредит в банке…
– Ты говорил, что Лариса твоя во всякие аферы влезала.
– Но только не в криминальные. И потом, она, слава богу, жива и здорова…
– Ты все равно подумай.
Пока ехали к дому, Валерий Борисович пытался вспомнить что-то важное и упущенное, но перед глазами все время вставал направленный на него ствол с глушителем.
Три года назад Ладейников вернулся домой и застал в квартире Храпычева. Николай Михайлович сидел за столом в гостиной и о чем-то увлеченно беседовал с Ларисой. Старый друг был без пиджака, а грудь Ларисы обтягивала шелковая маечка с глубоким вырезом.
– Что отмечаете среди недели? – поинтересовался Валерий Борисович, увидев на столе бутылку французского коньяка.
– Да я так, по старой дружбе заглянул. Думал, тебя застану.
– Ты же меня каждый день на факультете видишь.
– Хотелось посидеть в нерабочей обстановке.
Храпычев посмотрел на наручные часы.
– О-о, восьмой час уже. Засиделся я, однако.
Он снял со спинки стула свой пиджак, быстро надел его.
– Николай Михайлович, еще немного посидите, – попыталась удержать гостя Лариса.
– Нет-нет. У меня дела. Спешу. Как-нибудь в другой раз.
Николай поспешно ушел. Ладейников несколько растерялся: если Коля пришел пообщаться в неформальной обстановке, то почему тут же исчез, как только друг появился?
– Так по какому поводу банкет? – спросил он у Ларисы.
– Банкет будет потом, – ответила она, – а сейчас отмечали наш договор.
Валерий Борисович подошел к столу, по пути прихватив в серванте рюмку. Наполнил ее коньяком. Поинтересовался:
– Какой договор?
– Валера, ты слишком много пьешь, – вздохнула жена.
– Одну рюмочку.
– Все равно тебе вредно. А договор такой: я нашла одного банкира, который очень хочет стать доктором экономических наук. Договорилась с Храпычевым, и он обещал обеспечить успешную защиту.
– А сколько у банкира работ опубликовано? Тему он согласовал? Кстати, о чем его диссертация?
– Он готов заплатить очень хорошие деньги тому, кто за него напишет.
– И такой умник уже нашелся? Храпычев сам будет писать?
– Нет, но я сказала Храпычеву, что ты отдашь ему свою тему.
– Какую тему? – не понял Ладейников. – Ты хочешь, чтобы я отдал свою докторскую какому-то дяде? Так она уже полностью готова, у меня защита через полтора месяца. Если ты думаешь, что все так…
– Напишешь другую, еще лучше, – не дала супругу договорить Лариса, – ты же умный. А мы зато поправим свое материальное положение…
– Нет, нет и нет! Я не собираюсь на своем горбу тащить кого-то в светлое будущее.
– Не надо никого тащить, мы просто получим очень большие деньги. Придется, правда, поделиться с Храпычевым за содействие… И ссориться с ним тоже не стоит: его деканом назначают. До конца месяца утвердят. Он, кстати, и приходил к нам, чтобы это событие отметить…
В то, что новоиспеченного доктора наук Колю Храпычева назначат деканом, Ладейников не поверил. Ведь тот даже профессором не был. И заведующим кафедрой макроэкономики тоже не являлся, а только временно исполнял обязанности. Тем более что заслуженных людей, более достойных, чем Храпычев, на факультете имелось достаточно.
Но деканом Николай Михайлович все же стал. А потом Лариса убедила мужа написать за некоего
